— Кошелёк или жизнь! Ой!
Олег Савин закряхтел с вывернутой рукой.
— Ну вот, пошутил называется. Ой!
Выпустил руку шутника.
— Такой же резкий и остался, — широко улыбаясь, выпрямился мой друг.
— Здорово, чертяка!
Мы крепко обнялись. Олег отстранился и оглядел меня.
— Не изменился совсем, такой же худой и остался, только седой стал, как лунь.
— На себя посмотри — пузо отрастил, хоть кружку ставь.
Савин показал пальцем:
— Это пузо? Это ты считаешь пузом? Нет, это не пузо, это трудовая мозоль. — Он пихнул меня своей мозолью.
— Все с ружьём наперевес долг родине отдаешь?
— Отдаю. — Я подхватил сумку. Сафин глянул на неё и показал пальцем:
— Это что, все твои вещи? — он хмыкнул, — как был спартанцем, так и остался.
— Гардероба, от Версаче и Габана, не имею.
— Зато форма от Зайцева. Ладно, солджерс, гоу ту к машине.
Авто Савина стояло в самом дальнем крае парковки, которая была битком забита машинами. Мы подошли к огромному лексусу, который приветливо моргнул габаритами.
— Богато живешь.
— Ото ж. Кидай свои пожитки.
Я положил сумку на заднее сидение и угнездился рядом с Олегом. Савин завел машину и вырулил со стоянки. Лексус мягко набрал скорость. Мимо замелькали улицы такие знакомые и давно забытые. Память, вдруг, стала выкапывать из своей глубины названия автобусных остановок, больших магазинов, парков и проспектов.
Я опустил стекло и подставил руку под горячий воздушный поток. Надо ж, забыл, как тут бывает жарко. Но сама жара какая-то легкая. Стоит зайти в тень, поближе к многочисленным арыкам, как сразу попадаешь в удивительную прохладу, которую дарит холодная вода, текущая с гор. А на солнцепеке лучше долго не стоять — враз сгоришь.
— Жарко тут.
— Отвык?
— Отвык, конечно. Сколько я тут не был? Двадцать лет.
Машина вырвалась на простор большого проспекта и резко набрала скорость. Я покосился на стрелку спидометра перепрыгнувшую отметку «сто» и поинтересовался:
— Гайцев, или как они тут у вас зовутся, не боишься?
— Не-а, с ними у меня вась-вась.
Савин обогнал маленький фольксваген и ещё поддал газу.
— Расулова Ильяса ты конечно помнишь?
Ну и вопрос! Я покосился на Савина:
— Естественно помню! Мы в десятый класс пошли, как он в наш «А» перешел. У Расуловых в гостях мы очень часто бывали.
Олег кивнул:
— Так вот он начальник всей этой дорожной и прочей братии. Кстати, он недавно генерала получил.
Вот тебе и раз! Начинали одинаково — лейтенантами, только я в капитанах надолго застрял, а он уже до генерала дорос. Быстро, не то, что я. Вообще-то немудрено. До «Большого аврала» я у начальства в немилости был, за то, что зарядил однажды одному чудаку по фейсу. А чудак этот с большими звездами оказался. Начальник пресслужбы управления.
В общем, как-то ночью выдвинулись по тревоге, но, как назло, автобус сломался, не проехав и метра. Пришлось всей группе пересесть на личные авто. Я на своей девятке ехал последним. Со мной моя четвёрка.
На одном из перекрёстков основная группа оторвалась, проскочив на желтый, а я не успел — красный зажегся. Пришлось резко тормозить, чтоб не протаранить длинную фуру, выруливающую слева. Только остановились, как в нас сзади кто-то врезался. Не успел опомниться, как из протаранившей нас машины выскочили парни с бейсбольными битами и начала долбить мою девятку. Мы одновременно вышли. Парни, похоже обкуренные, кинулись на нас. Меня такая злость взяла…
Блин, только машину взял. Ещё и года не прошло. А тут два обкуренных придурка, на шикарной иномарке, сзади врезаются и ещё с матерными претензиями лезут. Ребята сунули их носом в асфальт и попросили заткнуться, а то их же биты могут стать колами, на которые и посадим.
Я смотрел на свою ладушку. Весь зад смят, а под машиной растекался бензин. Бак от удара лопнул. Хорошо не вспыхнуло. А геленваген, с мощным кенгурятником, оказался невредим.
Пожарным звонить не стал, так как напротив часть оказалась. Они тут же залили всё пеной. Обкуренные успокоились только когда рядом остановилась машина ДПС. Отзвонился командиру, доложил о ситуации, в ответ услышал трехэтажный мат и… пожелание удачи. М-да, удачи. Как накаркал.
Нервы у нас крепкие. Чего только не услышишь — мат, жалобы, угрозы, хотя большинство задержанных благоразумно молчат, со спецназом не связываются. Свои зубы берегут.
Я, молча разглядывая свою битую ласточку, прикидывая сумму и объёмы ремонта, когда прибыл тот хрен с большими звёздами (папа одного из парней). Он сразу начал на нас орать, как будто это мы врезались задом в его Мерседес. На его мат внимания не обращал. Патрульные ДПС, фиксирующие ДТП, только хмыкали и недобро поглядывали на оратора. А он не унимался прошелся по мне, помянул мою мать и отца, вот тут я не удержался. Этот чудак на букву «м» отлетел к машинам и плюхнулся в пену…
Финал истории — чудака с большими звездами мирно отправили на пенсию, а я чудом избежал «неполный ход», и то благодаря ребятам, вступившимся за меня. Но инцидент помнили, и я отходил в капитанах четыре срока. А машину чинил за свой счет. Брат Жихарева держал автосервис, там мне полностью восстановили ладушку.
Савин вырвал меня из воспоминаний, сказав громко:
— Расулов как узнал, что ты прилетаешь, велел тебе привет передать. Говорил, что вечером в гости прибудет. С сюрпризом.
Сюрпризы последнее время я не очень люблю, потому, как они все с отрицательным знаком приходят. Но, надеюсь, дальше знак изменится, и всё путём будет.
Довольно быстро проехали весь город, на удивление с постоянно зелёными светофорами на пути, как будто Савин был на вась-вась и с ними. Свернули на скоростную трассу разделяющую город от предгорья и мимо замелькали частные дома. Олег включил музыку и в салоне мощно ударил по струнам Зинчук. Сколько я помнил Савина, он всегда был меломаном и обожал мощный звук. Со временем пристрастия его не сильно изменились. Игра Зинчука мне тоже нравилась, но я закрыл окно, чтоб мощный звук из машины не пугал случайных встречных прохожих.
Олег, вдруг, поднес руку к голове, сунув в ухо блютуз-гарнитуру. Музыка резко стихла.
— Слушаю. Ага, встретил. Везу к себе… Что? … Погоди, — и, повернувшись ко мне, спросил:
— Гаранин Лёшка звонит. Ты как, насчет того, чтоб сегодня на природе у реки отдохнуть? Вина попить, шашлыка поесть, позагорать, искупаться, а вечером у меня все соберутся, там и продолжим. Ты, кстати, не устал с дороги?
— Нет, не устал. Я в самолете поспал. Так что силы есть.
Савин кивнул и проговорил:
