Учитывая странности с госпожой С., я решил обратиться к одному жандармскому чиновнику, с которым сложились давние приятельские отношения. Я пригласил оного господина на обед в весьма недурственное заведение, которое использовал для тайных встреч, ибо оно имело несколько кабинетов, в которых можно было говорить приватно, и не бояться быть подслушанным. Ротмистр М. сразу же понял мои проблемы, впрочем, среди морских офицеров к голубым мундирам отношение было еще хуже, чем к полицейским. Но нами была разработана весьма остроумная операция. Правда, последствия ее я сам не мог представить себе, но это оказалось уже не совсем в моей компетенции. 27 июля в Морском собрании торжественно отмечалась первая победа морского флота России в сражении у мыса Гангут над шведской эскадрой. На сем действии собрались практически все офицеры, пребывающие в Кронштадте, а также сотрудники Адмиралтейства. Официанты были заменены нужными людьми, предоставленными жандармерией. В одном из помещений расположилась команда криминалистов-дактилоскопистов, оказалось, что в жандармском управлении сии новшества уже были введены самым скорейшим образом и все политические преступники проходили через обязательное фотографирование и снятие отпечатков пальцев. В общем, операция проводилась силами политического сыска или контрразведки. Каким образом удалось «уломать» администрацию Морского собрания и была ли она в курсе происходящего вообще, сказать не берусь. Я наблюдал за тем, как официанты приносили бокалы то с одного стола, то с другого, эксперты снимали с них отпечатки. Шел уже второй час работы, когда один из них сказал волшебное слово «есть»! Это был один из столиков, за которым веселились шестеро офицеров с одного из кораблей Балтийского флота. Но кто конкретно из них нам нужен? Официанты пошли на «второй заход», при этом внимание было уже непосредственно к искомому столику. Новых шесть бокалов… и пусто! Нет совпадения. Проверили. Совпадение было! Неужели агенты что-то напутали? Но тут один из «официантов» вспомнил, что к этому столику подходил кто-то с соседнего, вроде, они с одного корабля. Третий заход — уже с прицелом на новый стол оказался результативным. Это был лейтенант М. с того самого корабля, на офицеров которого мы невольно обратили свое внимание. Тут же был разработан план операции, в результате которого сей офицер был арестован. Его увезли жандармы. А мне пришлось составить докладную записку насчет того, что лейтенант М. подозревается в убийстве госпожи С., совершенном на почве ревности. А еще через две недели я встретился с бывшим ротмистром М. Почему бывшим? Да потому что он был повышен в чине, и мы обмывали и его повышение, и его новое назначение. М. и шепнул мне, что обыск в доме лейтенанта дал весьма интересные результаты. Там были найдены чертежи кораблей, набросок плана новой морской программы, и вообще секретные документы, к которым сей лейтенант никакого отношения не имел. А еще жандармы получили «пальчики» почти всех офицеров Балтийского флота. Зачем это им? М. только загадочно пожал плечами. Хотя, я могу себе это представить. Не обошли своим вниманием и меня. Государь лично поблагодарил за проявленную инициативу и подарил мне табакерку с драгоценными каменьями и благодарственной надписью, которую моя супруга обязалась хранить до конца наших дней.
А 1 ноября сего года я начинаю преподавать в Санкт-Петербургской полицейской академии основы сыскного дела. Из-за огромной занятости я начал чувствовать усталость, да и сердечко стало пошаливать. Мелькнула мысль подать в отставку, оставив себе только преподавание, но пока еще не решил. Врачи советуют все-таки временный отдых. Да знаю ведь себя — не тот я человек, чтобы сидеть ровно на одном месте и ничего не делать. А мемуары мне писать рановато. Есть еще неотложные дела!
Глава пятая. О пользе серебра
Для войны нужны три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги.
ответ маршала Джан-Джакопо Тривульцио (1448–1518) на вопрос Людовика XII, какие приготовления нужны для завоевания Миланского герцогства
Где деньги, Зин?
В. Высоцкий
Санкт-Петербург. Ново-Михайловский дворец. 27 августа 1880 года.
ЕИВ Михаил Николаевич
В последнее время мысли о деньгах, а точнее об их хронической нехватке не просто не покидали мою голову, а грозили разнести её на части, взорвавшись подобно перегретому паровому котлу. В ушах постоянно звучали мелодии и слова песен на эту же вечную тему. Причём, справа доминировала Лайза Минелли, а слева — шведская четвёрка «Абба». Чёрт возьми, до чего же обидно: в казино сотни тысяч не просаживаю, яхты и пудовые брюлики своим любовницам не дарю, по причине отсутствия таковых, всё, заработанное непосильным трудом несу в дом, в смысле в казну. А финансы продолжают выть свои нескончаемые романсы… Насколько проще было с правителями и сатрапами прошлого, с которыми меня частенько сравнивают в некоторых иностранных газетах и в кулуарных разговорах, ведущихся при плотно закрытых дверях и окнах в домах пока ещё недобитой гидры прозападной оппозиции. Мои августейшие коллеги из веков, минувших в подобной ситуации действовали по простейшей и отработанной схеме: обвинение в измене государству или религии, в попытке сменить сюзерена сменив в некотором роде прописку, в наведении порчи на обожаемого народом царя, цезаря, султана, падишаха или эмира. А далее вынесение приговора справедливым судом, в котором монарх выполняет обязанности прокурора, судьи и адвоката по совместительству. Как дань веяниям демократии и плюрализму мнений, возможен широчайший выбор реализации выше озвученного вердикта: от кола, петли или плахи, до более утончённых: чашечки кофе с алмазной пылью, шелкового шнурка иль добровольного ухода из жизни с помощью пяти выстрелов в спину. Потом, имущество в казну, членов семьи врага государства и веры в гарем, монастырь или в папскую капеллу после предварительной хирургической операции. Плебсу — хлеба и зрелищ.
Да, от таких тяжких никак крыша съезжает? Надо остановиться. Ещё неделька пребывания в подобном состоянии и придется обращаться к местным светилам психиатрии, а современная мне психиатрия она такая штука, что и до отречения от царства можно докатиться. Тьфу на неё! Дабы успокоиться, приведя при этом мысли в порядок, я занялся делом, которое полюбил не так давно. В той реальности я курил. Не так, чтобы активно, но полпачки сигарет в сутки у меня уходило. Сигарета с утренним кофе, сигарета на сон грядущий — это обязательная программа. Когда думал, мог организовать несколько перекуров, во время которых выкуривал две-три сигареты подряд. Алкоголем я не баловался. Коньяк, подобно убиенному Николаю Александровичу, терпеть не мог, даже с лимоном в закуску, иногда мог выпить немного водки — не из ложного патриотизма,
