— Можем начинать движение.
Поручик Петров буквально лучился довольством от выполненной работы.
— Да, конечно, — согласился Кондратьев, — дайте команду машинистам.
— А я бы еще задержался, — вмешался Сергей.
— Зачем?
— Стрелки подорвать, снарядов вон сколько оставляем. А еще можно рельсы испортить, шпалы. У немцев для этого поезд специальный был и подрывные заряды.
— У немцев?!
— Тов… Капитан, я вам потом расскажу. Давайте сначала дело сделаем.
Разворотного круга на разъезде не было. Пятясь задом, паровоз потянул эшелон в Телин. Дважды хлопнули заряды под стрелками, вспыхнул штабель со снарядами. Задействовать своих саперов для разрушения железнодорожного полотна поручик Петров отказался. Упирал на то, что они и так устали, а им еще до Телина идти. А еще говорят, что в императорской армии солдат не жалели! Или поручик торопился быстрее с разъезда убраться? Японцы могли появиться в любой момент.
Эшелон полз медленно, со скоростью пешехода, поскрипывали перегруженные рессоры. Воспользовавшись малым ходом, часть солдат разместилась на платформах. Офицеры, как и экипажи танков, расположились на броне.
— Лейтенант, вы обещали рассказать про немецкий поезд, разрушающий железную дорогу. Где вы его видели?
— В Венгрии. Огромный плуг, выворачивает шпалы и ломает их.
— Позвольте, немецкий поезд в Венгрии? А как вы туда попали?
— Как и все, — усмехнулся Сергей, — на танке.
— У вас там тоже была война? — догадался капитан.
— Была. Четыре года. Я только последний год застал, а сержант Ерофеев, с которым я столь фамильярно общаюсь, почти три года воюет, трижды в танке горел. Васюков вам ничего не рассказал?
— Не успел. Но если вы до Венгрии дошли, значит, победили?
— Дошли. И до Берлина, и до Вены. И капитуляция была, полная и безоговорочная.
— Не может быть! — изумился Кондратьев. — Сергей Николаевич, будьте любезны, расскажите, очень интересно.
Интересно ему! Этот капитан, на десяток с лишним лет старше его, вдруг показался Сергею любопытным ребенком, ничего в этой жизни не ведающим. И саперный поручик ушки навострил. Вдруг расхотелось их щадить.
— Ладно, слушайте. Начну, пожалуй, с четырнадцатого года…
Говорил лейтенант долго, больше часа, иногда прикладываясь к фляге, чтобы промочить горло. Поначалу ему еще задавали вопросы, потом слушали молча и опять, не выдержав, задавали вопросы. Мировая война, превратившаяся в мировую бойню, мазурские болота, снарядный голод. Частные успехи в Галиции сменились поражениями, одна революция, вторая, развал армии, Гражданская война… Слова вроде знакомые, а что за ними стоит, разум капитана Кондратьева воспринимать отказывался. Великие княжества Польское и Финляндское — самостоятельные государства?! А Германия что же? Фашизм?! Как и Италия? Это что такое? Понятно не очень, но, судя по всему, ничего хорошего. А Австро-Венгрия? Распалась?! Двуединая монархия распалась? А Франция? Англия? Еще и Северо-Американские Штаты влезли.
Опомнившись, капитан шуганул чересчур приблизившихся солдатиков.
Дальше пошли колючие незнакомые термины: разруха, НЭП, коллективизация, индустриализация, раскулачивание, электрификация. Что такое Днепрогэс? А Турксиб? Еще и Вторая мировая? Господи, за что же такие напасти на Россию-матушку! Немцы за полгода прошли от западной границы до Москвы? Наполеон и Москву взял, только плохо кончил. Что еще за Сталинград? Царицын! Немцы дошли до Царицына? И до Моздока дошли! Треть миллиона немцев попала в окружение?!
Масштабы и цифры поражали воображение, не укладывались в голове. А этот парень, на вид и двадцати нет, выкладывает все спокойно и как-то буднично, ведь для него все это уже свершившийся факт, история. Хотя как еще на это посмотреть. Вопрос.
«Пантера» — это такой танк? И «тигр» тоже. Броня сто миллиметров? То есть четыре дюйма. Но это же… Теперь понятно, зачем вам такие пушки. За три недели от Вислы до Одера! Варшава, Будапешт, Вена, Берлин! А как же союзники? Франция капитулировала еще в сороковом! А англо-американский десант только в июне сорок четвертого. Долго тянули. Да, да, за русские интересы они умирать не торопятся. Что такое «ленд-лиз»? Ну и на этом спасибо.
От Монголии до Мукдена за две недели. У японцев тут была Квантунская армия, миллион человек. И что? Да ничего, справились.
— Неужели за две недели вы разгромили миллионную армию?
