Вот и дорога, наст действительно хорошо утоптан десятками ног, полозьев и колес. Узкие лыжи совсем не проваливаются. "Папка успел подмазать лыжи, полозья не проскальзывали назад, цепко держа наст при рывке. Ну вот, и не страшно почти." Вика попыталась даже улыбнуться сама себе. Улыбка получилась вымученная. Тогда, на районных соревнованиях, Вика выиграла лыжную гонку, первая из восьми школ. Обошла соперницу, старше себя. Все ей тогда завидовали, мальчишки на перебой предлагали дружбу. Как же здорово было.
Однако, мороз крепчает, тишина зловещая… Где-то вдалеке, на сопке, проухал филин. "Главное не смотреть по сторонам, только вперед на дорогу, на искрящийся в лунном свете снег. Сейчас будет длинный подъем, затем спуск. Спина мокрая, хорошо что ткань костюма свободно выпускает влагу, только по этому пот не бежит противными ручейками по коже. Папа купил этот костюм и лыжи в городе, еще в мирное время. Все отпускные потратил. Какой же у меня хороший папка. И мама тоже, и Максимка. А что там за какао в термосе. Сладкий. Я уже и вкус его не помню, так хочется остановиться, попить сладкого какао. Нельзя останавливаться, сама знаешь. Дыхание собьешь. Кончится подъем, тогда. Что там папка велел передать дяде Игорю, старосте Каратая — каратели, человек двести, с ними танк. Сгоняют всех в школу, вместе с детьми — так кажется. Не забыть бы только.
Ух! Вот и все, подъем пройден. Дальше будет легче, главное на спуске скорость набрать и удержаться, не шмякнуться. На соревнованиях, эта «корова» Ирка классно растянулась, а еще разрядница. Какао действительно сладкий и горячий, внутри от него становится тепло. Много не пить, не увлекайся дорогая."
Мертвую тишину таежной ночи разрезал тягучий заунывный звук. Не узнать его невозможно. Вой! "Мамочки! Волки." Лыжные палки выпали из ослабевших от ужаса девичьих рук и повисли на ремешках. "Может это собаки…" Сознание цепляется за слабую надежду. " Собаки так не воют, ты прекрасно знаешь Вика." Страх, мерзлыми клешнями сковал душу и тело. Вику била крупная дрожь, сразу стало нестерпимо холодно. "Домой! Назад к папке… Но ведь теперь до Каратая ближе чем до дома. Значит вперед, к людям, и быстро. Может, уйду."
Лыжи легко скользят по хрустящему снегу. "Вот это скорость! Ни за что не догонят. Больше километра пролетела по инерции. Может, я от них оторвалась?" Цепкая ладонь ужаса начала отпускать, воя слышно не было. "Не останавливаться, только вперед." Страх открыл второе дыхание. "Вот и поворот на лево, значит, не больше десяти километров осталось. Скоро дорога пойдет под сопкой. Что это?" — Боковое зрение захватило какие-то желтые точки, или огоньки. — "Господи! Все-таки догнали." Сомнения не осталось, это волчьи глаза блестят. " Быстрее, еще быстрее. Как бешено колотится сердце? Хочется пить." Мерзлый воздух рвет легкие. Страшно представить, если догонят. Ее, Викино тело будут кусать и рвать. Она никогда не увидит папу, маму, Максимку, школьных друзей. Так не должно быть. Она не должна умереть! Ноги налились «свинцом», почти не гнутся, грудь горит изнутри. Как же тяжело бежать. Сзади и сбоку замелькали темные силуэты. "Неужели все!" Стая собирается для последнего броска.
"Оружие! Пусть и не спасет, хоть одного подстрелю." Чуть сбавив шаг девочка достала ракетницу, зарядила. Выстрел в сторону стаи, не прицельный. Звонкий хлопок эхом отразился от заиндевевших сосен и волнами загулял по мрачной тайге. Перезарядила, выстрелила в воздух. Стая не на долго отошла, выстрелы и яркий свет охладили звериную ярость. Надолго ли? " Стрелять и идти, не останавливаясь. И будь что будет!" — Ужас сменился на упрямство и равнодушие. — "Последняя ракета. Конец!" — Вика развернулась лицом к стаи. — "Подождать пока волк подойдет ближе и выстрелить ему прямо в пасть." Цок, цок…Копыта цокают. Лошадь. Значит ее услышали, помощь идет. "Люди родные, миленькие заберите меня отсюда, спасите!" Лошадь уже близко. Щелчок выстрела в ночи. Мерзко заскулил раненый волк. Наездник с карабином спешился, подхватил падающую Вику.
— Дядя! Озерцы, каратели, танк. — пропищала девочка и потеряла сознание.
Среди ночи в домах тускло засветились окна. Разбуженная тревожными известьями сибирская деревенька, как-бы нехотя избавлялась от желанного сна. Неторопливость только иллюзия. Враги близко, в доме старосты собрался экстренный военный совет.
— Они за этими компьютерами гребаными пришли! Здать их пиндосам и точка. — Сжимая кулаки просипел невысокий рыжебородый мужичек Михаил.
