– Кангхо, а куда нас пошлют? – спросил приятеля Сергей, дожёвывая свою лепёшку.
– Знамо куда, – ответил вдруг за Сонга его коллега по несчастью, который говорил Киму про офицера Пака. – Где маньчжуры воюют, туда и пошлют. Может, в Китай воевать уйдём, там сейчас жарко.
– Как Китай? – похолодел Сергей. – Нам в Китай никак нельзя.
– А куда тебе надо, неудачник? – хмыкнул собеседник. – Тут выбирать не придётся!
Ким погрузился в невесёлые раздумья. Теперь он будет ждать удобного случая, чтобы бежать. Лучше всего – сегодня ночью. Надо с Кангхо теперь всё обмозговать. Ангарец повернулся к товарищу и только открыл рот, как со стуком отворилась входная дверь. На пороге появился солдат с копьём и принялся выискивать кого‑то в сумрачном помещении. Наконец, уставившись на Кима, он показал на него пальцем:
– Эй ты! А ну, иди сюда, собачье отродье! Офицер Пак желает говорить с тобой!
– Не заговорился ли ты, крысий хвост? – спокойно проговорил Ким, вставая. – Или ты возомнил себя невесть кем?
Выходя из домика, Сергей намеренно пихнул плечом грубияна. Солдат зашипел ругательства, однако, за эфес сабли он только схватился. Вытащить её у стражника не хватило мужества. Сергей был выше его на полторы головы и намного шире в плечах. Презрительный взгляд Кима напомнил стражнику взгляд человека иного сословия, который настолько уверен в себе, что не замечает иных людей. Сглотнув, солдат смог выдавить из себя лишь:
– Иди.
Пак сидел на террасе центрального дома между двух казарм и потягивал обжигающе горячий чай, внимательно смотря по сторонам. Он был доволен, что выполнил задание, приведя в лагерь десяток новобранцев. Последних двоих он взял в деревне, близ которой захватил и бродяг. Староста отдал одного из кабальных батраков, да в одной нищей семье солдаты забрали одного из сыновей. Они конечно, пушечное мясо, думал Пак, но зато они прикроют аркебузиров. Такова их доля – ловить на себя стрелы, предназначенные стрелкам. Стрелки дороги, их обучение требует времени, а сама стрельба – ума. Среди тех десяти голодранцев, что он привёл в Хверён, Пак видел пару человек, на чьём лице светился ум. Теперь надо посмотреть на них. Вон, первого уже ведут и вскоре офицер смерил его взглядом. Высок, плечист, взгляд дерзкий, смышлёный. Не то, что его сотоварищи – деревенщина, от коих разит куриным помётом.
– Поклонись офицеру, свинья! – зашипел солдат на Сергея.
Ким склонил голову и сказал:
– Ты звал меня, господин Пак?
– Ты либо полный дурак либо никогда не знавал церемоний, – ощерился офицер. – Ты дерзок. А скажи‑ка мне, умеешь ли ты обращаться с аркебузой?
Сергей мысленно поблагодарил самого себя, за то, что в своё время интересовался казачьими ружьями и пару раз стрелял из фитильных дур.
– Умею, господин офицер! – ответил Ким. – И мой товарищ умеет.
"Научу… Конечно, ангарка проще, но научу" – подумал Сергей.
– Ты чуньин? – вдруг спросил офицер. – Незаконнорожденный сын янбана?
– Да, – кивнул Ким. – Только отца я не знаю.
– Я так и подумал! – рассмеялся Пак. – Видно, что ты умён и воспитан, как настоящий чиновник. Будешь аркебузиром, это повышение.
– Спасибо! Не забудьте моего товарища, господин Пак! – воскликнул ангарец.
– Хорошо! Как тебя?
– Нопхын, господин Пак, – уже учтивым тоном ответил Ким.
– Ха! Ну это верно, ты высокий, как жердь у колодца, – снова рассмеялся офицер.
После чего он позвал заскучавшего караульного солдата и приказал тому проводить Нопхына и его товарища в казарму к стрелкам. Тот мгновенно покраснел, увидев ухмылку Сергея.
– Один вопрос, господин Пак! – взмолился Ким, вспомнив о разговоре в запертом доме.
Офицер кивнул, давай, мол, задавай.
– Где мы будем воевать?
– Мы уходим на север, в Нингуту. Наш высокочтимый ван решил оказать помощь нингутинским войскам, не имеющим огненного боя.
– Спасибо за ответ, господин офицер! – широко улыбнулся Ким.
Побег отменяется.
Ангарск. Начало января 7152 (1644).
