— Армия? — недоверчиво переспросила Маша.
— То есть не армия, конечно, — сказал Женька. — От силы батальон. Но всё-таки!
— Замечательно, — усмехнулась Маша. — Я так и думала. Мальчикам дали солдатиков, мальчики счастливы. И долго вы намерены в них играться?
— Пока не наиграемся, — обиженно буркнул Женька. — А что? И, кстати, не хочешь ли к нам присоединиться?
— Нет уж, спасибо. Я лучше делом займусь.
— Каким же это делом?
— Хочу немного полетать вокруг, посмотреть, что и как. Воздушная разведка окрестностей. Километров на десять-пятнадцать, не больше. Вверх по реке.
— Э, слушай, ты же одна там. Мне это не нравится. И никому здесь. Вот погоди, Влад сейчас тебе скажет…
— При чём здесь Влад…
— При том, — раздался голос Влада, — что я здесь старший в отсутствие Мартина. Ну, и куда ты собралась?
— Говорю же, вверх по реке. Без фанатизма. Туда и назад. Чего вы всполошились? Это же абсолютно безопасно! А с вашими солдатиками мне возиться совершенно бескайфово. Зачем они нам вообще, не пойму?
— Абсолютно безопасным бывает только виртуальный секс, — сказал Влад. — Да и то я не уверен, что во всех случаях. А солдатики… Солдатики, дорогая моя, такая вещь, что всегда могут пригодиться. Значит, так. Оружие взяла?
— Конечно, — Маша коснулась пальцами кобуры. — Ты уж совсем меня за дуру принимаешь. А вдруг тут драконы водятся? Огнедышащие? Буду отстреливаться… Да не сопи ты, как носорог. Взяла, правда. Свою «беретту». Думаю, этого вполне достаточно.
— Хорошо, — помолчав, сказал Борисов. — Как говорила одна моя добрая знакомая, рыбку нужно пускать плавать, а птичку — летать. Правда, сказано это было по совершенно иному поводу, но и к нашему случаю подходит. Лети, птичка. Но смотри — не далее пятнадцати километров. И будь всё время на связи.
— Само собой, — радостно заверила Маша. — Каждые двадцать минут.
— Пятнадцать.
— Договорились. Счастливо поиграть.
— Счастливо полетать. Но за носорога ответишь отдельно.
Маша громко чмокнула микрофон, включила тягу и устремилась к устью реки.
Всё-таки здесь слишком жарко и влажно. И в атмосфере многовато кислорода. И сила тяжести — пусть самую малость, но больше обычной. Вообще, всего здесь с избытком. Чистой пресной воды, зелёного густого леса, животных, птиц и рыбы. Ярких красок и запахов. Особенно — запахов. Поначалу они ошеломляют настолько, что трудно сосредоточиться. Потом, конечно, привыкаешь. И к запахам, и ко всему остальному. А когда было иначе? Киркхуркх — существо удивительно приспособляемое, это давно известно. Киркхуркх же имперский десантник и вовсе в этом отношении превосходит остальных на голову. А то и на две.
И тем не менее двуглазые оказались приспособляемы ещё лучше, сказал он себе в очередной раз. Иначе как бы им удалось расправиться с численно превосходящим отрядом? И отрядом, заметим, весьма подготовленным. Не зелёные мальчишки-новобранцы были в том отряде. Правда, и не отборные бойцы-ветераны, но это не оправдание. Вообще, оправданий маловато. Разве что поверить словам доктора о том, что у двуглазых изначально может быть лучше реакция и общая координация движений. Небесная Глубь их такими создала — и всё. От нас, мол, тут ничего не зависит. Что ж, даже при этом, не самом приятном для самолюбия варианте следует помнить, что всякое физическое превосходство врага может быть компенсировано умом, хитростью и силой духа.
Ага. И почему же тогда предыдущий отряд это превосходство не компенсировал?
Потому, что не хватило, ответил он себе. Ума, хитрости и — главное — силы духа.
А у тебя хватит?
Надеюсь.
Ох, надеюсь…
И четвёртый день в передовом дозоре надежду эту не пошатнул.
Рийм Туур, передовой дозорный второй отдельной сотни имперских десантников, остановился. Впереди, в зелёной мешанине стеблей и листьев, наметился просвет.
Поляна?
Очень может быть. Или широкая просека. То есть открытое место. А значит, нужно быть вдвойне осторожным.
Он включил переговорник.
— Здесь Рийм. Вижу просвет впереди. Возможно, поляна или просека.
— Ты мне ещё о каждом пне впереди доложи, — раздался в ответ недовольный голос командира. — Вперёд, солдат, вперёд. До цели ещё далеко. Не отвлекаться. И действовать по обстановке. Ты — дозорный. Самостоятельная и самодостаточная единица. Побольше инициативы, поменьше болтовни. Это понятно?
— Так точно.
