А «Якумо» уходит. Хоть и с сильным креном и значительно потеряв в скорости хода, но уходит. Михаил провожает его взглядом, полным сожаления.
— Эх, уходит «Якумо»… «Ясима» готов, а вот «Якумо»…
— Как так?! Ведь было и при первом, и при втором залпе два взрыва!
— По «Якумо» вторая мина сработала несколько раньше. Либо попала в наторошенный лед, либо… черт ее знает…
Во взгляде старпома сожаления не меньше, если не больше, чем у Михаила.
— Неужели уйдут узкоглазые?!
— Не уйдут. Догоним и добьем подранка. Три мины у нас еще остались. Сейчас «Якумо» уже не ходок, былой резвости у него не будет. Судя по месту взрыва, у него сейчас должна быть затоплена кочегарка правого борта. Плюс воды он нахлебался. Да плюс японцы могут еще и отсеки левого борта затопить для уменьшения крена Значит, воды он примет еще больше. Пробоину в море они не заделают. Пластырь — это не решение проблемы. В общем, если сложить все нюансы, его ход должен сейчас упасть до десяти узлов, если не меньше. Вот мы его ночью и поймаем. Мы-то свои пятнадцать всегда дадим.
— А сейчас что делать?
— А сейчас следуем за «Якумо» в подводном положении. Вдруг нам сказочно повезет и он остановится? Но на это рассчитывать особо не стоит. Когда он удалится подальше, всплывем и будем следовать за ним, обгоняя по дуге на большом расстоянии, держа его дым в пределах видимости. Он же нас с такого расстояния не заметит. И неизвестно, как остальные японцы себя поведут. Бросят его или будут сопровождать? Неизвестно…
«Ясима» между тем уже скрылся под водой. Уцелевшие японцы уходили по льду в сторону берега. Основные силы японской эскадры удалились в море и поджидали там кое-как ковыляющего «Якумо». Две «собачки» — крейсера «Касаги» и «Иосино» оставили свою позицию и тоже устремились под прикрытие главных сил, поскольку корректировать им было нечего. Обстрел Владивостока на этот раз не состоялся.
«Косатка» следовала малым ходом за «Якумо», но он имел ход не менее шести узлов и удалялся все дальше и дальше. Остальные японские корабли поджидали его мористее в нескольких милях. Они знали, что подводная скорость «Косатки» невелика и такое расстояние она быстро преодолеть не сможет. Как не сможет и догнать «Якумо», ковыляющего прочь от берега. Михаил внимательно следил в перископ за обстановкой, и только сейчас он обнаружил еще одну причину стремительного бегства «Касаги» и «Иосино». На выходе показались крейсера Владивостокского отряда и бросились к поврежденному «Якумо». Но расстояние было еще очень большим для открытия огня. Камимура отреагировал мгновенно, и вся японская эскадра двинулась навстречу, прикрывая поврежденный крейсер. Видя, что у японцев все равно сохранилось значительное преимущество как в численности, так и в огневой мощи благодаря наличию оставшегося броненосца «Сикисима», русские крейсера решили не испытывать судьбу и повернули назад, под прикрытие береговых батарей. Японцы тоже не стали ввязываться в бой и повернули обратно в море, поджидая «Якумо».
Когда ближайший к «Косатке» крейсер «Богатырь» разворачивался и ложился на обратный курс, Михаил внимательно его рассмотрел, и в глаза сразу бросилась непривычная деталь — на борту был нарисован большой Андреевский флаг. Удивленный, он даже решил показать это старпому и предложил ему глянуть в перископ.
— Странно, никогда такого не было… Ты что-либо подобное видел? Что это такое?
— Знаешь, Михель… Кажется, я догадываюсь, что это такое. Это признание наших заслуг. Чтобы мы не ошиблись при наблюдении в перископ и случайно не атаковали своих.
— Пожалуй… И знаешь, что еще странно? Они были готовы к выходу совсем не так, как в прошлый раз. Значит, действительно сейчас все очень сильно сдвинулось…
Далеко впереди дымила уходящая японская эскадра. За кормой таяла полоска берега. Решив, что японцы удалились достаточно далеко, Михаил дал команду на всплытие.
Снова забурлила и вздыбилась холмом вода, и над поверхностью показалась рубка с нарисованной на ней морской хищницей. Спустя несколько секунд вся субмарина оказалась на поверхности, стряхивая потоки воды с палубы. Заработали дизеля, «Косатка» рванулась вперед, вдогонку за ускользающим врагом. Михаил выбрался на мостик и внимательно смотрел в бинокль на уходящего противника. «Якумо» очень сильно осел в воду и имел постоянный крен. Рядом с ним крутились обе «собачки». Остальные японские корабли следовали на расстоянии нескольких миль от него, но уйти вперед не пытались, подстроившись под скорость хода поврежденного крейсера, но выдерживая дистанцию. Все ясно, Камимура хочет постараться сохранить «Якумо» но так, чтобы не рисковать уцелевшими кораблями. Резон в его действиях есть. Ведь если «Косатка» все же умудрится каким-то образом догнать японцев, то она постарается в первую очередь добить подранка, который находится к ней ближе всех. По «собачкам» она стрелять не будет, когда рядом есть значительно более ценная, тихоходная и неповоротливая цель. В то же время, если владивостокские крейсера все же рискнут кинуться в погоню, чтобы добить «Якумо», остальная эскадра тут же развернется и успеет на помощь раньше, чем русские приблизятся на дистанцию стрельбы. Стоящий рядом старпом тоже внимательно смотрел в бинокль.
— Неужели уйдет?
— Не уйдет. «Якумо» может давать при самых благоприятных обстоятельствах чуть больше восемнадцати узлов. Но сейчас, что бы японцы ни придумали, в таком состоянии они больше десяти-двенадцати не выжмут. А скорее всего, еще меньше. Поэтому сейчас наша задача — обогнать всю эту свору и оказаться впереди них. Чтобы занять удобную позицию и внезапно атаковать. Делать это надо так, чтобы нас не обнаружили. Иначе они просто изменят курс и обойдут нас на большом расстоянии, используя преимущество в скорости. Это если захотим атаковать днем из подводного положения. Ночью-то же самое. Если «Якумо» мы еще сможем догнать и атаковать в темноте из надводного положения, то вот остальных — нет.
— Так что, преследуем подранка?
— Да. Если Камимура окажется глуп, а я в это не верю, то он будет продолжать движение всей эскадры таким ходом, то есть подстраиваясь под «Якумо» и оставаясь от него на сравнительно небольшой дистанции. И тогда у нас есть прекрасная возможность завалить еще одного «кабанчика» на выбор. В носовых аппаратах у нас сейчас две мины, готовые к выстрелу. То есть теоретически мы можем уйти вперед, погрузиться и атаковать либо «Идзумо» вместе с Камимурой, либо «Сикисиму» — его последний броненосец, либо кого угодно. А потом со спокойной душой добить «Якумо» последней оставшейся миной в кормовом аппарате. Но это было бы слишком хорошо. Не думаю, что Камимура будет рисковать целыми кораблями ради спасения «Якумо». Когда он убедится, что угрозы преследования нет, то, скорее всего, увеличит ход и уведет эскадру, оставив при «Якумо» только обеих «собачек». Так, на всякий случай. Хотя бы для того, чтобы снять команду. Он прекрасно понимает, что «Якумо» не жилец. Сейчас его спасла случайность. И мы приложим все силы, чтобы его достать. Поэтому лучше пожертвовать «Якумо», чем рисковать потерять кроме него еще кого-нибудь.