Говорят, человек может неотрывно наблюдать за тремя процессами: горением пламени, течением воды и работой других людей. Напряжённый взгляд руководителя пёстрого ангарского социума, который уже пятнадцать лет как обживал берега сибирской реки, был занят первым. Соколов был погружён в собственные мысли, созерцая застывшим взглядом языки открытого пламени, пляшущего в камине. В ладонях он держал давно уже остывшую чашку с чаем. Не прошло и нескольких минут, как он закончил длинный монолог. Его единственный слушатель, тринадцатилетний сын Станислав, был рядом. Блики света мелькали на лице задумавшегося паренька. Он несомненно повзрослел в последнее время, возмужал. На следующий год Соколов‑младший оканчивал начальную школу и переходил на следующую ступень. Дорога для Стаса была одна – в Железногорск, где должна будет начаться его карьера. И первая ступень – подмастерье, разумеется. Никаких скидок сыну ангарского князя не делалось, что естественно. И вообще, он никоим образом не позиционировал себя выше иных ребят. Потому как внутри Ангарии различия между людьми были только в профессиональной плоскости. Крестьянин ты или рабочий, воин или охотник, лекарь или нянька, прядильщица или повариха в цеховой столовой – каждый занимал свою нишу. С помощью своих наставников. Ещё в школе за каждым ребёнком наблюдал учитель и, руководствуясь своим опытом, помогал ученику выбрать для себя нужную тропинку в жизни. Конечно, большинство ребят старались попасть в Железногорск, благодаря учительской пропаганде эдакого духа рабочего‑металлурга. Тот, кто работает с металлом, является причастным к своего рода священнодействию. Таким образом, успешно создавался культ мастера‑металлурга.
– Отец, – проговорил вдруг Станислав. – А почему ты рассказал мне это только сейчас?
– Понимаешь, сын, только сейчас ты можешь осознать случившееся. Ранее ты не смог бы этого сделать. Единственное, что ты должен сразу понять, – Вячеслав сделал паузу и посмотрел на сына. – Это знание не должно заставить тебя чувствовать превосходство над другими. Это не автоматическое преимущество перед другими, наоборот, теперь ты должен прилагать больше усилий к тому, чтобы соответствовать этому знанию.
– Я понимаю, отец, – негромко проговорил Станислав.
– Хорошо, – удовлетворённо кивнул Вячеслав. – Радует, что ты это понимаешь.
Прошлой ночью Радек отчитался по первой партии винтовок. Фактически, уже было готово две трети датского заказа. Гораздо сложнее обстояло дело с артиллерией, готовящейся для похода на шведов. Точнее с боекомплектом для неё. Казалось, количество выстрелов на пушку или мортиру будет меньше планируемого количества. Профессор обещал выделить дополнительные ресурсы на производство артиллерийских боеприпасов буквально через пару недель. К тому же, для датских корабельных пушкарей готовился сюрприз. Ради скорейшей доставки зажигательной смеси на шведские корабли один из малых цехов занимался снаряжением пушечных ядер. Небольшая батарея из семи орудий, стрелявших бомбическими ядрами, снабжёнными дистанционными зажигательными трубками, должна была добавить положительных эмоций королю Кристиану. Который, как известно, сам выходил в море, сражаясь в самом пекле сражения. К сожалению, время уже поджимало. Не столько само производство оружия, сколько его доставку на театры военных действий. Начавшаяся в прошлом году датско‑шведская война, не была столь известна ангарцам, как иные войны. С помощью всеангарского опроса, через объявления на информационных щитах, расспросы и прочее, удалось выяснить только несколько фактов. Дания войну проиграла, король получил тяжёлое ранение, приведшее к потере глаза. Гётеборг датская армия взять не смогла. Да в Норвегии Сехестеду сопутствовала некоторая удача, его армия действовала неплохо. Вот собственно, и всё чем располагали ангарцы. Конец войне был положен миром в Брёмсебо уже летом следующего года. Надо надеятся, что к этому времени Ангария успеет сказать своё слово. Уже были отправлены гонцы из числа людей Ордина‑Нащокина с грамотами к царю Московии и королю Дании. От Кристиана требовалось в конце лета привести три корабля в Архангельск, для того, чтобы забрать там оружие, боеприпасы и инструкторов. От царя – обеспечить открытую дорогу для ангарцев и свободный найм людей.
– Отец, – спросил Станислав негромко, не поворачивая головы. – Получается, что все эти люди, кто не первоангарцы, это наши предки? Даже ребята, что учатся со мною в школе?
– Так и есть, Стас, – кивнул Соколов. – Вот только теперь это не важно. Ты уже принадлежишь этому времени и этой земле. Для тебя важно не что было, а то, что сейчас. От тебя же и твоих товарищей зависит, что будет завтра.
