– Не дрейфь. Пролезем, – заверила меня Лелька,- ты только лицо сделай посимпатичней и подобрей. Также желательно и поумней. Да и не такая я страшная, чтобы всех пугать. Я, между прочим, в любимую спецшколу иду.
Не успел я сделать несколько шагов, как ко мне подскочило несколько курсантов.
– Наша Лелька вернулась! Как ты себя чувствуешь?- радостно закричали они. Да, видать девчонка здесь в авторитете.
– Все ништяк, братишки! Фиг ли мне будет! Солнце высоко, до дембеля далеко, а кухня всегда рядом! А где кухня, там всегда и мы! – неожиданно вырвалось у меня. Стресс, понимаете – ли, проявился.
– Ух, ты! Ну, ты, даешь Лелька! – восхитились курсанты. – Мы обязательно афоризм запишем.
– Ты чего несешь, придурок?- зашипела Лелька, – я тебе подсказываю, подсказываю. Вообще, это не наш метод.
– Растерялся я. Из головы все выскочило, – бросил ей в ответ.
– Лель, я ту схему вчера до ума все таки довел,- меня схватил за руку симпатичный смуглый парень. Блин, ну так все неожиданно. Даже неприличные сравнения с нашей попсовой тусовкой промелькнули, – пожалуй ты права, вторичный контур надо усилить, а резистор поставить другой…
– Господи! Горе мое луковое! Что за идиотские ассоциации у тебя, – застонала Лелька,- У нас вашей заразы и в помине нет. Улыбнись же. Это Сережа Гегечкори. Я тебе рассказывала о нем. Наш гений радиотехники. Из хлама радиопередатчик соберет. Замечательный парень. Мой лучший друг. Ну, отвечай же, не стой истуканом. Вот навязался на мою шею!
– Серый, братан, нет базара. Идею дарю. Без проблем. Ты же знаешь, я фуфло толкать не буду. Зуб даю. Понты корявые кидать не в моем вкусе…
– Мамочка моя! – Лелька стонала, – дайте мне в руки карданный вал. В крайнем случае, кривошипно – шатунный маханизм с домкратом в придачу. Я сегодня кого – то хочу убить. Просто желаю убить! Ледоруб мне, ледоруб! Насмотрелся идиотских фильмов. Господи, за что ты меня так! Жила себе спокойно, никого не трогала…
Я был в полной растерянности. Я и сам не мог понять, откуда у меня взялся этот ужасный лексикон. Наверное, правы те, кто утверждает, что просмотр фильмов не так безобиден, как кажется. Тупые диалоги, дешевый сленг, вся эта псевдо уголовная феня записывается на нашей подкорке, и в определенной ситуации выскакивает. Хотя, как я заметил, курсанты смотрели на меня с восхищением. Да, теперь мне понятно, кто уродует в данный момент великий и могучий русский язык, и развращает юных дедушек и бабушек спецназа.
– Как и следовало ожидать, с возвращением курсанта Воронцовой из медсанбата, нас ждут новые приключения. – К нам подошла старший лейтенант. Молодая женщина, высокая, симпатичная, с приятным, но строгим лицом. Е-е мое, ахнул я. Как ей идет форма НКВД. Ни дать ни взять фотомодель. Так и просится для рекламного плаката на тему – служба в НКВД почетная обязанность по обезвреживанию тайных и явных врагов. А как сексуально гимнастерка обтягивает грудь. Почти, как у меня, тьфу, у Лельки. И ремень подчеркивает красоту фигуры. Сексапилочка! Отпад!
– То ли еще будет…- Господи! Какую чушь я несу! Это же серьезная контора.
– У-у-у, ну почему я не Отелло! – бушевала Лелька,- этот озабоченный болван у меня отнял уже десять лет моей юной жизни! Придушу! Молись на ночь враг народа недобитый! Ревизионист! По примеру Раскольникова – тюк топором! Пулемет мне, срочно!
