рассказал, что спускался с вороньего гнезда своего любимого, а тут такая неправильная драка — на безоружного оружный нападает.
Капитан к появлению Бурула уже не на боку лежал, успел перевернуться на спину и поединок тоже безоружного калмыка и, по прежнему держащего в руке саблю, майора наблюдал из первых рядов. Всё произошло в считанные секунды. Бурул раскинул руки в сторону и, как вставший на задние лапы медведь, двинулся на майора, крича что-то на своём языке. Когда расстояние сократилось до пары метров Осборн сделал шаг вперёд, а затем глубокий резкий выпад. Казалось Коху, что промахнуться в этого медведя, с расставленными руками во всю ширь, просто невозможно. Но майор промазал. Бурул неожиданно оказался к противнику боком, перехватил одной рукой предплечье англичанина, а локтем второй руки заехал ему в нос. Саблю майор выронил. Бурул провёл подножку, и Осборн разбитым носом теперь в палубу мокрую впечатался. Раз, и калмык уже сидит на спине у британца и заламывает ему руку. На этом поединок и закончился.
Так что к калмыкам и к их непонятному командиру фон Кох относился с почтением. Они, конечно, официально не офицеры, но владеют четырьмя, а то и пятью языками на вполне приемлемом уровне. Они знают математику не хуже самого Владимира Фёдоровича, а при необходимости вполне могут поддержать разговор как про книжные новинки, так и про перипетии мировой политики и победить любого из его офицеров, да и его самого, в географическом споре. Странные, в общем, пастухи. И школа, которую они закончили, странная.
— Господин капитан-лейтенант, давайте мы их остановим, — Дондук указал на стоящих позади него десятерых калмыков с длиннющими ружьями. Даже самого высокого из них, Аюка, ружьё было на несколько вершков выше.
Событие тринадцатое
«Это верно, в ирландском раю есть бесплатное пиво. Все завидуют».
Кевин Хирн
Министр по военным и колониальным делам Великобритании — Джон Пакингтон или Джон Сомерсет Пакингтон, 1–й барон Хэмптон сладко спал должно быть. Жил он на втором этаже, и ни один лучик света наружу из окон второго этажа не просачивался. По плану, разработанному Мончагом, спать должен и истопник. Он подкидывал дрова по наблюдениям в полночь где-то последний раз, а потом уже утром, часов в шесть.
Трое «послов» в чёрной одежде прокрались вдоль стены здания и свернули за угол, ещё десяток шагов, и они оказались перед спуском в небольшой приямок. Дверь вела в цокольный этаж здания. Мончаг потянул её на себя, дверь предательски заскрипела.
— Дебилы, не могут смазать, а туда же в культурные нации лезут, — пробурчал бывший десятник, а ныне его Превосходительство Чрезвычайный и полномочный (шутка) посол Великого ханства Джунгария. Ну, уж чего-чего, а такого бардака ни в одном из сёл князя Болоховского просто не может быть. Если Александр Сергеевич услышит хоть малейший скрип от двери в любое помещение, то убивать и пороть кого-то не будут, этот человек, допустивший скрип двери, просто перестанет существовать для князя. Нет тебя. А это пострашнее порки, так как всех благ, что имеют жители этих сёл, ты лишишься. Не придёт к тебе доктор, не дадут тебе тяжеловоза и железный плуг, чтобы своё поле вспахать, не будут назначать на выгодные хорошо оплачиваемые работы, леса и дров не продадут. Всё, нет тебя. Будешь умирать с голоду, и даже соседи тебе корки сухой не бросят, так как ты князя обидел. Все же знают, что не просто так он это дело не любит, а болеет сильно, если услышит скрип дверной. За десятки лет люди привыкли и теперь их и самих скрип несмазанных петель коробит. А тут министр целый живёт. Барон. Сожрал двух ворон. Что за страна такая? Нужников не строят, живут в дыму и чаде все, помои на улицу выливают, по местным рекам даже в лодке плавать опасно, такие они грязные, трупы животных, а то и людей частенько мимо проплывают. С клопами и прочей гадостью не борются. Дикари, в общем.
Оставили дверь открытой, чтобы ещё раз не заскрипела, когда уходить будут. Дальше из тамбура была вторая дверь. И вот ведь неожиданность, петли снова заскрипели.
— Дикари, — пробурчал, не выдержав скрипа, шедший вторым Монгол.
— Тс.
Они вошли в небольшой коридорчик, который заканчивался лестницей. Поднялись на первый этаж. Одна дверь была. Видимо в такой же коридор, который они миновали, дверь открывалась наружу на лестничную клетку и «послы» подпёрли её припасённым заранее поленом. Поднялись на второй этаж. Точно такая же дверь. И ведь сто процентов — скрипучая. Мончаг, натягивая её вверх, стал тихонько приоткрывать. Скрипнула. Чуть меньше. И как-то глухо всё же, простонала скорее.
— В следующий раз возьмём дёгтя с собой, — прошипел Буляш (доброжелательный), которого князь Болоховский обзывал почему-то беляшом.
— Тс! — шикнул и на этого Мончаг и приоткрыл почти бесшумно дверь, не до конца. Так, чтобы протиснуться только смогли.
Коридор был метра четыре. Другой своей стороной опять через скрипучую, должно быть, дверь он должен был выходить на парадную лестницу.
Калмыки крадучись на цыпочках прошли по нему, и Мончаг, со всей силы таща дверь вверх, потянул её на себя. Ну, что и требовалось доказать. Опять скрип. Хоть матерись во весь голос. Теперь посол попытался вниз её тянуть и открывать одновременно. Во. Почти бесшумно дверь открылась, и они оказались в коридоре или холле, точнее уже, квартиры барона Хэмптона.
— Надеваем, — одними губами прошептал Мончаг.
«Послы» вынули из карманов плащей сшитые из толстой шерстяной ткани носки большущие и надели на сапожки, чтобы не греметь по паркету. В отсталой Англии ещё до системы коридоров не додумались и дальше шла анфилада комнат. Придерживаясь стен, троица калмыков прошла первую, почти пустую. Стояла два шкафа и что-то вроде оттаманки у стены. Следующая комната была отделена не дверью, а шторами плотными, и за ней находилась библиотека. Тут на полу лежал большой ковёр и шагов вообще не было слышно. А вот дальше опять была дверь и из-за неё слышался храп.
— Кляп, — почти беззвучно скомандовал бывший десятник Беляшу и тот, кивнув, вытащил из кармана тряпку.
Дверь проскрипела в очередной раз, но слабо, пожаловалась очередным посетителям вполголоса. «Сссмажжжжьте меня». Эта жалоба министра не разбудила. «Послы» джунгарского ханства подошли, теперь уже сильно не таясь, к кровати и Мончаг, отодвинув балдахин немного, схватил за нос, лежащего на спине и выдающего рулады похлеще, чем Брунгильда в
