- Конечно, - согласился хозяин.
- По этому адресу, - Тыниссон нацарапал на бумаге.
- Я знаю адрес.
- Нет, - Вабилов тоже решился. - Я беру его сейчас. Большое спасибо.
Он шел по улице, неся коробку перед собой, огораживаясь, защищаясь ей от всего мира; Тыниссон хотел помочь, но он нес сам, нес, твердя про себя: они не посмеют, они не посмеют!
- Это и есть библиотека Иоанна Грозного?
- Во всяком случае, ее значительная часть здесь, в этом шкафу, - положительно, сегодня день разговоров. Сначала адмирал с отцом Афанасием, теперь вот маркиз Бови. Алексей любезно приоткрыл створку шкафа - огромного, под стать хранимым книгам. Мореный дуб дюймовой толщины берег прошлое от настоящего. Утверждают, что в таких шкафах не заводится ни плесень, ни книжный червь. Похоже на то.
- Но я слышал, она утеряна безвозвратно, - маркиз склонился поближе к большим, in quarto, томам.
- Нет, она никогда не терялась, просто о ней долго не упоминали. Библиотекой в наше время считают собрание сотен и тысяч книг, в этом смысле библиотеки Иоанна Грозного никогда и не существовало. Дюжина древних инкунабул, приданое византийских жен. Иоанн купил еще немного, вот и библиотека. В те времена книги вообще были редкостью, а те, которыми интересовался Грозный… Впрочем, кому я рассказываю!
- Нет, нет, что вы, я слушаю с удовольствием, - возразил маркиз, но видно было - он хотел не слушать, а смотреть. Для этого вас сюда и пригласили, господин академик.
- Иоанн Грозный изучал эти книги всю жизнь. И содержание книг, и историю самих книг. Вот, например, эта - Алексей осторожно извлек фолиант - старая кожа, серебряные замки. Сколько лет тем замкам, а - даже не потемнели. - Считается, что ее привез в Рим Гай Юлий Цезарь. Любопытно, но его по сей день обвиняют в том, что он сжег Александрийскую библиотеку, хотя на самом деле он послал отборный отряд легионеров, чтобы спасти книги. Но удалось уберечь от огня лишь единичные рукописи, одна из которых - перед вами. Пожар устроили египетские жрецы, желавшие любой ценой не допустить к этим книгам римлян.
- Ваши сведения поразительны, но каков источник?
- В книгу вшит автограф Юлия Цезаря. Сорок строчек, написанных его рукой. Изучение книги не прошло Цезарю даром - следствием явилась болезнь, которую сейчас трактуют как эпилепсию, но чем она была на самом деле, кто знает. Во всяком случае, рукопись спрятали в потаенное место, где она и лежала, пока император Константин не взял ее в новую столицу. Именно Константин приказал предать ей такой вид, каков она имеет сейчас. Возможно, поэтому книга уцелела во время захвата Константинополя крестоносцами - искали свитки. Потом, в России, ее читает Иоанн Четвертый - и из веселого, приветливого и доброго государя становится Грозным. Опять же - его поражает страшная болезнь, во время приступов которой рассудок покидает тело, а что приходит взамен? Борис Годунов приказал все "особые" книги Иоанна поместить в недоступное укрытие - на Руси не любили чернокнижие. Потом, много лет спустя, Павел Петрович открывает для себя эту библиотеку. Счастья это ему не принесло. Умер он страшной смертью.
- Да, заговорщики…
- Заговорщики хотели заставить Павла отвратиться от чернокнижия, но в смерти его неповинны. Есть свидетельства, написанные участниками заговора много лет спустя. Обстоятельства кончины императора были таковы, что они предпочли остаться в памяти потомков убийцами, нежели открыть правду об императоре - некроманте. Его сын до последних дней своих замаливал грехи отца, а книги… книги опять скрылись из виду, пока матушка моя не извлекла их на свет в девятьсот двенадцатом году. Совсем недавно она передала их мне, решив, что с нее достаточно, - Алексей слышал в своих словах хвастовство ребенка, рассказывающего, какая у них страшная собака живет в конуре. Чего-чего, а хвастать в детстве ему не приходилось. Как хвастать наследнику престола? Чем? Превосходство его подразумевалось и не оспаривалось никогда. А потребность осталась и давала о себе знать в самый неподходящий момент.
- Разумеется, я драматизирую и рассказываю о книгах так, как делал это мой дядя Николай Николаевич. Я просил его рассказать что-нибудь страшное, любил, страсть - про колдунов, вурдалаков, оборотней, и он, под большим секретом, шептал мне вечерами жуткие истории. И про библиотеку Иоанна Грозного тоже. Да вы берите, открывайте… Бови расстегнул застежки книги. Крупные, они покрыты были резьбой, отчего делались на ощупь шероховатыми, негладкими. Маркиз прищурился, пытаясь рассмотреть орнамент.