– Да, кто бы сомневался,- хмыкнула старший лейтенант госбезопасности,- а, вы драгоценные мои, почему здесь? – обратилась она к замершим по стойке смирно курсантам,- через три минуты кончается перерыв, а вы не в учебном классе. Время пошло.
Курсантов, как корова языком слизнула. Да, армейская дисциплина здесь на высоте. – Ну, а, вы курсант Воронцова, так и будете стоять передо мной. А, вас, это не касается? И занятия вы решили проигнорировать?
– Никак нет. Касается. Виноват. В смысле виноватая я, товарищ старший лейтенант госбезопасности. – Вытянулся я. Ох, и принципиальная девка. Такой в рот не то что палец…
По рассказам Лельки я понял, что это и есть та самая куратор группы по прозвищу Принцесса, Она же Наталья Леонидовна Куракина, специалист по внедрению. Владеет всеми видами оружия в совершенстве. Хотя по внешнему виду и не скажешь. Движения плавные, красивые, текучие, словно у танцовщицы императорского театра. Даже не верится, что эта изящная статная молодая женщина с милым лицом за доли секунды может преобразиться в стремительную хищницу – пантеру. А фигурка – то, фигурка – то у нее! Эх, вот бы с ней поближе познакомиться! Класс! Богиня!
– Воронцова, прекратите изображать из себя по примеру солдат царской армии «вид придурковатый и глупый». Не верю. Совсем. Через полчаса жду на занятиях. В казарму шагом марш.
– Есть. – Картинно чеканя шаг, я направился по указанному маршруту. Принцесса и Лелька одновременно фыркнули.
– Клоун. Шут гороховый…
Далее Лелька устроила разбор полетов, правда, без использования местных идиоматических выражений. И без этого запас эпитетов у нее оказался весьма огромным. По моему, ни разу не повторилась. Своего рода гражданский вариант большого Петровского загиба, но без инбридинга и сложных внутри родовых связей, как его там – инцеста. Весьма подробно она осветила тему многообразных психических отклонений, которые могли возникнуть после падения с печки, и иных врожденных и приобретенных мозговых патологий. Возразить мне было нечего. Только пообещал ей, постоянно прислушиваться к ее рекомендациям, как бы тяжело это для меня не было. Врастал я новую среду тяжело. Ошибки и оплошности делал на каждом шагу. Моя сожительница по телу нередко в отчаянии махала, виртуально, разумеется, руками. Спасало меня лишь то, что гоняли нас до умопомрачения. Знания вбивали основательно и до автоматизма. Лекции, практические занятия, тяжелые тренировки шли одна за одной. Сравнивая с уровнем подготовки в моем времени, мне показалось, что здесь было еще круче. Свободной минуты не оставалось.
А план по совершенствованию оружия, разработанного совместно с Лелькой надо реализовывать. Мне с трудом удалось выкроить время для беседы с Бабахычем, то есть капитаном Нефедьевым, инструктором по минно – взрывной подготовке. Если кто – то думает, что подрывное дело простое, тот ошибается. Это только непосвященному человеку кажется, что нет ничего проще. Прицепил взрывчатку, установил детонаторы, запустил механизм инициации. На самом деле подрывное дело это сплав достижений химического производства, науки, военного дела, и, своего рода искусства. Пусть специфического, даже в чем – то извращенного, но искусства. А, глядя на Бабахыча, на ум приходит мысль, что у него в родовой линии было не менее пяти поколений ярко выраженных пироманов. Проще говоря, он был фанатиком подрывником по призванию. Талант. Самородок. В учебном классе у него чего только не было. Каких только хитроумных приспособлений и взрывателей. Мало того, он сам постоянно что – то изобретал и усовершенствовал. Конечно, с высоты моего времени многое устарело, но все равно впечатляло. На мой взгляд, Бабахыч мог дать фору и современным специалистам.
