— Не совсем. Англичане подожгли его калёными ядрами, и, увы, ваш покорный слуга имел тогда случай полетать в воздухе безо всякого «монгольфьера»!
— Так вот каким макаром вас забросило сюда! Прекрасно, что вы теперь с нами. Надобно бы устроить ещё три такие батареи и отбуксировать их в Выборгский залив!
Нассау демонстративно посмотрел на свои ногти, затем ответил мне, усмехаясь.
— Батареи, на которых обстреливали Гибралтар, строили несколько месяцев, а затем они погибли в первый же день обстрела. А шведы могут пойти на прорыв уже завтра. Не думает ли Ваше величество преуспеть там, где добиться успеха заведомо невозможно?
— Моё высочество не думает. Мы должны сделать всё возможное, абсолютно всё!
Похоже, Зигена это не убедило: он явно не поверил в возможность успеха этого предприятия.
— Ваше Высочество, мне, к сожалению, приходится теперь много времени тратить на организацию гребной флотилии. Разрешите направить вам моего заместителя: синьор Джулио Ренато Литта окажет вам всю необходимую помощь!
Глава 37
Хотя в заседании Военной коллегии я уже участвовал прежде, но волновался теперь много сильнее, чем в первый раз. В ночь перед коллегией я почти не спал, и так, и этак обдумывая предстоящие задачи. Где-то там, посреди холодных вод Выборгского залива, в своей роскошной каюте свернулась шведская крыса. Должно быть, тоже не спит — прислушивается к плеску волн и ждёт попутного ветра, чтобы бежать, теряя остатки хвоста в ловушке Балтийского флота России. Крысы, загнанные в угол, бывают опасны… И как же мне тебя придавить?
Наутро, невыспавшийся, но бодрый (таковы преимущества молодости), я заблаговременно появился в здании военного ведомства. В коллегию явились также граф Иван Петрович Салтыков, командовавший сухопутными силами, начальник инженерного и артиллерийского корпуса Пётр Иванович Мелиссино, Мусин-Пушкин, Яков Брюс и ещё ряд военных чиновников и офицеров. Принц Нассау, как и обещал, прислал своего представителя — молодого, богатырского роста итальянца. Джулио Ренато, в православном миру — Юлий Помпеевич Литта, прибыл на следующий день на совещание в Военной коллегии. Помощник принца Зигена оказался «мальтийским рыцарем», причём в иерархии ордена довольно-таки высокопоставленным. Несмотря на молодой возраст — ему не было еще и тридцати пяти, — в России Джулио сразу же присвоили звание капитана 1-го ранга.
В прошлом году он вместе с Нассау отличился во время роченсальмского боя, и теперь был помощником принца и его правой рукою. Также от флота приехали командир Кронштадтского порта Лупандин и заместитель Чернышёва Иван Логгинович Голенищев-Кутузов.
Набравшись наглости, я предварил заседание, заявив собравшимся:
— Итак, господа, разрешите донести вам послание от Государыни Императрицы.Шведский флот ни в коем случае не должен вырваться из Выборгского залива! Для этого должны быть употреблены все, я повторяю, все возможные способы и средства. Иван Петрович, — обратился я к Салтыкову, — я знаю, что вы уже думали об этом!Позвольте узнать какова ваша диспозиция в заливе?
— Сейчас, Ваше Высочество, мы принимаем все меры для блокады шведских судов, — пояснил Салтыков. — Специальные команды солдат не дают шведам высадиться на берег и даже набрать воды. Очевидно, они терпят великую нужду во всех припасах. Что же говорить о морских боях — конечно, это не наше дело, но я со своей колокольни полагаю, что лучше всего было бы флоту заблокировать Западный проход в бухту и караулить флотом только Большой. Также надобно устроить береговые батареи, особливо на мысе Крюссерорт. Но в Адмиралтейств-коллегии мне отвечали, что это невозможно.
— Отчего же?
— Говорят, нет достаточно ветхих судов, чтобы перекрыть весь проход!
Интересно! Каждый раз, как едем мы в Петергоф, видим по берегу множество старых кораблей, просто брошенных или используемых как плавучие склады. То же видел я и в Кронштадте! Зная наши порядки, могу предположить, что и в Ревеле ничуть не лучше…
— Это странно! У нас же множество судов выходит из эскадры каждый год по ветхости. Куда же они деваются? Думаю, надо послать офицеров, да и посмотреть, что там у них творится на флоте на самом деле! Капитан Бонапарт и поручик Салтыков, полагаю, подойдут для этого дела.
— Может лучше направить кого-то из флотских? — задал резонный вопрос Иван Петрович.
— Думаю, как раз нет. Пусть это будут люди из другого ведомства!
— Далее. Устройство береговых батарей… Вы хотели поставить пушки на мысе Крюссерорт?
— Да, и сейчас мы этого тоже хотим. Но Чичагов против!
— Думаю, ему не следует лезть в дела сухопутной армии. Ставьте самую сильную батарею!
Началось обсуждение, где взять для них артиллерию и людей.
— Можно из крепостей. Петропавловская крепость, Кроншлот, Шлиссельбург…
— Там в основном инвалиды!
— На пару батарей людей наберётся — уверенно сказал Салтыков. — Также в Петропавловской крепости стоит парк осадных орудий, используемых обычно для разрушения чужих укреплений. Они прекрасно подойдут для борьбы вражеским флотом!
— Хорошо. Значит, орудия самого большого калибра взять с Петропавловской крепости. Ядра и картечь есть в Кронштадте, можно взять из продукции Литейного завода. На плот поставить печь для каления ядер, взять из её можно из Кронштадта. Людей дайте из армейских частей.
— Они не умеют стрелять по морским целям! К тому же, обучены они только для полевых пушек: осадная артиллерия совсем иные свойства имеет!
— Пусть тренируются. Время для этого есть. Капитан Бонапарт, вы сможете наладить это дело?
— Я готов, — отрывисто произнес Николай Карлович, и где-то глубоко в глазах его зажглись едва заметные огоньки.
— Хорошо; однако же, господа, установить батарею — это полдела. Надо ещё принудить шведов остановиться перед батарей, поставить их под расстрел. Для этого надо соорудить подводную баррикаду. Бригадир Лупандин, в Кронштадском порту как обстоит дело с ветхими судами?
— Пожалуйста, Ваше высочество, вот список. Это суда разных видов, стоящие у причальной стенки.
Увидев список,