- Это средневековый левша постарался. На пряжках выгравированы Четьи Минеи, как и уместились. Если взять сильную лупу, то можно разобрать, - пояснил Алексей. Опять будто хвастаю.
Маркиз раскрыл книгу - и замер. Потом перелистнул, еще и еще.
- Далее есть перевод на латинский язык. Сделан по приказу царицы Клеопатры для Цезаря, - хвастаю, хвастаю.
Маркиз не обращал внимание на слова Алексея - он вчитывался в строки непонятной, таинственной письменности. Для Бови, впрочем, она понятна, если тот действительно превзошел Шампольона. Иероглифы, руны, да…
Наконец, Бови опомнился:
- Я не смел… Не смел надеяться…
- Нашли что-то любопытное, маркиз?
- Любопытное? Это не то слово, Ваше Императорское Величество. Невероятное! Фантастическое!
- Неужели? - а самой хвастливой была притворная скромность. Алексей был бы огорчен не на шутку иной реакцией маркиза.
- В средневековой литературе встречались ссылки на эту книгу и комментарий к ней одного арабского теософа, комментарий настолько странный, что автора всегда называют "безумным арабом", но сама книга считалась невозвратно утерянной…
- Я рад, что ваш приезд сюда оказался небесполезным.
- Мой приезд сюда может быть, одно из… нет, самое удивительное событие в моей жизни.
- В таком случае, вы, вероятно, желаете поскорее приступить к работе?
- Если Ваше Императорское Величество позволит…
- Ну, тогда не буду вам мешать. Вы можете приходить сюда в любое время дня, делать какие угодно выписки и зарисовки - но только для вашего личного пользования. Позднее мы обсудим возможность публикации, но сейчас, думаю, это было бы преждевременно.
- Я согласен на любые условия, которые будут угодны Вашему Императорскому Величеству.
- И еще - в библиотеке нет искусственного освещения, поэтому после наступления темноты он закрывается. Мы, знаете ли, опасаемся пользоваться огнем - здесь.
- Я понимаю.
Алексей оставил маркиза в библиотеке. Книжечку почитать на сон грядущий. Про страшное. До вечера еще далеко. Пусть ознакомится, составит представление, а потом и рукопись ему дать, скромного А. Романова. Или воспользоваться псевдонимом? Игрушки, игрушки. Дедушка был государем полным, самодержцем, и всех развлечений имел - водки выпить. Папенька часть полномочий думе делегировал - и появились в "Ниве" работы некоего Н. Романова, фотографа-пейзажиста. А у самого едва половина власти осталась - да нет, что перед собой притворяться, половина пять лет назад была, сейчас и четверть много будет, зато возник любитель науки широкого профиля Романов А. Шило на мыло. Сидение в Абрамцево. Илюша Муромский сидел, да богатырем встал, а некто Романов А.? Так и останется неким?
Он гулял по террасе нового летнего дворца. Благорастворение воздухов, запах Руси. Дворец ему нравился - очень маленький, очень скромный, чуть больше Петровской резиденции в Петрограде. И место. Лес окружил, объял дворец, создавая обитаемый остров девятнадцатого века - даже моторы сюда не пускались, за две версты от дворца осталась последняя на Руси Императорская почтовая станция, и лошади везли оттуда, из двадцатого века сюда, в девятнадцатый. Даже дальше, восемнадцатый. Дворец деревянный, вокруг почти все деревянное, кроме библиотечного флигеля - так здоровью полезнее. Поменьше людей, в простоте совершенство. Отдыхалось здесь действительно хорошо, и Сашенька не болел, не кашлял, но сколько можно отдыхать?
Очень и очень много.
Близилось время обеда, и он с удовольствием отметил, что хочет есть. Пока жую - надеюсь. Старенький доктор Боткин учил доверять аппетиту: пока он есть, есть и здоровье. Нога, тревожившая утром, хуже не стала - радуйся! Солнышко светит ласково - радуйся! Завтра приедет гималайский отшельник, Рерих, вот кто умеет радоваться простому. Алексей предвкушал встречу: Рерих был человеком интересным, а, главное, полным спокойной, но могучей силы, и беседа с ним заряжала этой силой надолго.
В учебной комнате Сашенька стоял около огромного глобуса, усердно поворачивая шар в поисках чего-то. Воспитатель, г-н Волошин, одобрительно качал головой. Алексей подошел ближе к приоткрытому, по случаю жаркой погоды, окну.
- Мир включает в себя шесть частей света, - пояснял воспитатель, - Европу, Азию, Африку, на которую вы, Александр, сейчас и смотрите, а также Австралию, Антарктиду и Америку.
