– Едва ли можно назвать чужим человеком лорда Бэнтама, моя девочка, – машинально возразил генерал.
Однако он был очень польщен, что Вита пожелала остаться только с ним, а не со своим женихом, поэтому почти без всякого сопротивления согласился с ее требованием.
«Лорд Бэнтам ужасен! Я никогда не выйду за него замуж!» – пообещала сама себе Вита, покидая берега Англии. И на протяжении всего путешествия она еще не раз повторила эти слова.
В то же время она была так занята, составляя планы на будущее, которое рисовалось ей как увлекательное приключение с побегом и путешествием в Сирию к кузине Джейн, что девушка не забивала голову мыслями о том, что будет делать, если ей все же придется вернуться в Англию, не решив своих проблем.
С каждым днем, который отдалял ее от мужчины, которого родители выбрали ей в мужья, она все более убеждалась в том, что была права, стремясь любым способом избежать этого брака. Несомненно, ее замужество было бы столь же ужасным и окончилось не менее плачевно, чем брак ее кузины Джейн с лордом Элленборо.
Все это время девушка не могла не думать о необыкновенной, яркой жизни Джейн. У нее сладко замирало сердце от предвкушения и страха одновременно.
Не кто иной, как Бевил, нарисовал перед ней картину жизни кузины Джейн, описывая ее как романтическую искательницу приключений. Но искала она в жизни только одного – любви, настоящей сильной любви, которая, она была в этом абсолютно уверена, где-то обязательно ждет ее в этом огромном мире. Только надо суметь отыскать ее.
– И вы думаете, она действительно нашла ее со своим шейхом? – спросила тогда Вита.
– На поиски ушло немало времени, – с улыбкой заметил Бевил, – но она не теряла его даром и наслаждалась теми волнующими встречами, которые происходили в ее жизни, прежде чем, в конце концов, леди Джейн не достигла Востока и не нашла человека, которого теперь называет не иначе, как «мой дорогой и обожаемый супруг».
– Расскажите мне о тех ее романах, которые кончались неудачно, – попросила Вита.
Но Бевил только покачал головой.
– Ты слишком молода и чересчур любопытна. Если твои отец или мать узнают, что я хотя бы просто упомянул о Джейн в твоем присутствии, меня больше не пустят на порог вашего дома.
– Но вы далеко не единственный, кто рассказывает о ней, – возразила Вита.
Это была правда, так что Вита могла вполне живо представить себе бурную жизнь кузины Джейн.
Среди родственников Виты было много таких, кто с большим удовольствием и даже злорадством рассказывал о том, как страдала и горевала кузина Джейн, когда ее любовник, принц Феликс Шварценберг, бросил ее. Это произошло почти сразу после того, как палата лордов дала согласие на ее развод с лордом Элленборо.
Она осталась одна, с разбитым сердцем, с двумя маленькими детьми на руках, и вряд ли кто-нибудь менее сильный и волевой, чем Джейн, мог бы выдержать такой удар судьбы.
Однако совсем скоро все почтенное семейство было взбудоражено рассказами о том, что Джейн отправилась в Баварию и стала любовницей короля Людвига, с которым у нее начался весьма бурный и полностью выходящий за рамки приличия роман.
Король был очень образованным, обворожительным и несколько эксцентричным мужчиной, который славился тем, что совершенно не мог устоять перед очарованием прекрасных дам.
Итак, Джейн жила в Мюнхене и была абсолютно счастлива.
Именно король возбудил в ней любовь к живописи и скульптуре, а также пробудил интерес к культуре Греции, которая нашла свое воплощение, когда сын короля Людвига, Отто, стал королем греков.
Однако еще до того, как это произошло, Джейн совершенно неожиданно вышла замуж за барона Карла-Теодора ван Виннингена, баварского вельможу и очень богатого человека.
Почему этот брак оказался неудачным, Вита так никогда и не узнала.
Письма Джейн к ее родственникам в Англии приходили нечасто и были не слишком откровенны.
Тем не менее они, к своему ужасу, каким-то образом вскоре узнали, что в нее безумно влюбился некий грек, по рассказам, необыкновенно привлекательный молодой человек, а именно граф Спиридон Теотоки.
Рассказывали о дуэли на пистолетах, в которой граф был тяжело ранен в грудь. Только стараниями самой Джейн, долгие дни и ночи ухаживавшей за ним, молодого графа удалось спасти. После того как он выздоровел, она сбежала с ним в Париж, вновь отказавшись от мужа, детей и достойной жизни в браке.
Последовал еще один громкий бракоразводный процесс, и чета Теотоки покинула Париж и переехала жить в свой новый дом на Корфу.
– Ну наконец-то она остепенится, – вздыхали с облегчением и каким-то ликованием тетушки и кузины Виты. – Остается только молиться за нее, чтобы она начала достойную жизнь.
Однако молитвы родственников, видимо, не достигли далекого острова Корфу.
Глядя сейчас на Неаполитанский залив, пронизанный удивительным, призрачным светом, не похожим ни на что виденное ею раньше, Вита спрашивала себя, уж не в красоте ли и не в самой ли атмосфере Средиземноморья есть что-то неуловимое, что действует, как возбуждающий, горячащий кровь напиток, заставивший Джейн после пятнадцати лет более-менее спокойной жизни вновь разорвать свой брак и искать новой любви.
Возможно, все дело было просто в неотразимой привлекательности и красоте короля Отто, у которого граф Спиридон был личным адъютантом, или, быть может, в самом древнем, первобытном духе, царящем здесь, который делал Грецию такой не похожей на другие страны мира, где Джейн довелось побывать.
Вита вполне могла понять ее увлечение молодым королем, охваченным романтическим чувством, которое вспыхнуло на этой удивительной древней земле. Ведь здесь, казалось, даже дикие скалы запечатлели в себе сказания о былых подвигах и любви богов и героев.
Но произошло то, что случалось уже не раз. Даже сам король не смог дать ей ту любовь, которой она жаждала.
И вновь среди родственников начались разговоры и перешептывания. И снова Вита внимательно прислушивалась, так как они старались говорить очень осторожно, чтобы девичьих ушей ни в коем случае не достигли известия об албанском генерале.
– Она сказала, – сообщила страшным шепотом одна из тетушек, – что он восхитительный мужчина, высокий, красивый, и в свои шестьдесят лет обладает таким обаянием и привлекательностью, каким редко кто может похвастаться даже в тридцать!
Вита услышала, как внезапно тетушка преувеличенно тяжело вздохнула, и представила себе, как сплетничающие дамы поджимают губы с видом крайнего неодобрения. В то же время она знала, как ярко сверкают от возбуждения их глаза, настолько сладким им кажется запретный плод. Впрочем, они едва ли могли в этом сознаться даже самим себе.
