Времена меняются.
— Запусти сообщение, — вздохнула Наоки.
— Звонок поступил с номера плюс восемьдесят один четыреста двадцать три двести сорок двадцать семнадцать, — заговорил компьютер. Наоки хорошо знала этот номер, хоть и пользовалась им всего дважды. Кацуо Хадаси, заместитель начальника сектора спецподразделений МПД. Это даже не босс. Это босс большого босса. — Вызов в режиме видео.
Наоки всыпала измельченные овощи в тарелку.
— Выводи в телек. Глуши новости.
Компьютер послушно выполнил приказ. В правом верхнем углу появился суровый японец лет пятидесяти — насупленный и невыспавшийся. Звук новостных лент исчез, а господин Хадаси загромоздил собой всю телевизионную плоскость. В Японии Наоки привыкла к оцифровке стекол — передачи с одобренных властями каналов транслируются прямо в окно. За пределами центральных префектур технологии попроще. Видеопанели монтируются в стены и при выключении притворяются деталью интерьера. Кухонным фартуком, например.
— Наоки Вада, — большой босс в упор посмотрел на девушку. — Боюсь, тебе придется сегодня посетить наше управление. Я бы не стал настаивать, но ситуация неординарная. С тобой хочет встретиться один человек. И этот человек принес недобрые вести.
Девушка открыла рот, чтобы спросить, какие именно вести. Но тут же вспомнила, что просматривает запись.
Перспектива тащиться в управление через весь город не радовала.
— Скажу прямо, — продолжил господин Хадаси. — Решается вопрос о твоем переводе в другое ведомство. Будет лучше, если мы оформим перевод в твоем присутствии. Приезжай.
Конец сообщения.
Окно с большим боссом свернулось. На первый план вылез корреспондент NHK, который вел репортаж с какого-то спортивного мероприятия в Нагано.
— Выключи, — попросила Наоки.
Квартира погрузилась в тишину.
Перевод в другое ведомство? Это серьезно. Обычно такие вещи не практикуются, если, конечно, ты сама добровольно не напишешь заявление. Бывает и так, что сотрудник МПД настолько ценен, что без него никак не обойтись в одной из префектур или автономий. Наоки — обычный штурмовик. К тому же, сейчас прорыв. Силы стягиваются в Хаб, а не выводятся из него.
Бред.
Или — ошибка.
В любом случае, надо разобраться. Наоки успела прижиться в Хабаровске, ей тут нравилось. Да и аренда дешевле, чем на островах метрополии.
Что ж, сперва она поест и соберется с мыслями. Рис почти готов, в салат надо добавить немного оливкового масла.
— К вам пришли, — заявил компьютер.
— Что?
— Вывожу на экран картинку с домофона.
Никто не может проникнуть в подъезд «Водолея» с улицы, если он не относится к числу жильцов. Или не получил прямого разрешения на вход. Бронированные двери внизу оснащены биометрическими считывателями.
В телеплоскости — новая картинка.
Худой японец лет восемнадцати. Сумасшедший синий начес на голове, идиотские косички. Короткая кожаная куртка с меховыми отворотами. Черные джинсы с кучей заклепок. Ботинки высокие, армейский образец. Босодзоку? Нет, скорее — кавайный паренек, пересмотревшийся анимешных сериалов. Что это еще за клоун? Она его видит впервые в жизни.
Придурок чувствовал себя вполне уверенно.
И нагло ухмылялся.
* * *
— Ты кто такой? — нахмурилась Наоки.
Половину риса из кастрюли она выложила на тарелку.
— Поговорить надо.
— Я тебя не знаю.
— Меня зовут Тейн.
Дурацкое какое-то имя. Не японское совершенно. И не русское. На американца странный пришелец не похож.
Мошенник, решила Наоки.
Или продавец какой-нибудь мелочевки.
— Мне ничего не нужно. Проваливай, Тейн.
Патлатый мальчик никуда валить не собирался.
— Открой дверь, Наоки.
Девушка напряглась.
— Я знаю твое имя и бла-бла-бла, — кавайный парнишка закатил глаза. — Пропустим эту прелюдию. Тебя что, начальство не предупредило о моем визите?
Слово-то какое — «визит».
— Никто меня не предупреждал.
