пока он выносил сумку, полную революционных листовок.
Сердце у Юльки бешено колотилось, она изо всех сил заставляла себя идти как положено гимназистке – держа осанку, без спешки, с достоинством, – так учила Ирина Ивановна, отрабатывавшая с Юлькой даже походку.
И сейчас, добравшись до нужной парадной, она замерла – Игорька там не было, зато имелись двое усатых городовых и ещё один тип в котелке, ну точь-в-точь «шпик», как их показывали в фильмах про революцию.
Юльке это очень, очень не понравилось.
Она сбавила шаг, неторопливо перешла на другую сторону улицы, делая вид, что вглядывается в номера домов, словно разыскивая нужный.
Обернулась – и вдруг увидела в окне сразу над парадной лицо Игорька, прижавшегося к стеклу.
Игорёк корчил жуткие рожи и тыкал пальцем вниз, явно указывая на городовых.
Юлька не поняла, чего он боится, – у кого могут возникнуть вопросы к мальчишке-гимназисту с большой холщовой сумкой через плечо?
Однако раз он не выходит, значит, она должна ему помочь.
И Юлька, не успев ни удивиться собственной смелости, ни даже как следует испугаться, решительным шагом направилась к полицейским со «шпиком».
– Прошу прощения, господин городовой, – пискнула она самым сладким голоском, на какой была способна. – Я заблудилась. Ищу дом госпожи Егузинской, вы не поможете мне?
Юлька долго заучивала имена домовладельцев. Адреса тогда больше писали как «дом такого-то или такой-то», в дополнение к номерам, а зачастую и вместо них.
Все трое разом уставились на неё. Суровые такие, усатые, с мохнатыми бровями. «Шпик» прямо-таки буравил её пристальным взглядом, однако заговорил он очень мирно:
– Егузинская? Пахомов, знаешь такую?
– Как же не знать, – басом ответил один из городовых. – Прасковьи Степановны дом всякий знает! Вон, на углу с Мытнинской. Жёлтый, двухэтажный. Госпожа Егузинская – купчиха справная! Всегда поднесёт и на Рождество, и на Пасху…
Краем глаза Юлька заметила какое-то движение за их спинами. Игорёк! Сообразил, слава Богу!
По спине у Юльки струился пот, но роль надо было доиграть до конца.
– Большое спасибо, господа, – и она сделала самый лучший книксен, на какой была способна. – Я пойду теперь…
– А как звать-то вас, мадемуазель? – осведомился «шпик». – И где местожительство имеете?
Юльке показалось – она сейчас хлопнется в обморок. В революционные героини она никак не годится, мелькнула мысль. Но всё-таки она ответила, как они измыслили с Ириной Ивановной и Константином Сергеевичем:
– Перумова Екатерина [42], а живу на Итальянской, дом купцов Челпановых…
Имя это подсказал подполковник Аристов – его знакомец, купец Челпанов, держал лавку офицерских товаров в Гостином Дворе; его родная сестра вышла замуж за отставного поручика Данилу Перумова, и у них была дочь – такого же возраста, что и сама Юлька. Если что, если будут искать – по бумагам всё совпадёт, а уж чтобы стали так глубоко копать, чтобы являться прямо на квартиру, – на подобные подвиги Охранное отделение, по мнению самого Константина Сергеевича, было решительно неспособно.
Кажется, удовлетворились… Юлька повернулась и на негнущихся ногах двинулась прочь, к тому самому дому. Потом не выдержала, обернулась – «шпик» пристально глядел ей вслед, Юлька не нашла ничего лучшего, как помахать ему. «Шпик» махнул своим рукой, и они все трое зашли в подъезд, откуда только что должен был выбраться Игорёк.
…Он догнал Юльку уже на Мытнинской. Пыхтел, таща через плечо тяжеленную сумку, битком набитую прокламациями.
– Бежим! – Он схватил Юльку за руку, потащил в очередной проходной двор.
