А почему бы и нет? Как там, у Льюиса Кэрролла?
"Обвиненье в измене легко доказать,
Обвиненье в убийстве — труднее,
Ну, а в злостном банкротстве козу обвинять
Извините, совсем ахинея!"
Доказать взятки, коррупцию, вообще хозяйственные преступления, а тем более злоупотребления властью — ага, попробуй, особенно если этим охвачена вся государственная власть сверху донизу. А вот в ихних условиях измену навесить, что два пальца об асфальт. Правда, так можно под эту гребенку и любого забрать, чья физиономия не понравится. Хотя народ в целом будет доволен, поскольку и всяких уродов-оборотней во власти шерстят.
Рассуждая так, Виктор не заметил, как подошел близко к репродуктору, из трубы которого весело вылетали звуки фокстрота "Счастья дни вернулись к нам".
— Не желаете ли мороженого, сударь? — спросила у Виктора молоденькая продавщица, пристроившая у того же столба коляску-ледник. — Сливочное, кофейное, крем-брюле?
— Нет, спасибо. Чего-то прохладно тут у вас.
— Так это солнце за облачком. А сейчас жара начнется, не приведи господь. Купите мороженого…
Чего там дальше? "Кумовство и порука", "зазнайство, самодурство, бюрократизм", "лицемерно прикрываясь Священным Писанием, поощряли хулиганское отношение к интеллигенции…" Религиозное мракобесие, что ли, развели? Не поэтому ли изобретатель в рассказе не может быть русским? Надо уточнить. Так, ну дальше уже риторика: "разоблачить и добить всех красных последышей", "разгром и полное выкорчевывание", "руководствуясь Словом Божьим"… ну, в таких случаях любая директива сверху для угодливых исполнителей — слово божье.
Ладно. Что еще в горячих новостях. Перелет Москва-Владивосток на новом самолете Хейнкеля, выпускаемого в России. Новости с дрейфующей полярной станции. Государь император выступил в опытной передаче катодного дальновидения высокой четкости в Москве; специалисты отмечают, что изображение не уступает кинематографическому и в ближайшем будущем каждый житель Российской Империи получит возможность лицезреть любимого монарха у себя дома. Спущен на воду линкор "Святая Русь", первый корабль новой серии. "Смелыми действиями жандармерии Его Величества стерты с лица земли кровавые большевистские вампиры… окончательно выкурить всех шпионов, диверсантов и вредителей из потаенных нор и беспощадно их уничтожить…" Это из статьи про побег обер-полицмейстера. Тоже понятно: такой солидный чиновник в перебежчиках — крупный ляп, вот и ставят дымовую завесу. "Кровавые вампиры" — это класс; типа, тут молодежь тоже мистику любит.
Также скупо сообщалось о разгроме частями особого назначения нескольких крупных банд на Кавказе и в Туркестане. Из того, что сей факт старались не выделять, можно было сделать вывод, что разгром банд в этих регионах продолжался дольше, чем планировали власти.
Местная политика располагалась в нижней половине страницы и была практически полностью представлена рапортами чиновников о работе губернских учреждений. Рапорты можно было поделить на две категории: сообщения о мероприятиях: совещаниях, деловых поездках, встречах, приемах и прочее, из которых, впрочем, нельзя было понять, какая польза была извлечена из сей бурной деятельности, и статистических сводок, по которым, при обилии цифр о наличии койко-мест в больницах и объемах заготовок сельхозпродукции оптовиками, сделать какой-то вывод о состоянии дел мог только специалист. Здесь же располагалась и колонка с разъяснениями митрополита по разным вопросам; в частности, устройство громоотвода называлось угодным богу делом, ибо надо различать гром небесный, как гнев господень от поражения небесным электричеством в результате козней дьявола… и так далее.
Вторая страница была заполнена разнокалиберными губернскими новостями, не имеющими отношения к политике — от прокладки водопровода по улице Базарной в каком-то уездном центре до объявлений о театральных премьерах. На третьей и четвертой странице все было забито светской хроникой, то-есть, тем, о чем судачат бабы у колодца: кто с кем сошелся-разошелся, кто про кого чего сказал; давались различные полезные советы и рецепты, а также тексты молитв на разные случаи жизни. Все это перемежалось рекламой, среди которой особенно назойливой была реклама средства "Эректонус", назначение которого было видно из названия.