— Когда мы сюда попали, микадо уже объявил о капитуляции. Японцы начали сдаваться. А в приграничье бои были серьезные, но прорвались быстро.
Как? Танки, самолеты и солдаты, только что прошедшие половину Европы. Что такое «самолет»? И сверху стреляет? Да еще из автоматических пушек! И бомбы сбрасывает! Но ведь сверху все видно, так совершенно невозможно воевать!
— Воюем же. Точнее, воевали. Когда в боеукладку или в баки попадает, то с танка башню срывает. Бывает, башня перевернется и обратно на танк падает. Хорошо, когда в моторное отделение попадут: танку хана, зато экипаж цел. Если в башню или в корпус, то тут кому как повезет, а хуже всего — когда пожар начинается. Пламя ревет, как люди кричат, не слышно. Соляр на комбинезон попадает и горит, так из танка горящими и выскакивают. Тут главное — пламя быстро сбить. Только горящий соляр трудно потушить, бывает, так и сгорают. Обгоревшие трупы маленькие, как детские…
Сергей замолчал, вывалив на двух абсолютно не готовых к таким откровениям офицеров всю информацию. Вопросы у них еще оставались, но сначала им надо было осмыслить обрушившиеся на них сведения и факты. Впереди пыхтел паровоз, мерно постукивали на стыках колесные пары. Телин приближался с каждой минутой, и никто не мог сказать, что ожидало посланцев из будущего в ближайшее время.
На одной, уже оставленной русскими, станции продолжали суетиться китайцы. Чумазые китайчата с корзинками, наполненными противно пахнущими лепешками и яйцами, пытались пробиться к эшелону и сбыть свой товар, но саперы, следуя приказам Кондратьева, отгоняли их.
А через несколько часов, на подъезде к Телину, эшелон ожидала конвойная сотня, перекрывшая дорогу. Капитан Кондратьев направился к казакам. Тут же он заметил укрытую между китайских построек «трехдюймовку», к встрече казачки подготовились серьезно. Командовавшего казаками офицера Кондратьев видел при штабе, но близко они знакомы не были.
— Подъесаул Писарев, — представился казак.
— Капитан Кондратьев. Почему остановили эшелон?
— У меня приказ его превосходительства. — Подъесаул продолжил тише: — Этих — разоружить и от общения с нашими солдатами строго изолировать. В случае отказа приказано применить силу.
— Разоружить?! — изумился капитан. — По какой причине?
— Не знаю, но приказ отдан четкий и других толкований не допускающий.
— Вы думаете, что они просто так оружие отдадут? Боюсь представить, что сейчас может начаться!
— Вот поэтому я прошу вас уговорить их. В крайнем случае у нас есть артиллерия…
— Плевали они на вашу артиллерию! Хорошо, я попробую их уговорить.
Кондратьев резко развернулся и направился обратно к эшелону.
Пока капитан туда-сюда ходил, у танка, стоявшего первым по ходу эшелона, состоялось импровизированное совещание. Участие приняли оба офицера, сержант Ерофеев, как самый старший и опытный, и сержант Вощило от десантников.
— Похоже, нас тут арестовывать собрались, — высказал свое мнение Сергей.
— А ты чего ожидал? — скептически хмыкнул механик.
— Думал, что сначала с нами хотя бы поговорят. Только, видимо, Васюков хрен знает чего про нас наболтал, вот и решили не церемониться. Что делать будем? Вариантов два: или сдаемся, или прорываемся.
— У них пушки, — заметил пехотный сержант.
— Ерунда, — вспыхнул Мирошкин, — бронебойных у них наверняка нет…
— И дальше что? — прервал запальчивого лейтенанта Ерофеев. — Одну машину сразу бросить придется. Для двух остальных горючего верст на двадцать хватит. Снарядов сколько осталось? Штук восемьдесят. Много навоюем?
Механика поддержал Сергей.
— А самое главное, кому и зачем будет нужна эта бойня?
— Тогда что, лапки кверху и сдаемся? — продолжил кипятиться молодой лейтенант. — Займем оборону, условия выдвинем…
— Я бы поторговался, — прервал не в меру разошедшегося подчиненного Сергей, — но предки, похоже, настроены весьма решительно. А что, если откажутся разговаривать и сразу откроют огонь? Да чего гадать, вон капитан возвращается, сейчас все узнаем.
Капитан Кондратьев, пока возвращался, думал, с чего начать разговор, но потомки и сами догадались. Лейтенант встретил его вопросом в лоб:
— Арестовать нас приказано?
— Приказ генерала Зарубаева: разоружить и изолировать от общения с солдатами.
— Боится, что спросят, почему бунтовщики все еще на свободе и при оружии? Шкуру свою спасает ваш генерал. А если откажемся?