— Толку то, Миша. Сам знаешь, каратели церемониться не станут, месяц назад Южный полностью вырезали, а Невельское спасло только то что янки от них жратву гребут, и то больше сотни человек вместе со старостой расстреляли. Ты думаешь, Мишаня, они тебя и твою семью пощадят, если компьютерщика сдашь. — Доводы Владимира Геннадьевича, старосты и хозяина нашего дома, оказались более чем убедительны.
— Короче, у нас примерно три часа времени. Каратели нападут под утро часа в четыре ночи, в крайнем случае в пять, когда самый сон. — Продолжил Геннадьевич — Уходить будем семьями, с собой брать оружие припасы и скот, не перегружаться. Каждая семья идет к своему зимовью.
— А как же поселок, они пожгут здесь все. — Вклинился Петька, молодой женатый парень. Он только осенью въехал в новый только что срубленный дом, вместе с молодой женой.
— Главное людей спасти, а там отстроимся… — обрезал староста. — Сережа с Мишей щас дорогу минируют, надо будет задержать карателей насколько возможно. Иначе обозы с семьями мигом догонят. Есть у меня одна идейка, надо человек десять ловких ребят, что бы стреляли хорошо. — Староста продолжил совет. На середину горницы стали проталкиваться мужики. Вышел Хруль, ему как молодожену полагалось спасать беременную жену и новоприобретенных родственников. Мужчина принимает решение сам, никто не пытался его отговорить.
Морозный воздух больно щипал щеки и нос, я даже радовался этому, раз больно значит жив. Андрюха укладывал сено под большое, со снежной шапкой, бревно. Подготавливал нашу огневую точку. Я проделал в снегу небольшое окошко для своего «калашника». У Хруля охотничий СКС с оптикой. На дальней, от нас, околице села потянулись подводы в тайгу. Обиженно мычали разбуженные и недовольные коровы, ржали лошади, с усилием волоча перегруженные сани. Где то среди них Витя со своей "цифровой кухней", Матвеевна с племянницей, сани их тенит откормленный мерин Сивка. Воображение мгновенно нарисовало мне эту картинку. Примерно через полчаса сюда войдут каратели, и не будет больше Каратая, каким я его знал.
— Смотри Денис! — Хруль указал на дорогу, он расположился со своим карабином на крыше сарая и имел лучший обзор. Я привстал со своей лежки. За сопкой блеснули желтые сполохи. Андрей слез со своего насеста и теперь стоял рядом.
— Озерца горят? — ляпнул я, первое что пришло в голову.
— Не. Это колонна идет, фары на подъеме включены. Значит не ошибся Геннадьевич, не стали они утра ждать. Минут через тридцать-сорок здесь будут. Семьи не успеют уйти… Посмотрим. — Глухо прорычал Хруль, протирая запотевшую оптику. — Не ссы Дениска, прорвемся! — Андрей хлопнул меня по плечу и полез на крышу.
Я разложил на сене два запасных рожка, патронов не густо. Подумал и перевел АКМ на одиночный огонь. С моего места отлично просматривалось самое начало улицы, где скоро появятся каратели. Надеюсь промороженный листвяк надежно защитит меня от пуль. Звук работающих двигателей нарушил напряженную тишину, они уже совсем рядом.
— Идут голубчики. — с каким то злорадством отозвался с сарая Хруль.
Первым в поселок въехал УАЗ, разведка, догадался я и чуть ослабил палец на спусковом крючке. А вот и танк выбрался на околицу, но это не Абрамс. Явно меньших габаритов, да и лед на водохранилище не выдержал бы Абрамса. Бронемашина спокойно, как-то нагло вползала в улицу, размеренно позвякивая гусянками. Башня крутанулась, направляя орудие в мою сторону. В этот момент грохнул взрыв, снег мгновенно сдуло с моего бревна. Странно, я совсем ничего не слышал, только монотонный звон. Когда дым от взрыва немного рассеялся, я увидел Андрея, он стрелял с колена, вспышки выстрелов совсем без звука. Контузило, безразлично проплыла в голове мысль. Крайнюю хату развалило взрывом, танк лежал на боку и беспомощно вращал гусеницей, за сполохами занявшегося пожара мелькали тени. Я прижал приклад к плечу, стал ловить силуэты в прицел. Выстрел. Фонтанчик снега рядом с ногами цели. Еще выстрел, попал. Как в тире, один пристрелочный, другой на поражение. Сменил рожок, оглянулся. Хруля на крыше не было, завалили что ли? Вражеские солдаты в белых маскхалатах залегли по краям дороги. Пули взметнули снег совсем рядом со мной, забарабанили по листвяку. Слух вернулся ко мне. Подполз к торцу дерева, две короткие очереди, еще двоих уложил. Со стороны лесопилки залился трелью пулемет. Это Генадьеви, старый хитрец, пропустил карателей вперед и ударил им в тыл. Еще один готов, их слишком много, подползают укрываясь за краем дороги. Кто то тянет меня сзади за пояс — Хруль, без шапки с закопченной мордой.