"Тьфу, и тут спам про виагру…"
На последней странице, помимо рассказа Виктора, поселились мелкие объявления, программы радио и телевидения (в газете было: "дальновидения"), афиши театра и кино, а также был фельетон о состоянии радиофикации в Боровке, где в клубе "Цементник" никак не отремонтируют поломанный дальновизор. Последнее обстоятельство как-то сгладило впечатление Виктора от "кровавых вампиров".
Вспомнив о конной статуе, он решил осмотреть ее поближе. Вопреки вчерашнему предположению, это оказался памятник не Пересвету, а князю Роману; отлит он был из чугуна, в правой руке князь держал поднятый к небу меч, а левой придерживал чудотворную икону, которую привез для основания Свенского монастыря.
В редакции на Преображенской Бурмина с утра не оказалось, зато на месте была Анфиса — невысокая девушка, с осветленными короткими, уложенными назад волосами. Одета она была по случаю жары в платье для игры в теннис, по общему стандарту времени длины миди, что компенсировалось тем, что сверху были хорошо открыты спина и грудь; посмотреть у Анфисы там было на что. От полного топлесс Анфису спасали крупные бретели, похожие на звенья цепи, а определенную строгость столь вольному началу придавал широкий белый поясок и два широких диагональных кармана с крупными, как пальтовые, декоративными пуговицами ниже его. Выщипанные и подведенные несколько выше темным карандашом брови в виде изумленной дуги казались непривычными, но здесь были в порядке вещей. Девушка приняла у Виктора оба рассказа и сообщила, что после обеда он может зайти насчет гонорара. Делать дальше было нечего, и Виктор осведомился, где можно найти Краснокаменную, под предлогом попросить у нее свою фотку.
— А она тоже после обеда будет, — ответила Анфиса, — сейчас она на Арсенале, снимает встречу партактива "Святой Руси" с рабочими.
— Ну, это святое дело, — согласился Виктор, а про себя подумал: "Чтобы утро не пропадало, надо бы в институт заглянуть. Интересно, как там в тридцать восьмом?"
— Да, Аркадий Иванович просил вам пробные карточки передать, если нормально, то большие сделают.
Пробные карточки оказались размером примерно с фотку на советский паспорт; видимо, экономили бумагу.
— Конечно, пойдет. Большое спасибо! — ответил Виктор и отправился навестить знакомый вуз.
9. Полет над гнездом вампиров.
— Сударь! Не подскажете ли, где здесь Бежицкий Институт?
Виктора окликнула дама с кружевным зонтиком, сидевшая в легкой двухместной коляске-одноколке.
"Интересно. А возница, что, не знает? Это же рядом."
— Знаете, мы из уезда приехали, и Иван Никодимыч тут тоже не в курсе…
— Тут рядом. За угол налево и метров триста, слева будет такое длинное и красное здание. Улица…
Тут Виктор вспомнил, что улица за углом здесь никак не может называться "50-летия Октябрьской Революции". Бежать за угол и смотреть название не хотелось. Сказать, что там поперек еще Институтская? Так ведь Институтская здесь тоже может быть не Институтская…
— Карачевская. Вот за поворотом езжайте, там сразу Красную Казарму увидите, это и есть институт, прежде там гимназии были, — подсказала проходившая мимо женщина.
"Карачевская, значит. Это в честь чего? А в честь чего Орловская, Харьковская, Ростовская, Калужская, Клинцовская, Витебская? Кромская и Болховская? Жиздринская, Коломенская, Тульская, Саратовская, Самарская, Черниговская?"
Ему вдруг стало ясно, что часть улиц в дореволюционной Бежице была названа безо всяких особых исторических корней; просто сделали план и обозвали улицы по городам. Точно так же, как стандартные советские названия в районе за линией — Коммунистическая, Коммунальная, Мира, Нахимова, Маяковского, Кирова, Азарова, или вот Цурюпы… Более того, советские переименования, наоборот, даже порой вносили в атлас старой Бежицы какое-то разнообразие. Конечно, были и исключения — к примеру, Почтовая, Доменная или Угольная с Лесной.
"Так что, Бежица еще при царе была соцгородом? А почему нет? Построил Губонин завод в глухой тайге — то-есть, не в тайге конечно, но в глухом лесу, а при заводе возник город. Соцгород и есть. А может, и весь капитализм в России естественно шел к совку?.."
"Красная Казарма", как называли в народе Старый Корпус, естественно, оказалась на том же месте, и в ней, вопреки первоначальным опасениям Виктора, не оставили гимназию. Только вот назывался храм науки почему-то Бежицким Технологическим Институтом.
