— Уходят, господин президент! Уходят! — Берг, не сдерживая эмоций, буквально заорал мне в ухо. Казалось, что еще чуть-чуть, и он совсем забудет о субординации и полезет меня обнимать.
Его вполне можно понять, вон де Карраско с Плетневым в таком же экзальтированном состоянии. Военный министр курит уже третью трубку подряд, а Иван Петрович как воду выпил целый бокал нашего крепчайшего виски.
— Вижу Мориц Борисович, вижу. Телеграфируйте в город, что англичане уходят, первый раунд за нами.
— Господин президент, может быть отправить наши корабли, подобрать уцелевших?
— Нет, уже стемнело, займемся этим утром.
Вот так вот, господин Горн, четыре горящих английских линейных корабля освещают окрестности грандиозными кострами, а еще три уже потонули. Два взорвались сразу, а один уже успел догореть.
Было бы интересно посмотреть на наглые английские рожи сейчас, особенно после того, как они с непередаваемым апломбом предъявили мне ультиматум всего несколько часов назад.
Пристань у форта «Южный», восемь часов назад.
— Капитан Горн, мистер Рэйнбоу, не ожидал увидеть вас так скоро! Удивляюсь скорости, с которой ваши корабли доставили из Лондона ответ короля Георга. Что ж, это хорошо, — я делаю жест рукой и показываю на складной столик и два парусиновых стула, которые принесли мои люди, — знаете, раз уж вы прибыли так быстро, то давайте прямо здесь подпишем договор о союзе между Великобританией и Калифорнийской республикой.
— Простите мистер Гамильтон, я вас не очень понимаю, — удивленно сказал Горн.
Голубчик, я и сам себя не очень понимаю сейчас и несу откровенный бред. Надо бы заткнуть этот фонтан дешевого остроумия, но вместо этого я продолжаю:
— А что тут понимать, капитан? Вы здесь, и это означает, что мои предложения английской короне приняты. Очевидно, мистер Рэйнбоу будет первым послом Британской империи в Калифорнийской республике, ни за что не подумаю, что им будете вы, капитан, п овам сразу видно что вы морской волк и не променяете шаткую палубу на дубовый паркет посольства.
— Мистер Гамиль… — снова попытался прервать меня Горн, но я не дал ему этого сделать.
— Давайте бумаги, ставим подписи и вам пора обратно к себе на корабль, к сожалению, вы пока не можете зайти в гавань, но это для вашей безопасности.
— Для нашей безопасности? — переспросил Рэйнбоу.
— Именно для неё, у нас карантин, такая эпидемия холеры, что страшно сказать. Но мистер Горн, вы же меня знаете, я в некотором роде врач. Если помните, я вам жизнь спас. Так что, не переживайте, постоят ваши кораблики пару недель на рейде. Но только для вашей безопасности.
— Гамильтон, — не выдержал Рэйнбоу, — не ломайте комедию. Думаю вам понятно, зачем мы здесь. Но вы правы, у нас есть документ для вас. Только он не от короля Георга, много чести для вас. Это предложение от губернатора Брока. И хочу сказать сразу, это наши условия, или вы принимаете их, или вечером мы будем разговаривать с вами со всем по-другому.
Рэйнбоу закончил свою речь и протянул мне бумаги. Я взял их, сел за стол, нарочито медленно раскурил трубку и принялся за чтение…
В принципе, мне всё ясно, если отбросить всякие дипломатические политесы, то сэр Айзек Брок предлагает нам капитулировать. Армия республики должна быть распущена, корабли разоружены, мы должны разорвать любые отношения с иностранными державами, если таковые имеются, а губернатором провинции Верхняя Калифорния должен быть назначен мистер Рэйнбоу.
Лично мне губернатор Брок предложил отправиться в Монреаль, а затем в Лондон, где я должен буду занять место профессора Оксфордского университета и трудиться на ниве науки во благо Его Величества короля Георга.
Щедрое предложение, нечего сказать, англичане оценили мои таланты по заслугам. Ну что ж Рэйнбоу прав, хватит ломать комедию, сейчас только финальная реплика и всё.
— Господа, а какой сегодня день недели?
— Среда, — удивленно ответил Рэйнбоу.