— Действуй. Конец связи.
— Да иди ты, — негромко произнёс Рийм, выключив перговорник. — То же мне, начальничек…
Это и правда оказалась поляна. Не слишком широкая, но вполне достаточная для того, чтобы быть на ней обнаруженным. Например, с воздуха. Конечно, можно обойти по краю, но уж очень не хочется пробираться сквозь кусты — надоело за четыре дня.
Он прижался к стволу дерева и посмотрел в небо.
Чисто, как всегда. Вон облачко тает одинокое. Вон птица какая-то парит чуть ли не в зените… Птица? Странная, однако, птица.
Рийм Туур вскинул излучатель к плечу и настроил верхний центральный глаз на телескопическое зрение (хоть одно явное физиологическое преимущество перед врагом — и на том спасибо).
Вот оно!
Две руки, две ноги и одна голова. И — главное! — два глаза за прозрачным щитком шлема. Судя по общим очертаниям тела и выпуклостям молочных желез на груди, самка. Женщина. Что, конечно же, не имеет ни малейшего значения.
Парит. Высматривает. Хоть и медленно, но движется в их сторону. Ишь ты, какая хитрая штука у неё за спиной — без крыльев, а летать позволяет. Нам бы такую…
Разведчица?
Очень может быть. И совсем уж вероятно, что вскоре она сумеет обнаружить основные силы. Четыреста солдат — это четыреста солдат, и на всякую хитрую маскировку найдётся свой внимательный и соответствующе вооружённый глаз.
Что там командир сказал: действовать по обстановке и побольше инициативы? Именно так. Ну, решайся, дозорный. Сейчас, а то уйдёт.
Рийм чуть повёл стволом, беря упреждение, и аккуратно, словно в тире, нажал на спусковую клавишу.
Очень удобная высота. С одной стороны, нет всяких летающих насекомых, а с другой — всё, что надо, видно. Можно даже разглядеть отдельно стоящие деревья на берегу. А вон и небольшое стадо каких-то хвостатых животин дружно пьёт воду. Кажется, похожих они уже видели во время их путешествия вниз по реке на импровизированном тримаране — тогда, две с лишним недели назад. Надо же, две недели всего прошло. А кажется — гораздо больше. Это, наверное, из-за насыщенности времени различными событиями. Эдакий темпоральный обман. Две недели кажутся не одним месяцем. Неважно, впрочем. И пусть себе кажутся дальше. А мы пока сполна насладимся этой воздушной прогулкой. Пятнадцать разрешённых километров — это мало. Но если не торопиться… Мы и не будем торопиться. Некуда. Тепло, ветерок приятный. На обратном пути можно подняться и повыше, да и скорость прибавить, а пока будем плыть по небу. Как облачко. Или тучка. Как там пел Винни Пух? «Я тучка, тучка, тучка, я вовсе не медведь». Будем надеяться, что местные пчёлы, если они есть, всё-таки не забираются на такую высоту, чему я уже радовалась. А хищных агрессивных птиц что-то пока не видать. Да и вообще никакой опасности не видать. Что, разумеется, никоим образом не должно сказываться на нашей бдительности и внимательности. Чужая планета всё-таки, а не какое-нибудь Коломенское. Кстати, о внимательности. Что это, интересно, за полянка там впереди? Лес, лес — и вдруг полянка. Сейчас поглядим…
Маша изменила положение тела, чтобы снизиться, и чуть повернула правую рукоять управления ранцевым двигателем, прибавляя скорость.
Реакция у неё всегда была хорошей.
Поэтому, когда внизу полыхнул отражённый солнечный луч, раздумывать о том, от чего он мог отразиться, Маша не стала. Просто рефлекторно крутнулась на сто восемьдесят градусов, одновременно стараясь набрать высоту и уйти в сторону.
Развернуться удалось.
А вот набрать высоту и уйти в сторону — нет. Точнее, удалось, но почти.
Искусственная молния ударила снизу, по касательной обожгла правое плечо и разворотила ранцевый двигатель, выведя его из строя.
Но перед тем, как сдохнуть окончательно, двигатель с яростным свистом и шипением выплюнул мощную реактивную струю, и лишившуюся от болевого шока сознания девушку по широкой дуге отшвырнуло далеко к западу — туда, где её уже не смог достать второй, наверняка ставший бы смертельным, выстрел.
Соображать пришлось на ходу. Мы с Мартой неожиданно лишились надёжного (так я считал) убежища, и теперь перед нами встала задача найти другое. Хотя бы на эту ночь. А дальше будет видно. Да, можно было вернуться в Пирамиду. Но это означало проявить слабость. Что же это за Стражник, который не умеет разобраться с неблагоприятными обстоятельствами? Не бывает таких Стражников Внезеркалья. И Патрульных Реальностей тоже. Как я думаю. Не этому нас учили, и не так мы привыкли действовать. Или…
