маленький презентик из дефицита собрать мне с собой для председателя профкома НИИ.
Борис Львович во второй раз ждать нас не стал, пришлось бегать за ним на вахту. Он опять запустил нас на территорию и открыл сарай. Мы вынесли всё, даже рваные и неполные коробки. Батя даже трудолюбиво россыпь с пола собрал. Попалось с пару десятков коробок красной плитки и ещё штук десять белой.
– Ну вы молодцы, конечно, – сказал профорг. – Как Мамай прошел.
Я решил, что это намек, и принялся действовать.
– Это вам за беспокойство, – вручил я Борису Львовичу палочку копчёной колбасы и две баночки с импортными овощными консервами.
Не угадал. Он этого, явно, не ожидал, приоткрыл сумку и, увидев содержимое, поднял на меня удивлённые глаза. Все же иногда привычки из двадцать первого века меня подводят. В СССР далеко не всегда люди рассчитывали получить презент, даже за серьезную услугу… Так что профорга я явно удивил. Но отказываться он не стал, что хорошо, а то мог и обидеться…
– Спасибо, – протянул я ему руку.
– Не за что, – немного растерянно ответил он. – Попробуйте погреть плитку при восьмидесяти градусах в течении часов тридцати. Духовку на самый маленький огонь, но не спешить с нагревом, первые минут тридцать с приоткрытой дверцей.
Ёперный театр! Так просто?! А я варил…
– Спасибо. Огромное. От всей души, – искренне поблагодарил я его несколько раз.
– А я тебе сразу сказал, – усмехнулся отец на обратном пути. – Всё они прекрасно просчитали. Возиться не захотели.
– Так, нас Галия ещё ждёт, стол там накрывает, – напомнил я, когда мы подъехали к дому. – Петь, ты сразу заберёшь часть плитки? Есть, где хранить?
– Ну, был бы уже гараж… У нас комната маленькая… Пусть, у вас, пока, полежит. Как только гараж построю, сразу вывезу.
– Ладно, тогда, таскаем, – ответил я.
Последняя партия была чуть меньше предыдущих. Никто нас не ждал, не торопил, мы её без спешки занесли, уложили.
– Да уж, – глядя на эту кучу коробок, сказал я. – Планировали летом ремонт у бабушек, удобства хотели в доме сделать. Начну, тогда, для них плитку греть.
– Идите за стол, – позвала Галия и мы поспешили на кухню, а она ушла на урок к художникам, напомнив мне, что меня тоже ждут.
– Под такую бы закусь пятьдесят капель, – устало сказал отец и я поставил на стол початую бутылку коньяка.
Мы с Петром пить не стали, ему ещё в Мытищи возвращаться, а мне ещё машину в гараж ставить.
– Что у вас с ГСК, – поинтересовался я у бати. – Дело движется?
– Там не всё так просто, – ответил он. – Но председатель профкома очень активно подключился, он оформлением занимается, а мы списки желающих составляем.
– Насчёт Галии выяснил, надо ей трудовую в институт переносить?
– Точно. Забыл совсем. Надо.
– Ну, ты её в списки-то включи, а трудовую она принесёт, – попросил я, а сам подумал, как лучше это сделать? Наверное, лучше через Ксюшу, пусть она сама в кадрах всё оформит. В комитете комсомола, лучше, о Галие не напоминать. Работает, и пусть работает. Тем более, что она реально свои полставки по-честному отрабатывает. И главное, что ей даже нравится. А в институте у отца трудовая лежать будет.
Посидели немного и поехали, кто куда. Пётр к себе в Мытищи на мотоцикле, а я в гараж. Подвёз отца до станции.
– Может, давай до дома подкину? – предложил я ему.
– А обратно как будешь без прав возвращаться? – возразил он. – Это надо было Галию с собой брать. Ты, лучше, плитку ко мне как-нибудь привезёшь. Только я с Кирой сперва поговорю, какой и когда ремонт нам нужен.
– Конечно, привезу. Не вопрос.
Мы попрощались, и он к себе поехал. Что значит, возраст. Он реально устал. А мы с Петром ещё бодрячком. Посидели за столом немного, и порядок.
Остаток вечера провели у художников. Отсидел свои оставшиеся сорок минут. Михаил Андреевич сказал, что этого достаточно, но на результат посмотреть опять не дал.
– Терпение, мой друг, – улыбаясь, сказал он. – Ещё немного осталось.
– Мы хотели вас попросить, – начала Елена Яковлевна за чаем. – Мы уезжаем на пленэр в Самару на месяц. Не трудно будет цветочки мои поливать пару раз в неделю?
– Конечно, не беспокойтесь, – сразу ответила Галия. – У нас до конца июня сессия, так что мы в Москве будем.
– Ой, как хорошо, – обрадовалась художница.
Потом разговор зашёл про Юрку Бахтина. Как я понял, Михаил Андреевич, всё же, познакомил его с преподавателем на подготовительных курсах и Юрка начал посещать их.
– Мне показалось, что он уже не так очарован, – рассказывала жена. – Первое время он с таким восторгом обо всём, что там у него происходит, говорил. А сейчас стал буднично на все мои вопросы отвечать.
Художники, переглянувшись, рассмеялись.
– Похоже, начал понимать, что это тоже совсем нелёгкое ремесло, – сказал Михаил Андреевич. – Но так и лучше, пусть не будет иллюзий. Один раз он с выбором профессии уже ошибся, пусть уж во второй точно понимает, на что подписывается.
В четверг получил письмо от Мишки Кузнецова, где он подробно написал, на какой специальности учится, какие дисциплины в первом семестре первого курса на какие оценки сдал, какие ждут его зачёты и экзамены на летней сессии. Ну вот, теперь можно заняться и подбором места. Горный институт не профильный для Мишки, это на крайний случай. Попробуем подобрать по профилю. Позвонил Константину Сергеевичу в общество «Знание», попросил, в первую очередь, устроить мне лекции в ВУЗах, связанных с транспортом или транспортным машиностроением.
– Друг учится в Брянском институте транспортного машиностроения, хочет в Москву перевестись, – объяснил ему я.
– Может, МИИТ? – предложил он. – Кстати, я тут закинул удочку насчёт вашего студенческого стройотряда. Есть несколько предложений, но вам самим надо ехать разговаривать насчёт всех деталей.
– Понял, спасибо, – обрадовался я, что самому не надо искать. Что-то сейчас совсем не до этого.
Записал контакты людей, с кем надо встретиться. Решил, что сам поеду вместе с Лёхой, а то он ещё неопытен в переговорах.
В МИИТ лекцию он мне тоже обещал устроить. А сегодня еду, по плану,
