— Так ведь сегодня сорок дней, Миша, — раздается у меня за спиной тихий и спокойный голос Бати — командира Отряда полковника Львова.
Я резко оборачиваюсь и вижу, что он стоит чуть позади меня. Все такой же: широкоплечий, с пудовыми кулаками и большой, обритой наголо головой на мощной шее. Хотя, нет в нем прежней лишней грузности, Батя явно помолодел и скинул пару десятков лишних килограмм. На нем, так же как и на остальных парадная «Ночь-91М»,[121] на груди — внушительный «иконостас» наград. На бедре — «Стечкин» в деревянной лакированной кобуре.
— Сегодня ровно сорок дней, как ты нас похоронил, — продолжает он. — И теперь мы все можем идти. Нас уже давно ждут. А мы просто решили поблагодарить за то, что ты для нас сделал, ну, и попрощаться за одно.
— Товарищ полковник… Алексей Андреевич… А как же я теперь, без вас-то? Может, мне лучше с вами?
— Да ты и раньше со всем сам отлично справлялся. А теперь еще и помощь к тебе скоро придет. Главное — держись и жди. Приказ понял, прапорщик Тюкалов?
— Так точно, товарищ полковник!
— Ну, тогда прощай, Миша. И, знаешь, не стоит тебе за нами спешить. Лучше поживи еще. Удачи!
Львов вскидывает ладонь к обрезу берета в воинском приветствии и исчезает.
В этот раз я просыпаюсь совершенно спокойно. Просто открываю глаза и смотрю в серую предрассветную серость за окном. И пытаюсь понять, что же означают странные слова командира о помощи, которая скоро придет.
Где-то к середине третьей недели нашего пребывания в Ростове погода вдруг резко испортилась. Начались холодные затяжные дожди, температура упала градусов до пяти тепла. В ответ на мою ругань Толя только спокойно заметил, что в этом году с погодой еще повезло, обычно к десятому числу уже такая ерунда начинается. Но на интенсивность занятий погода никак не повлияла, скорее наоборот, парни только злее и резче были.
Двадцатого ноября, где-то к обеду на полигоне, где подчиненный мне взвод, поделенный пополам, «играл в войнушку»: одна группа обороняла дом, вторая, при поддержке старенького БТР-80 из учебной группы, пыталась взять здание штурмом, появились новые, мне ранее незнакомые люди. Приехали на двух новых внедорожниках «Дон», действительно здорово похожих на тюнингованный ГАЗ-69, остановились поодаль и наблюдали. Когда тренировка закончилась (нападавшие, пусть и с потерями, но уничтожили всех оборонявшихся), я отправил бойцов мыться и переодеваться, а сам направился к приезжим, по дороге внимательно их разглядывая и пытаясь понять, кто они такие. Четверо: крепкие, жилистые, но без лишней массы фигуры. Одеты почти в такие же черные прыжковые костюмы, что и у меня, но без каких-либо знаков различия. Лица открытые, их можно было бы даже назвать приятными… Но уж больно жесткие складки залегли возле губ и глаз. И еще — глаза, в которых буквально плавают льдинки. Жесткие дяденьки. При этом меня не покидает стойкое ощущение, что я их (или похожих) где-то уже видел.
— Очень неплохо, я бы даже сказал — отлично, особенно учитывая, что инструктор — талантливый дилетант-самоучка! — вместо приветствия говорит один из них, видимо старший, когда я подхожу вплотную.
Я, наконец, вспомнил, кого мне эти хлопцы напоминают. Бойцов «Вымпела», с которыми у нас в Подмосковье проходили совместные тренировки и учения. Этакие «казаки-разбойники», мы их искали, они от нас прятались, при этом мы еще старались друг друга условно уничтожить. Веселые деньки были!
— Дилетанта-самоучки с точки зрения кого? — улыбаюсь я, уже точно зная, кто такие эти парни, а потом спрашиваю в лоб: — Краснодарский ЦСН?[122] Вы, ребята из «А» или «В»?[123]
— Ну, ты погляди, — старший приехавших смотрит на меня с веселым изумлением. — Не соврал Григорьев — действительно уникум! И в тактике силен, и с головой дружит. И много вас там таких, на Терском Фронте?
— Хватает. Было б мало, так с Непримиримыми давно бы вы воевали, причем на улицах своего Краснодара. Так что, угадал я?
— Угадал. Мы из Краснодарского ЦСН, подразделение «В».
Спецназовцы по очереди представляются, жмем друг другу руки.
— И какими судьбами к нам? — интересуюсь я. — Что, полковнику не понравилось, как мы работаем? Решил на вас заменить?
— Нет, — улыбнулся старший, представившийся Андреем. Мы тут по своим делам, тоже в командировку. Вот, приехали в СБ на учет вставать, да от Григорьева о тебе услышали. Причем, много хорошего. Вот, решили заехать, поглядеть.
— Ну, и как?
— Честно? Впечатляет. Некоторые огрехи есть, конечно, но это с нашей точки зрения. Опять же, личный состав у тебя хоть и толковый, но все-таки не этому изначально обученный. Так что — очень неплохо.
— Спасибо! — услышать такую оценку от бойцов «Вымпела», скрывать не буду, приятно. — А сами вы, если не секрет, в Ростове какими судьбами?
— Да, собственно, по тому же вопросу, что и ты. Инструкторами. Правда не в СБ, а к армейцам. Тут же, на Военведе, недалеко от вас десантно-штурмовой батальон рядом с «Северным»[124] стоит. Вот, приехали тамошних офицеров натаскивать, а уж бойцов своих они сами гонять будут.
Нахальная мысль сверкнула в голове.
— Мужики, а заниматься вы с ними, когда будете?
— Да с завтрашнего дня, а что?
— Нет, я имею в виду, в какое время?
— Аааа, — снова улыбается, догадавшись, Андрей. — Хочешь себе местечко занять?
— Не только себе, двое нас.
— Ну, мы, в принципе, не против. Занятия все равно в вечернее время, так что вашим здешним тренировкам не помешают. Вот только потянете ли? У вас тут, как я погляжу, нагрузки серьезные, не в бирюльки играете. И у нас тренировки тоже жесткие.
— Ну, хотя бы попытаемся.
— Добро, только с Григорьевым согласуй.
Согласовывать пришлось, в результате не с Григорьевым, а со Стеценко. Генерал к моей идее отнесся скептически. Все ж таки целый световой день физических нагрузок — не фунт изюма. Но, в конце концов согласился, правда, предупредив, что если снизится качество подготовки бойцов ОРСН, о совместных занятиях с «Вымпелами» придется забыть. Я с радостью согласился. Рано радовался…
Как показало время — идея эта, действительно, была далеко не самой удачной из всех, что мне приходили в голову. Инструктора из Краснодара гоняли офицеров ДШБ, и нас с Толей, за компанию, до седьмого пота. Работали они, конечно, красиво. Вроде — почти все то же самое, чему меня учили в армии и ОМОНе… Но какая слаженность действий! Какая скорость исполнения! Какая техника!!! Казалось, парни не делали ни одного лишнего движения, обстановку вокруг они не просто контролировали, они ее чувствовали. Одним словом, как бы я ни старался, но до их уровня мне подниматься еще очень долго. В общем, не вышло у нас с Толей перенять передовой спецназовский опыт. Курсант «спекся» на четвертый день — просто сказал мне после вечерней тренировки:
