это богатство здесь оставлять.
Но он был вынужден от очень многого отказаться. Лишь забрал с собой пару ящиков консервов, крупы да коробку с сигаретами. Правда, там были ещё и другие сигареты, но Виктору они не очень понравились. Вкус какой-то не тот, да и кашель был после них.
Попались ему ещё и сахар с чаем, молотый кофе с какао, а так же галеты и даже коньяк с шоколадом и сгущёнкой.
Вот все эти вкусные и очень нужные ему вещи Виктор перетащил к себе в танк, под завязку забив, как ящик, так и почти всё свободное пространство.
И теперь у него было чем нормально помыться и чем почистить зубы. В его загашнике добавились ещё десяток кусков мыла и две коробки зубного порошка с новенькими, ещё в упаковке, щётками. А два хороших полотенца у Виктора уже были.
Форма от убитого Виктором немецкого унтера ему прекрасно подошла, как по нему сшитая. И он её тоже себе забрал. Впрочем, как и сапоги от обоих. Размером они как раз ему подошли.
Так что теперь он затарился по самую маковку! Надолго всего ему хватит.
Оттащив грузовик ещё примерно на километр вглубь леса, Виктор отцепил его от танка и решил на этом же месте и переночевать, благо рядом протекал небольшой и чистый ручей.
Вскипятив на небольшом костерке себе чаю, Виктор выпил с десяток сырых яиц, заедая их хлебом. Нормально так он покушал. А затем просто залез в танк, закрылся и завалился спать. Предварительно поставив его на охрану и включив авторемонт, что бы это не значило.
Проснувшись в семь утра, первым делом Виктор осмотрелся вокруг, а затем уже покинул своё место сна. Сделав в кустах все свои дела, он обратил внимание на свой, весь покрытый утренней росой, танк. А посмотреть там было на что.
Следов от вчерашнего боя на нём нигде не было... Вообще... Пропали все следы от попаданий вражеских снарядов, да и изуродованное вчера крыло тоже было, как новенькое. И даже повреждений краски нигде не было заметно.
Поудивлявшись немного всем этим чудесам, Виктор решил не забивать себе голову, а воспринимать эти выпадающие ему рояли, как должное. Исчезли повреждения? Ну и хорошо...
Затем он тщательно умылся, побрился и почистил зубы. Конечно, с холодной водой бриться было не совсем комильфо, ну так и щетина у него сейчас в теперяшнем возрасте только начала пробиваться.
Снова вскипятив воды, он выпил полкрынки оставшегося у него молока, заедая его хлебом, а затем ещё и какао сверху добавил со сгущённым молоком.
После такого обильного завтрака Виктор с удовольствием покурил, а затем снова принялся изучать карту, выбирая свою будущую дорогу.
Выбрав её, он ровно в восемь утра запустил двигатель и отправился в путь.
А вот и ещё один рояль для него проявился. Указатель топлива снова показывал полные баки, да и боекомплект тоже был полон. Хотя он вчера только из пулемётов расстрелял как минимум две сотни патронов.
Ну что ж... Значит ему теперь больше не придётся думать ни о солярке, ни о боеприпасах. Да и о мелких повреждениях тоже можно будет позабыть.
Проломившись через заросли, танк выбрался на дорогу и отправился дальше уже по ней. Примерно с минут десять Виктору ничего и никого не попадалось. А затем ему навстречу из-за поворота вышла небольшая колонна советских военнопленных, человек так в сто, под охраной всего десятка немцев.
Увидев идущий им навстречу танк, конвоиры прикладами принялись сгонять пленных на обочину.
А те, если честно, выглядели сейчас довольно хреново. В рваных гимнастёрках, многие с повязками, а кое-кто так и вообще босиком. Лица у всех грязные и осунувшиеся. Усталость чувствовалась буквально во всём. И сойдя с дороги, они буквально попадали на землю под ржание своих конвоиров.
Но тут танк вдруг остановился, не доезжая до них метров двадцать, и неожиданно открыл огонь из башенного спаренного с пушкой пулемёта. Над головой у пленных засвистели пули и те из них, кто ещё до сих пор просто сидел отдыхая, матерясь, тоже распластались на земле.
Выпустив ещё парочку коротких очередей, пулемёт смолк.
— Эй, славяне! Вы долго ещё будете землю там нюхать? — вдруг раздался насмешливый голос. И подняв головы, пленники увидели своих бывших, но теперь уже мёртвых конвоиров, стоящий перед ними танк с крестами на броне и торчащую из люка лыбящуюся во все тридцать два зуба голову в советском танковом шлемофоне.
Бывшие пленные оказались все разными. Были и те, которые чуть-ли не плакали, когда поняли, что их освободили, а были и не совсем этим делом довольные. И среди них даже нашёлся один, который сразу же потребовал, чтобы Виктор немедленно шёл под его командование, на том основании, что он майор Якубович и является командиром целого танкового полка.
Виктор поглядел на этого ухаря в солдатской гимнастёрке не по размеру и решил поинтересоваться:
— И что, у тебя документы даже есть?
— Боец! Ты как со старшим по званию разговариваешь?! Смирно!
— А не пошёл бы ты на х..й? Не вижу я тут никакого старшего по званию. Есть только лишь дезертир, попавший в плен.
— Да как ты смеешь...
— Смею! Где, блять, твои танки, майор? Целый полк танков? Про..бал их уже? Так ты теперь ещё и мой танк про..бать собрался? Х..й тебе от Советской власти, а не мой танк! Тебе надо, ты и ищи! Там, где ты свои про..бать ухитрился! А Советская власть потом ещё обязательно и поинтересуется, куда же этот майор Якубович целый танковый полк про..бать сумел!
— Да я...
— Головка от х..я! Пошёл на хер отсюда, пока я тебя не пристрелил!
Отправив бывшего майора прогуляться пешим эротическим маршрутом, Виктор предложил всем оставшимся подойти поближе, чтобы ему не пришлось горло себе надрывать.
А когда те подошли, то просто предложил бывшим пленным пройти по следам его танка на запад, где совсем рядом в лесу их ожидает целый грузовик с едой и куревом.
Оружие у охраны они уже позабирали, так что вполне смогут добыть его и ещё.
А вот ему, к сожалению, надо выполнять свою задачу и проводить их туда он не имеет никакой возможности.
Пока шли разборки, пока то да сё, почти половина из бывших военнопленных уже успела рассосаться, прихватив с собой ещё и две винтовки.
Да и хрен с ними со всеми. Главное, что оставшаяся половина была