— Эх, жаль, придется перефразировать. Проваливайте, господа. Я по средам не подаю.
— Что вы сказали? — спросил Горн.
— Вы слышали, капитан. Вон отсюда! Садитесь в шлюпку и уматывайте! Переговоры окончены.
— Это ваше последнее слово, Гамильтон?
— На вас напала глухота, Рэйнбоу? Я сказал, проваливайте!
— Как хотите, Гамильтон, я все-таки надеялся, что у вас хватит благоразумия принять условия губернатора.
— Считаю до трех. Раз…
— Всё, мы уходим, но подумайте о красавице вашей жене, английские солдаты очень любят горячих испанок.
Бах! Сзади меня прозвучал выстрел и у мистера Рэйнбоу во лбу образовался третий глаз! Теперь уже точно несостоявшийся губернатор Верхней Калифорнии завалился назад и англичане схватились за оружие.
Впрочем, они тут же его опустили, это там на горизонте их корабли, солдаты и пушки, а здесь на берегу против десятка англичан тридцать моих людей, очень злых, хочу заметить.
— Вы что-то хотели сказать, господин Горн? — глумливо сказал де Карраско, это он пристрелил наглого коммерсанта.
— Вы убили парламентера! — закричал англичанин.
— Я убил мерзавца, который посмел оскорбить женщину. Вы слышали слова господина президента, советую к ним прислушаться или последуете за этой падалью!
Когда лайми наконец отчалили от берега я обратился к моему военному министру.
— Сеньор де Карраско, а вы всегда носите заряженное оружие на переговоры?
— Если это переговоры с англичанами, то да.
* * *
Мы вернулись в форт «Южный» и я обратился к окружившим меня офицерам:
— Господа, переговоры были очень напряженными, но, увы, не долгими. Англичане потребовали от нас капитуляции, на что были закономерно посланы.
— Куда, господин президент? — непонимающе спросил лейтенант Берг.
— В… в Лондон, дорогой Мориц Борисович, в Лондон, — услышав мой ответ, Плетнев улыбнулся и на полном серьезе добавил:
— Да, Лондон еще тот… афедрон, — абсолютно серьезно сказал он и тут же расхохотался, затем к нему присоединился Резанов и вскоре хохот был слышен во всем форте.
Отсмеявшись, я продолжил, постепенно повышая голос:
— Так, смех продлевает жизнь, но давайте серьезно. Вы все знаете, что вам делать, мы долго готовились к этому дню и не имеем права ни сомневаться в себе, ни тем более трусить.
Да, англичан больше, чем мы ожидали и больше значительно. Но это значит, что у нас сегодня будет больший расход боеприпасов, чем планировалось, только и всего. А теперь, не буду вам мешать, командир этого форта лейтенант Берг, вот пусть он и командует.
— Господин президент, что прикажете делать с этим фрегатом? — спросил Берг.
— Ничего, не будем портить сюрприз остальным нашим гостям, фрегатом больше, фрегатом меньше, не он наша цель сегодня.
— Лейтенант, — добавил Плетнев, — нам ни к чему раньше времени демонстрировать британцам могущество нашей артиллерии. Английские линейные корабли должны остаться здесь, а то они, чего доброго уйдут, высадят десант и усилят его экипажами кораблей. А на каждом этом корыте почти тысяч матросов. На круг считайте целая дивизия, если говорить про все одиннадцать.
— Две, — поправил его де Карраско, — но мысль в целом верная.
— Понятно, прошу меня извинить.
— Работайте, лейтенант, работайте.
* * *
Очевидно, что Горн передал сигнальными флажками результат переговоров и англичане двинулись в сторону залива, потянулись мучительные часы ожидания.
— Кто бы не командовал англичанами, он не сделал выводов из того разгрома, какой мы учинили им возле Барбадоса, идут все вместе, нет бы пустить часть кораблей в авангарде, проверить как будут работать наши пушки, — сказал я обращаясь к Плетневу, когда Берг зачитал нам донесение наблюдателя с воздушного шара.
— А зачем? Я бы тоже не стал. У них калибр орудий вдвое больше против того, что у нас был тогда. Проще сразу подавить форты, зайти в залив и высадить десант.
