– Наши друзья, их бабы умерли. Всего тринадцать душ. А ты виноват потому, что они от угара померли. Из-за каменного угля.
Вот теперь Аркадий понял, в чем дело.
* * *
Еще летом он поднял на атаманском совете вопрос о сбережении лесов в Придонье, особенно – в Южном. Их в Приазовье практически и не было, так, заросли вдоль рек, уже сильно прореженные хищнической вырубкой.
– Если население здесь будет расти, то вскоре на сотню верст ни одного дерева не останется. А вслед и вольные степи начнут опустыниваться, вам это надо? – сгустил краски тогда попаданец.
К его великому удивлению, атаманов на природозащитные действия долго уговаривать не пришлось, они сразу прониклись необходимостью сбережения лесов.
– А ведь так и есть! – согласился с услышанным Степан Иванов, атаман крупнейшего городка, Черкасска. – У нас вокруг на версту ни одного деревца, даже самого завалящего, не растет. И засухи в последние годы сильно скот пасти мешают.
– Обратно, дерева доброго для строительства струга нигде не найдешь. Повырубили уже их, одна мелкая поросль осталась, – добавил аргументов атаман Монастырского городка Михаил Кошелев, которого Татаринов на хозяйстве оставлял, когда в поход на Азов уходил. – Только вот еду на чем-то готовить надо? Зимой хаты обогревать, без этого никак не обойтись. Хочешь не хочешь, а рубить будешь. Не возить же дрова из Воронежа или через море! У тебя, видно, мысль какая есть?
– Есть, – не стал отпираться попаданец. – Даже не одна, целый компл… в общем, несколько друг с другом связанных. Во-первых, почему бы и не сплавить сверху, где леса есть, плоты из порубленного и очищенного от веток дерева? Летом, правда, неуверен, доплывут ли, река сильно мелеет, а по весне что им может помешать? Окромя доброго дерева, из которого сами плоты будут сбиты, на них и сорного, для строительства негодного можно нагрузить. Вот вам будет дерево и для строек, и для топки. И доставка дешево обойдется, Дон-батюшка сам их сюда приволочет.
Здесь Аркадию пришлось объяснять заинтересовавшимся атаманам принципы плотогончества, люди они были большей частью степные. Справился, все посчитали, что дело осуществимое и выгодное.
– Во-вторых, – продолжил он, – на всех местах, где раньше деревья росли, надо посадить их самим. Этой осенью и начать, возле тех же городков.
Поучительного монолога не получилось. Пришлось опять объяснять и советоваться о сроках посадки, прояснять, что сажать и где брать саженцы. К этому совету Аркадий тщательно готовился, так что и на эти вопросы смог ответить без запинки. Атаманы в принципе не возражали против озеленения окрестностей собственных городков. Тем более провозглашенная Москалем-чародеем связь вырубок и засух их встревожила не на шутку. Если земледелия на Дону не было, то скотоводство имело там очень важное значение в жизни людей. Запрещать вырубки совсем не решились, ограничились объявлением нескольких рощ заповедными.
– В-третьих, надо срочно переходить к замене для приготовления пищи и отопления дерева каменным углем. Правда, – вынужден был признаться незадачливый колдун, – не знаю, подходят ли для его сжигания ваши печи. Мне мою пришлось полностью перестраивать, и обошлось это в немалую копеечку.
Попаданец невольно скривился, вспомнив, сколько мучений пришлось пережить при переоборудовании печи, фактически ее новому строительству. Заработала как надо она только после третьей переделки. Одни железные детали стоили по местным меркам немалые деньги, а без них, насколько он помнил, жечь уголь трудно и опасно для жизни. При отоплении по-черному, без печной трубы, что кое-где практиковалось, уголь использовать вообще невозможно.
В результате обсуждений решили рекомендовать использовать уголь для готовки везде, где это позволяют условия. Всех, кто будет его покупать, решено было предупреждать об опасности угорания.
Уже тогда его посетила мысль, что с использованием угля он поспешил – пока нет дешевых чугунных деталей для печей, не стоило вообще поднимать этот вопрос. Но более важные проблемы отвлекли «великого реформатора» от угольного вопроса. Себе он печи перестроил, к великому неудовольствию джур, дым от угля им категорически не нравился, и еду они бы предпочли готовить на дровах. Увы, вопрос-то поднял, добился его рассмотрения и частичного внедрения в жизнь, а вот проконтролировать использование угля хотя бы в Азове не удосужился.
* * *
«А ведь их претензии ко мне кой-какое основание имеют… Ляпнул тогда, до конца не продумав, природозащитник хренов, а люди погибли. Не только по своей невнимательности, но и по моей глупости… Господи, прости, ей-богу, не хотел! Будто заколдована у нас земля, хотим как лучше, а получается как всегда… но признавать свою вину перед этими… пираньями никак нельзя. Будем выкручиваться».
– Я кого-нибудь из вас или погибших покупать и палить уголь уговаривал?
– Нет, – ответил Ефремов, ткнув локтем под дых куренному, было раскрывшему рот для ответа. – Однако нам сказали, что использование этого сатанинского камня – твоя придумка.
«Мне только обвинения в сатанизме не хватает для полного счастья!»
– Это кто же обыкновенный горючий камень сатанинским объявил?
– Так горит же, как и серой, бывает, чуток пованивает. А главное – люди от него гибнут.
– Насчет запаха серы… первый раз слышу. У меня в доме им печи каждый день топят, нету такого. Впрочем… в порохе-то сера уж точно есть, и людей он еще как убивать может, ты его тоже сатанинским зельем считаешь?
– При чем здесь порох?!
– При чем здесь я?
– Но люди-то погибли!
– Царство им небесное! – перекрестился (троеперстно) Аркадий.
– Царство небесное! – дружно двумя перстами перекрестились его собеседники. До Никона и его злосчастных реформ никого эта разница в сотворении креста не смущала.
– Родичам погибших-то надо бы виру выплатить, – прервал короткое молчание Жученков, до этого молчавший. – Обычай у нас, стало быть, таков.
– Дык, я ж разве против? – удивился Москаль-чародей. – Кто у вас там уголь разжигал, пускай и платит.
– А ты, значит, здеся ни при чем?! – выпалил куренной Порох. – Не ты, стало быть, сию сатанинскую прелесть на свет божий вытащил?!
– Прелесть? – Аркадий невольно схватился за свою куцую бороденку. – Уж не знаю, в чем там прелесть, только ничего сатанинского, повторяю, в угле нету. И из земли его точно не я доставал, а рабы.
– Еще скажи, что не ты выдумал его добрым людям заместо дров подсовывать! – опять вступил в беседу есаул.
– Я. Только кто ж виноват, если человек ножом заместо свиного бока по пальцам себе чикнет? Так и с углем. Всех предупредили, что горит он жарче дров да имеет опасные свойства. Ежели кто забыл, ему самому и перед Богом ответ держать.
