– Тарин, подожди.
Ноги сами переступали, унося меня вслед за потоком людей. Если уйти достаточно далеко, может быть, эти вспышки перестанут мелькать в глазах?
– Эй, что ты делаешь в аэропорту?
Глаза мои скосились вправо, на голос. И я увидела лицо Кайла.
– Прекратите ее снимать! Хватит, ребята! – гаркнул он.
Передо мной, заслоняя меня, возникло его плечо.
– Ты почему такая мокрая? – тихо спросил Кайл. – Тарин, не останавливайся.
Что-то назойливо толкало меня в спину, принуждая двигаться быстрее.
Я была холодной, бесчувственной, совершенно опустошенной. Должно быть, внутри росла смерть, пожирая все.
Кайл пошарил взглядом у меня под ногами:
– Где твой багаж?
Я посмотрела на свои руки – пустые и дрожащие. Из рукава торчал краешек синего гипса, бинт пропитался водой.
Я не помнила, были ли у меня какие-то вещи. Снова сдавило грудь, дышать стало очень трудно.
– Эй, эй… – Кайл притянул меня к себе. – Успокойся. Ш-ш, все будет хорошо. Я здесь.
Я попыталась отгородиться от него ладонями. Хотела, чтобы он перестал меня трогать. Ни один мужчина больше не прикоснется ко мне.
Он зашептал на ухо:
– Не волнуйся, малыш, я о тебе позабочусь. Отвезу тебя домой.
– Тарин, хорошая моя, слава богу! – Мэри бросилась к моей кровати. – Все наладится. Мы здесь.
Она обняла меня за плечи и прижала к себе.
Пит торопливо зажигал лампы в спальне. Снаружи было темно. Наверное, снова ночь. Глаза у меня опухли и никак не могли приспособиться к новому освещению.
– Позвонить девять-один-один? – испуганно спросила Тэмми.
Мэри ладонью отвела мне волосы с лица.
– Тарин, поговори со мной. Может, в больницу? – Голос Мэри срывался.
Горе переполнило мне грудь, и я опять разрыдалась. Вряд ли есть на свете больницы, где склеивают разбитые сердца.
– Думаю, врача ей не нужно, Тэмми, – ответил Пит с другой стороны кровати и потрепал меня по волосам.
– Ох, Тарин, все уладится. – Мэри крепко обнимала меня. – Миленькая, что случилась?
– Все… кончено, – выдавила я. Чистой мукой было произносить это вслух.
Мэри, взглянув на Пита, покачала головой.
– Расскажи, что случилось, – шепнула она.
– Я видела его с ней, – всхлипнула я. – Своими глазами. Он касался ее лица, целовал руку и в губы поцеловал. Прямо в ресторане, при всех. – Тяжесть этого признания вновь навалилась на меня.
– С кем, Тарин? С кем он был? – мягко спросил Пит.
– С Лорен. Он был с Лорен. Все слухи о них… правда. – У меня не было сил отвечать.
– Тарин, Райан снимался, – осторожно заговорила Мэри.
Я уставилась сквозь слезы ей в лицо. Как она может ему верить?
– Конечно снимался. Потому там и собрались папарацци, – пробормотала я.
Она поморщилась, глядя на меня:
– В чем у тебя блузка?
Я посмотрела себе на грудь. На ткани виднелись желтые пятна.
– Кажется, ночью меня стошнило, – бросила я, и невыносимая грусть снова стиснула сердце.
– Идем, сунем тебя под душ. – Она сорвала с меня одеяло и обняла, помогая встать с кровати.
– Ты что-нибудь ела? – спросила Мэри, провожая меня в ванную.
Я ничего не соображала от слабости. Не помнила, когда ела в последний раз. Я покачала головой, и перед глазами все поплыло.
– Тэмми, поищи ей чего-нибудь поесть, – крикнула Мэри.
– Я не хочу, – прошептала я.
Я заслужила эту пустоту в груди. В конце концов, всему виной моя глупость.
– Надо есть, Тарин, – упрекнула Мэри и включила душ. – Что с твоим гипсом?
Большой кусок отслоился у нее под рукой.
– Намок, – объяснила я, дергая за марлю, высунувшуюся из отверстия для большого пальца.
– Пит, клейкая лента есть? Ты посмотри, разваливается на глазах. Завтра позвоню ее врачу.
Пришел Пит с ящиком для инструментов. Лучше бы он просто срезал гипс, чем заматывал его серебристой лентой.
– Почему ты нам не позвонила, Тарин? Мы же друзья, – приговаривала Тэмми, стягивая с меня спортивные штаны. – Ты не одна.
– Давай ее мыть, Тэмми. – Мэри стянула с меня футболку и бросила к стене. – Только сперва обернем гипс полиэтиленом.
– А я перестелю ей постель, – вызвалась Тэмми. – Это антидепрессанты? Вот, Тарин, прими. Запей.