— Предупреждали, — уверенно заявил Тейн. — Но ты же не открываешь в такую рань почту, да? Я понимаю, после рейда надо выспаться. И делаю на это скидку. А теперь впусти меня в теплый подъезд, дорогая. И попробуем начать всё заново.
— Стой на месте, говнюк, — отрезала Наоки. — Сейчас я проверю почту.
Тейн вновь закатил глаза.
Но промолчал.
— В ящик что-нибудь сбрасывали? — обратилась Наоки к компьютеру.
— Утром поступило два письма.
— Откуда?
— Первое — от абонента с ником Тейн. Второе — из управления. Подписано именем «Глеб Измайлов».
Уже веселее.
Руководитель «Альфы».
— Открыть второе.
На экране телевизора развернулся интерфейс мессенджера Yahoo. Два запечатанных конверта. Первый — от Тейна. Курсор ткнулся во второй документ, выводя текст на большой экран.
Читая послание, Наоки всё больше хмурилась.
Глеб Измайлов сухо предупреждал подчиненную о том, что к ней должен прибыть некто Тейн, представляющий интересы «профсоюза». В обязанности Наоки вменялось обсуждение с Тейном «дела чрезвычайной важности» и всевозможное сотрудничество. О переводе в другое ведомство — ни слова.
— Впусти его, — сдалась Наоки.
Картинка с гостем исчезла.
Мессенджер — тоже.
Телевизор вновь замаскировался под фартук, оброс иллюзорными кафельными квадратиками.
Наоки перенесла тарелки с рисом и салатом к обеденному столику на утепленной лоджии. Вернулась за соком и палочками. Села на мягкую банкетку и набросилась на еду.
Мелодичный звонок в дверь.
— Кто?
— Ваш гость, — сообщил компьютер.
— Открывай.
Наоки слишком устала, чтобы бояться оборотней, притворяющихся людьми. Тейн явно пришел по делу, он не собирался ее убивать.
Послышался звук полотна, втягивающегося в стену.
Сервоприводы.
Модно же…
— Разувайся в прихожей! — крикнула Наоки.
Тейн неожиданно подчинился — было слышно, как он возится со шнурками и пряжками. Куртку тоже снял, повесил на крюк. Молодец.
— Знаешь, — сказал Тейн, переступая порог кухни. — Я бы мог отправить тебе фамильяра. Если бы знал, что такая хрень с почтой.
Фамильяра…
Ты еще с бубном попрыгай.
— Я не обязана там сидеть круглые сутки.
— А можно и мне риса?
— Сам себе накладывай.
— Как скажешь.
Тейн быстро нашел чистые тарелки и палочки, выложил остатки риса, покосился на пластиковую емкость с салатом. Наоки махнула рукой. Дескать, чего уж там. И вернулась к своему позднему завтраку.
Гость придвинул банкетку и устроился за столом. Напротив хозяйки квартиры.
— Люблю традиции. Минимализм, и всё такое. Нет, чтобы картошечки с котлетками навернуть, мы же в России. Но ты — не такая.
— Мы не в России, — возразила Наоки. — Это японская префектура.
— Нюансы, — хмыкнул Тейн и занялся своей порцией. — В этом срезе — префектура. В другом — российская глубинка. В третьем — радиоактивная пустошь. Всё относительно.
— Каком еще срезе? — не поняла Наоки.
— Не бери в голову. У меня сегодня философское настроение.
— Говори, зачем пришел.
Тейн ответил не сразу.
Несколько секунд сосредоточенно пережевывал пищу, затем выдал:
— Честно говоря, не знаю с чего начать.
— У меня мало времени. Надо поехать в управление, оформить перевод. Так что ближе к сути.
— Твой перевод зависит от продуктивности нашего диалога. Поэтому можешь не спешить.
Наоки внимательно посмотрела на анимешника.
— Я слушаю.
— Итак, есть две проблемы. Первая — твой брат мертв. Вторая — у моих нанимателей кое-что пропало. И эту штуку надо вернуть.
Девушка не успела донести палочки до рта.
— Что ты сказал?
— Пропал важный артефакт…
— До этого.
— Твой брат мертв.
— Откуда ты знаешь?
— Поверь — знаю.
Наоки швырнула палочки на стол.
Отвернулась от гостя и уставилась в окно. Снова пошел снег. Мягкий, пушистый.
— Я тебе не верю.