Ох, как же они мчались! Что было сил, во весь дух, так, что пятки сверкали. Остановились, только выбравшись на Суворовский проспект.
– Всё, всё!.. Теперь идём спокойно! – задыхался Игорёк.
Они пошли, изо всех сил стараясь, чтобы на них не слишком уж обращали внимание.
– Ты молодец, – вполголоса говорил Игорёк, перекидывая сумку с плеча на плечо. – Не растерялась. А я груз забрал, собрался уже выходить, гляжу – стоят!..
– Они потом в этот дом зашли, – добавила Юлька.
– Во-во! Хорошо, я выскочить успел!
Тащить здоровенную суму, доверху плотно набитую пачками прокламаций, было тяжело. На Суворовском сели на трамвай, «семнадцатый», до Литейного, сошли, дождались другого, «двадцатки», и медленно потащились в сторону Невы.
– Удивительно… – тихонько сказала Юлька, глядя в окно. – Помнишь, как после школы с тобой ездили? Только на двадцать пятом…
Трамвай как раз с натугой вползал на Литейный мост. Огромного и жутковатого Большого дома по правую руку не было, вместо него – аккуратное здание в два с половиной этажа, считая полуподвальный.
– Окружной суд, – Игорёк заметил Юлькин взгляд. – У нас его снесли.
– Красивый, – с сожалением сказала Юлька.
– Красивый… много чего красивого порушили.
– Да, я ещё в Гатчино заметила…
– А вообще да, жутковато как-то даже, – вдруг поёжился Игорёк. – Мы словно в изнанке нашего мира, как дед говаривал.
– А я вообще не понимала, о чём это он…
Игорёк только махнул рукой.
– Давай думать, как задание выполнить.
…«Двадцатка» долго ковыляла сперва по Нижегородской улице [43], затем по Нюстатской [44]. Здесь места уже практически ничем не походили на знакомые Юльке. Дома, напоминавшие центр или её родную Петроградскую сторону, быстро кончились, потянулись какие-то длинные низкие строения, перемежавшиеся заводами, потом трамвайные рельсы прижались к железнодорожной насыпи – голой, без привычной Юльке ограды с тополями. Потом вагон свернул – на 2-й Муринский проспект, как ни странно, но так ни разу и не переименованный в честь какого-нибудь революционера. Вот – двухэтажный деревянный дом с вывеской «Трактиръ», напротив – небольшой магазин с огромной, чуть не вполфасада, вывеской «Мануфактурный и галантерейный магазинъ – обувь, бѣлье»; всё очень зелено, выглядит совсем как дачная местность. Дома, конечно, далеко не столь красивые, как в Гатчино, и сама дорога хоть и замощена, но кажется совсем просёлочной, потому что между камней тут и там пробивается упрямая трава. Именно тут, недалеко от кольца, Игорёк и дёрнул засмотревшуюся по сторонам Юльку за руку:
– Пошли! Нам сходить.
Зелёный район никак не походил на мрачные рабочие окраины; Игорёк взглянул на номера домов:
– Сюда!
…Стук. Стук. Пауза. Стук-стук-стук.
Дверь распахнулась. Высокая девушка с высокой причёской, строгий овал чистого и правильного лица.
– Здравствуйте, э-э-э, дома ли Владимир Александрович? – Пароль.
– Владимир Александрович отдыхают. – Отзыв.
– Тогда мы оставим посылку.
Девушка улыбнулась.
– Заходите. Как добрались?
– Чуть фараонам не попались, – несколько развязно бросил Игорёк.
– Как «чуть не попались»? – оторопела хозяйка.
– Да вот так, – вступила Юлька. – Они туда пришли. Полный атас!
– На квартиру?! К… к… товарищу Сергею?
– Угу. Мы у них перед носом выскользнули. Вот, она отвлекла, – Игорёк кивком указал на Юльку. Та гордо подбоченилась.
– Молодцы, –
