Халхасцы и буряты, разделенные на два отряда, находились на флангах. Среди них, помимо лучников, были и обученные стрельбе всадники, числом чуть менее сотни. Лаврик, согласно указанию Соколова, подводил под присягу и ставил на довольствие тех местных воинов, что сами приходили к Урге, — в основном это были младшие сыновья тайшей и нойонов с одним или двумя верными людьми.
— Приготовиться! — пронеслось по рядам.
Лучи прожекторов уже выхватывали из темноты ночи становище врага. Впереди мелькали неясные тени, но ангарцы не стреляли — приказа не было. До джунгар оставалось около восьмисот метров, когда весь их лагерь оказался как на ладони. Но приказа «Огонь!» не последовало — между многочисленных юрт гулял ветер. Становище было пустым, джунгары ушли. Сержанты-пулеметчики, держа скобы рукоятей, напрасно водили закрепленным на станке стальным коробом, ища цели для своего оружия, — их просто не было.
— Фланги! — вскричал Лаврик, поняв, что степняки его обманули. — Проверить фланги!
Несмотря на шум крепчающего ветра, приказ быстро донесли до халхасцев. С левого фланга вскоре доложили об отсутствии противника и готовности к дальнейшему выполнению приказов. Отправленные к правофланговым разъездам воины вовремя не вернулись, а уже через некоторое время послышались звуки боя. Зазвенел металл, заржали кони, закричали люди. Халхасцы смешались, не ожидав увидеть у себя под боком врага, вынырнувшего из темноты. Они должны были преследовать рассеянного пулеметным огнем врага, а не биться с джунгарскими всадниками.
Решение осветить место боя привело к тому, что теперь уже джунгары, ошалев от бьющего им в глаза света, бросились врассыпную. Но все равно задействовать пулеметы было невозможно — союзные кочевники растянулись по всему флангу, прикрыв собою врага. Лишь одна тачанка успела совершить маневр, и пулеметчик выпустил вдогонку удирающему противнику несколько грохочущих коротких очередей.
— Товарищ майор, это была малая часть джунгар! — К Лаврику подскакал один из комэсков.
— Отвлекающий маневр! — со злостью выкрикнул Илья Иванович. — Эти черти похитрее маньчжуров! Обратно!
Следовало бы сжечь хотя бы часть юрт и обоз джунгар, да времени не было. Пришлось, не медля ни минуты, возвращаться. А там, в Урге, уже разгорался бой.
Урга, Северная Халха Февраль 7154 (1646)
Когда последние всадники-халхасцы канули в темноту ночи и постепенно стихли звуки воинства, ушедшего в бой с джунгарами, младший лейтенант Владимир Жданов со злостью стукнул кулаком по зубцу крепостной стены. Он искренне недоумевал, отчего именно его оставили старшим по крепости? Неужели не нашлось другого, ведь он как в конце лета прибыл сюда, так ни в одном деле до сих пор не побывал! Майор Лаврик, чтоб ему пусто было, сразу определил молодого новичка в свои помощники и приказал заниматься изучением нравов и обычаев халхасцев. Также Жданову было приказано приниматься за халхасский язык, а для всего этого Владимиру выдали записи майора — тяжеленную стопку бумаг — и выделили небольшую комнату рядом с кабинетом Лаврика.
— Аким Симеонович! — окликнул Жданов пожилого степенного каптенармуса. — Все вооружены?
— А как же, — улыбнулся в бороду бывший обдорский пятидесятник. — Гранатки нашим выданы, а тако же и халхасским людишкам, на коих указано, патронов сверху ишшо дадено по полусотни.
— Хорошо, — кивнул Владимир и снова посмотрел в темноту, кисло усмехнувшись, — вспомнил, как проходили стрельбы у завербовавшихся степняков. — Теперь нам только что ждать, покуда они вернутся, врага побив.
— Тоже дело, — пожал плечами каптенармус. — Не всем же из винтаря палить. А коли придется…
— Ага! Как же!.. — махнул рукою Жданов. — Вона у меня делов — знай читай да учи. Еще товарищ майор прислал мне монаха-буддиста в помощь. Сиднем сидит, как болванчик, да поучает…
— Так то нужда в толмачах у нас, нешто понятия не имаешь? — улыбнулся Аким.
— Да понимаю я, — безразличным тоном ответил офицер. — Трифона Галданова бы заместо меня поставили, он к языкам привычнее.
— И ему место нашли, не сумлевайся!
Аким Овцын, три года тому назад по весне бежавший из захиревшего Обдорского острога вместе с пятком людишек — сначала вверх по Полуй-реке, а затем и по Оби, где они и пристали к ангарскому каравану, — с усмешкой глядел на безусого юнца. Упрям да горяч, ишь каков! Ничего, со временем поумнеет!
— Аким Симеонович! Гляди, прожектора уж зажгли! — совсем уж озорно воскликнул Жданов, поеживаясь то ли от мороза, то ли от возбуждения. — Сейчас пулеметы как жахнут!
Однако время шло, а пулеметы молчали. Лишь спустя некоторое время до них донесся далекий треск, впрочем скоро прекратившийся. Слышались лишь частые щелчки винтовочных выстрелов. И откуда-то с западной стороны отчетливо нарастал неясный гул, похожий на прогоняемый табун. Но даже дальние кочевья получили приказ сниматься и уходить на север еще трое суток назад! Откуда взяться табуну?!
На угловой башенке один из бойцов, услышав странные звуки, развернул прожектор в ту сторону, частично осветив будто движущуюся вдалеке землю. Еще до того, как прожекторщик выровнял свет, у Жданова противно заныло в животе. Вот оно — ты же хотел! Владимир быстро справился с нахлынувшими эмоциями и через мгновение твердым голосом отдавал приказ каптенармусу:
— Симеоныч! Патронов каждому еще по полста! И колотушки! Поспешай!
— Сполню, Володимер! — Аким опрометью — и куда только девалась былая степенность — бросился на двор.
Там Овцын чуть ли не за шиворот схватил двух стоявших столбами халхасцев, менее месяца тому назад принесших присягу царю Соколу, Сибирской Руси и ее народу, потащив тех к арсеналу помогать. Забили набат, тревожно, часто. Тем временем враг приблизился на расстояние полета стрелы, и если бы не зубцы да защитные козырьки, то первый, пристрелочный залп степняков смог бы на излете посечь защитников ургинской крепости. Немногочисленные ангарцы, остававшиеся в укреплении, приготовились к обороне. Двух с небольшим десятков человек, на которых мог рассчитывать Жданов, было совершенно недостаточно, а помощи от монахов ждать и вовсе не приходилось. Хорошо, что они хотя бы ушли с открытого пространства и не будут мешать бойцам.
Второй прожектор, на надвратном укреплении, вслед за башенным уже светил в сторону приближавшихся джунгар. От массы коней и всадников, казавшихся единым целым, исходил белый пар, слышался удалой пересвист да решительные вскрики степняков, подбадривавших друг друга. Вновь в сторону стен полетели стрелы. Многие бойцы из местных, словно завороженные, из-за укрытий смотрели на врага, то и дело оборачиваясь, как будто ища путь к отступлению.
