Ознакомительная версия.
— Такой корм поневоле, — подытожил я.
— Нет. Шёл сам, — спокойно ответил Чустам. — Чего это я, в самом деле, выворачиваюсь? Объяснить хотел…. Да, ладно….
Бывший корм встал и ушёл обратно в яму.
— Чего ты на него, Хромой? — спросил Толикам. — Как бы ты поступил? Он ведь тоже раб.
— Не знаю Толикам, может быть и также поступил бы, а может и не бы. Что его теперь жалеть? За то, что палкой махал? Ларка жалко, хоть и пентюх, а его — нет.
Вечером нас вновь заперли в яме.
Утро, спокойное утро. Первый раз за много лет здесь. Просто лежу. Повернув голову, встретился взглядом с Клопом. Он хотел что-то сказать, но я приложил палец к губам. Как прекрасно. Если бы не кандалы, вообще было бы счастье, под ними зудела сбитая кожа.
— Э-э-э, вояки, — раздалось с улицы, с одновременным звуком снимаемого запора.
— Тьфу, корррм, — прорычал Клоп вставая. — Всё испортил.
— Согласен, — подключился Толикам. — Надо будет сказать, чтоб позже приходил.
— Нарочно раньше появляться будет, — пробурчал Клоп.
— Выходите. Считать будем.
— Пусть сам идёт, — произнёс из угла Чустам.
— Иди, считай! — крикнул Клоп.
— Если зайду, то не один. Думаете, вы первые такие наглые?! — крикнул в ответ Одноглазый. — Палки никто не отменял. Много вам нельзя конечно, но по пятёрочке каждое утро и вечер могу организовать!
Завтракали в тишине. После завтрака, не спеша, пили отвар. Мимо прошли знакомые рабы на подготовку ям-землянок.
— Бедолаги, — равнодушно произнёс Клоп.
— Ты о нас? — спросил Толикам.
— Нет. О них. Сколько им ещё так корячиться. А тут скоро свобода.
— Ты так уверен? — с сарказмом произнёс Чустам.
— Да. На арену или нет, но больше не увижу эту вонючую степь с зелёными мразями.
Мы немного помолчали.
— Не знал, что ты философ, — я встал и пошёл к бочке с водой.
— Просто надоело.
После завтрака, Чустам и Клоп пошли тренироваться, мы с Толикамом вернулись в яму — пытаться снять кандалы. Толикам держал зубило на здоровенной клёпке кандалов, а я пытался бить по нему поленом. На каждую ногу приходилось по два расплющенных стержня толщиной миллиметров двенадцать. Ларк, то выходил, то заходил обратно.
— Чего ходишь? — не вытерпел я.
— Цепью гремлю. Знаете как вас там слышно?
— А-а-а, извини. Продолжай.
Минут через пятнадцать Ларк вновь вбежал,
— Кормы!
Мы, спрятав инструмент, вышли на улицу.
— Считать пришли, — оповестил Пидрот. — Показывайте кандалы.
Как хорошо, что мы не успели особо повредить клёпки.
— Чего-то вы часто? — спросил Чустам.
— Так вас раз по пять, а то и десять в день проверять положено. Ещё не было раза, чтобы кто сбежать не попытался.
— И что, убегали?
— Нет. Всех в версте от деревни ловили. Бывало, правда, убивали, тех, кто сопротивлялся. Да чего рассказываю, ты у наших-то спроси, они расскажут. Не первый праздник Корлана встречают. Конечно, своими глазами посмотрят первый раз, — Жирный противно улыбнулся, — Может, кто поведает потом — как оно там?
— А что с выигравшим происходит?
— Не знаю. При мне никто из наших не выигрывал. Но из соседних кланов, раз слышал, даже отпустили на свободу.
— Расскажете? — спросил бывший корм, когда ушли нынешние.
— А что тут рассказывать? — произнёс Толикам. — Правду Жирный рассказал. Бытует легенда среди рабов, что выигравшего отпускают. Выводят его действительно живым, а дальше, только духи знают. Орки не особо с нами беседы ведут. А насчёт сбежавших, так всех ловят, я не слышал о таких, чтобы убежали. Опять же знаю, что троих как-то не привели обратно. То ли убили, то ли не нашли, никому не ведомо. Ты как первый день в рабах?
— Не первый, но клан Кизана, откуда привели наш торб, в такой глуши находится, что у нас, даже если кто сбежит, точно без запасов не выйдет из степи. У нас до леса руки идти. А о празднике мы и не слышали никогда.
— Лошади нужны, — произнёс я.
— Ну, ты мечтатель, — ответил Клоп, — к ним рабынь-то не всех допускают.
— Твоя Свайла ведь бывает на чистке? И вызовется к нам, когда предложат?
— Наверно, — как-то не очень уверенно произнёс Клоп.
— Вы чем-нибудь кроме утех занимались вместе? — у меня начали закрадываться смутные подозрения в излишнем бахвальстве друга.
— Да какие утехи. Так перемигивались, да подарки друг другу делали.
— Ты же рассказывал!
— Ну а что я скажу? Что за ручку иногда держимся? Вы же засмеёте….
На некоторое время все замолчали. Мы так и не отошли от забора, у которого нас проверяли кормы, и теперь все стояли, опёршись на него.
— А что, рука то мягкая? — начал я.
— Иди ты, — Клоп развернулся и мелкими шажками, чтобы кандалы не врезались в ноги побрёл к яме.
— Подожди, — окликнул я друга, так же смешно преследуя его. — Ну а запах-то хоть приятный?
— Иди ты, Хромой.
— Так я и иду, подожди!
Ближе к полудню мы все собрались на бревне около ямы, за это время нас проверили ещё дважды.
— Ну что вождь, какие дальше планы будут? — спросил Чустам.
— Эт, когда я себя кормом провозгласить успел?
— Почему кормом? Вождём. Тебе все, так или иначе, в глаза заглядывают.
— Не-е-е, не пойдёт.
— Что, не по лошади груз? Ты же всем надежду дал?
Ловко меня тут бывший корм поймал. Можно было конечно сказать, что никому и ничего я не обещал, но парни и так стухли настроением, а если ещё я начну отпираться… Жалко их, а ещё больше себя. В чём-то этот холуй прав, рабы смотрят на меня, и пусть уж лучше умрут, злясь на кого-то, чем, тоскуя последние дни.
— Ты то, сам что предлагаешь?
— Было бы что предлагать, сказал бы.
— Дня через два девчонок приведут, — помолчав немного, при этом лихорадочно ища выход, произнёс я. — Надо у них узнать, где лошади. Кандалы снять с такими проверками только разве что ночью, но тоже не выйдет, шуму много. «Лепёшек» надо наготовить, — я напропалую нёс чушь, — а там видно будет. В праздник суета, рабов много бегает, опять же шумно будет. Да и должны же снять их с нас когда-нибудь.
— В последний день поздно будет, — включился Толикам, — нас под усиленной охраной будут держать. Всё время рядом орк будет.
— Пятеро мужиков — один орк.
Гробовое молчание повисло после этих слов — орков боялись. Орк воин, это не корм, это вообще не человек, это страшная сила. Да и не привыкли уши рабов к столь открытому высказыванию против хозяев.
— Что замолчали? Орк, это не дух. Рассказал бы Толикам лучше что-нибудь о празднике. Может, и мысли пойдут какие.
Ознакомительная версия.
