я капрал. И заодно чемпион 12-й горнопехотной бригады по борьбе «Швинген».
— Круто, — согласился он со мной.
Какое-то время мы молча уничтожали блины, но Алексу явно не терпелось ещё позадавать вопросы.
— Скажи. А вот…
— Слушай, Алекс, давай остановимся? У тебя впереди еще целая жизнь. Если я тебе расскажу всё-всё сейчас, то что мне рассказывать потом?
— Нет, я не про это, — смутился мой альтер-эго. — Я про сюрприз, подарок, который ты обещал.
— Точно! — хлопнул я себя по лбу. — Забыл. Минутку, — покопался в своей сумке и, вытащив, поставил на стол шкатулку. Затем тщательно вытер жирные руки и, открыв, извлёк из неё книжку в потрескавшейся кожаной обложке с металлическими уголками и положил перед Алексом. — Вот. Ты чего? — парень почему-то испуганно отшатнулся от стола.
— Да как-то неожиданно. На дневник Тома Риддла похоже.
— Так это он и есть, — я перевернул книжку и указал на полустёршиеся слова «Tom Marvolo Riddle».
— Что? Ты хочешь сказать, что мы попали в мир, где есть магия?
— Ха-ха-ха-ха, — расхохотался я и настроение само по себе поползло вверх. Надо было ему показать этот дневник раньше. — Ха-кха-ой, — подавился я смехом и закашлялся. — Открой, прочти, — просипел я, когда откашлялся.
— Не, не хочу, — Алекс смотрел на меня сердито и недовольно. — Посмеяться надо мной решил?
— Ну и ладно, тогда я сам, — притянув к себе дневник, раскрыл его и, осторожно перелистывая хрупкие листики страниц, нашёл что прочитать ему. — Вот, послушай:
«Зайчику опять приспичило поменять посадочное место, и он с колен кузины полез через мои ноги на колени кузена, естественно всех перебудив.
— Свинский кот! — не удержался от ругательства Гюнтер. — Алекс, почему он не остановился на тебе?
— У меня в ногах Креветка лежит. Наверное, поэтому, — предположил я.
Пёс, услышав свое имя — коротко гавкнул.
— Дети, пить хотите? — повернулась к нам тётя Хана.
Мы дружно отказались. Пить и есть никто не хотел, и даже в туалет. За окном была непроглядная ночь, и только впереди сильно сверкала приближающаяся гроза.
И приспичило же дяде Тиму поехать ночью. Они с тётей даже поругались из-за этого. Она настаивала, что днем безопасней, а тот про загруженность дорог что-то нёс. Короче, если он что-то себе в голову вбил, то это уже не изменишь.
Тем более спать в почти пустом доме было как-то неуютно. Последний трейлер с мебелью и вещами, уехал вчера после обеда. И старый добрый «Лесной Шмель» стал гулким и мрачным. Поэтому спор долго не продлился, все дружно загрузились в старый семейный пикап «Volkswagen Transporter» и отправились к новому месту.
Тёте и дяде хорошо, у них впереди просторно. А нас сзади аж пять душ — кот, пёс и я со своими кузеном и кузиной. Если честно, то мне они не родные. Дядя Тим сводный брат моего отца. Предков своих я почти не помню, они погибли когда мне было семь лет. И меня забрал к себе в семью дядя. У нас даже фамилии разные. У них Халлер, а у меня Брукер.
Если честно — уезжать на новое место не хотелось. Я, за почти шесть лет, сильно привязался к этой ферме и окружающей местности. Гюнтер перезнакомил меня со всеми местными детьми и их предками.
Но дядя Тим долго лелеял свою мечту — стать владельцем собственного отеля в горной курортной зоне. И вот, благодаря ковиду, ему повезло. Он умудрился выкупить среднего уровня отель на пятьдесят номеров и поле для гольфа. Так что, прощай ферма, лесопилка, ручей Риккенбах, прощайте все друзья и подруги».
— Ну, как тебе? Вставило? — поинтересовался я у Алекса, который очень внимательно слушал мое чтение, прикрыв глаза.
— Это. Это что? Лесной Шмель и Алекс Брукер? Это про кого?
— Это дневник того пацана, чьё имя ты сейчас носишь и он же, в девятнадцатом веке основал клан Брукеров, потомком которого является Беата Брукер, твоя опекунша.
— Но как это возможно? Он что? Тоже попаданец?
— Секунду, — я перевернул страничку в дневнике и зачитал:
«Вокруг микроавтобуса бушевала гроза. Потоки воды лупили по корпусу, заливали стекла. Дворники уже почти не справлялись. Постоянно сверкали молнии и гремел гром. Дядя Тим вместо того, чтобы остановится и переждать непогоду, гнал старенький пикап со всей доступной скоростью. По его словам, до спасительной противолавинной галереи оставалось совсем ничего.
Внезапно, из-за поворота, навстречу автомобилю вылетела крупная шаровая молния. Таких мне раньше видеть не доводилось. А видел я их немало, как минимум десять. Но те, все были огненно-красными, рыжими или желтыми. Эта же была, как минимум, два метра в диаметре и ярко-синяя.
Дядя тоже заметил опасность и, ударив по тормозам, попытался увести машину от столкновения. Пикап на мокром и скользком асфальте пошёл юзом и развернулся в сторону пропасти. Из-за этого маневра, молния миновала передние сидения и вошла в автомобиль в районе наших задних сидений и кузова».
— Да. Он с самый первый из столкнувшихся с той молнией. А мы с тобой — последние. Покрайней мере, молния из нашей квартиры и дома никуда не вылетала. Это я тебе гарантирую, сам наблюдал, когда приехал седьмого июня проверять, куда делся настоящий Женька Лисин. Ну, а дальше ты и сам в курсе.
— А откуда у тебя этот дневник, и почему он выглядит как дневник того, кого нельзя называть?
— Дневник? Ты его прочтешь, и там есть ответ, кто ему его подарил. Но только большая просьба, читай и прячь его. Чтобы больше ни одна живая душа его не увидела. Как прочтёшь, я его заберу.
— Хорошо, я это понимаю. Но откуда он у тебя?
— Хм. Расскажу. Это не слишком длинная история. Всё началось с переезда моего старшего сына в Россию. Как я уже тебе говорил, он основал фармацевтическую компанию, оборудование на которое поставлял я. А вот полимеры для производства мелтблауна и спанбонда он решил не закупать, а тоже получать сам.
— А что такое эти мелтблаун и спанбонд, — немного споткнувшись при произношении незнакомых слов, спросил Алекс.
— Это разновидность нетканого полотна, идущего, на производство различных медицинских расходников. Ну, масок там, респираторов, защитных костюмов. Кроме того, полимеры ему были нужны для производства емкостей, шприцов, капельниц и прочего. Он организовал прием от населения пластикового мусора. Первоначально он хотел установить «фандоматы», но я его от этого отговорил, мотивируя тем, что так он даст работу живым людям.
— И как? Получилось?
— За год горожане вычистили от пластикового мусора весь город. Половина сданного, правда, была непригодна для переработки и, ему, пришлось построить ещё и небольшой заводик по утилизации