– Ты на ногах устоишь или набрать ванну? – спросила Мэри, отодвигая занавеску.
Я встала под душ, отметив, что синяки у меня на животе почти сошли, зато на бедре появились свежие. Я не помнила, как их заработала.
Горячая вода ласкала кожу, хоть и щипала немного лицо, заплаканные глаза. Правой рукой я расчесывала под струей волосы в надежде, что вода смоет воспоминания и очистит голову от кошмара.
Несколько длинных прядей паутиной обмотались вокруг пальцев. Ох, были бы они посильнее, чтобы выдернуть волосы вместе с горем, пока оно не взорвало мою голову.
Мэри сунула мне зубную щетку:
– Почисти заодно зубы.
Я подставила под струи сухие губы и проглотила немного воды, чтобы унять жажду. Слабая, измученная, абсолютно несчастная, я привалилась к стене.
Найдутся ли силы жить дальше?
Пронзительный звонок сотового заставил меня вздрогнуть. Это не мой. Осколки моего валялись на шоссе во Флориде.
– Мы ее нашли, – произнесла Мэри. – Она у себя…
Дальше я не слышала.
Конечно, она говорила с Райаном. Какое ему дело? Может быть, стыдно, что растоптал меня. Я его не жалела. По мне, пусть бы таскал свою вину до конца жизни.
Занавеска душа отодвинулась, и Мэри просунула за нее голову.
– Так ты не отмоешься, – нахмурилась она. – Ничего не случится, если вода попадет тебе на кожу.
До локтей закатав рукава, она повернула кран, отключив верхний душ.
– Садись-ка в ванну, я тебе помогу.
Она заткнула слив и пустила в ванну горячую воду. Помешала ее рукой.
– Сэнди сказала, у них в салоне в этом месяце особые скидки. Надо сделать у нее ногти. И еще там новый состав для ног. Говорит, пахнет перечной мятой…
– Кто тебе звонил? – перебила я.
– Никто, – отперлась она. – Ну, мойся. – Она выдавила мне на волосы шампунь. – Еще Сэнди говорила, что получила новый шампунь с морскими водорослями и планктоном, но я ей сказала, что меня таким не соблазнишь. Помнишь, как пахнет море? Кому это надо: мыть волосы гадостью, которая плавает…
– Мэри, я слышала, как вы разговаривали, – снова перебила я. – Не ври, пожалуйста.
Ее пальцы на миг замерли у меня в волосах.
– Я тебя люблю, Тарин. Мы все тебя любим. Ты мне как сестра, никого ближе нет. А сейчас я вижу, что тебе больно, и хочу помочь разобраться. – Кончики ее пальцев снова принялись массировать мне голову. – Ты прекрасно знаешь, с кем я говорила. Я понимаю, ты не в себе, и не стану вслух произносить его имя, но если бы не он, мы бы не догадались, что тебя надо искать, – призналась Мэри. – Он позвонил мне. Он позвонил Питу. Умолял нас найти тебя, потому что ты не отвечала на звонки. А мы и не знали, что ты дома.
– Я не желаю, чтобы вы с ним разговаривали, – хрипло потребовала я.
– Давай-ка домоемся, а потом запихнем в тебя немножко еды. Неплохо бы обдумать ситуацию на свежую голову, а, милая? – отмахнулась Мэри.
– Обещай больше с ним не разговаривать. С этим покончено, – шепнула я.
– Не могу обещать, – буркнула она.
– Обещай! – взмолилась я, заглянув ей в глаза.
– Нет, – твердо отказалась Мэри. – Этого я не обещаю.
– Тогда выбирай сейчас же – он или я! – В глазах у меня опять стояли слезы.
– Тэмми? Ты не принесешь из кухни большую пластмассовую кружку? – крикнула через плечо Мэри. – Вымой себе подмышки. Ты воняешь! – Она пошарила в шкафчике под раковиной и сунула мне новую бритву.
Я забрала у нее бритву и швырнула в помойку.
– Это не моя. Все синие можешь выбросить в мусор.
– Слушай, я понимаю, что тебе больно, ты несчастна и ничего не соображаешь. Но все же не зли меня чересчур.
Тэмми подала ей чашку. Мэри зачерпнула воды и сполоснула мне волосы.
– Сварила спагетти, – сообщила Тэмми, пока Мэри помогала мне одеться. – Больше ничего съедобного не нашлось. Надо потом сходить в магазин.
– Спасибо, Тэмми, – ответила ей Мэри, – но Тарин, по-моему, пора очухаться. Сегодня мы расслабимся, покормим ее и проследим, чтобы приняла лекарство. Завтра ей придется выйти из дома и возвращаться к жизни.
Она бросила мне футболку из шкафа. Футболку Райана.
– Это не моя, это его. – Я отшвырнула футболку на кровать.
– Ну и что? Надевай. – Мэри кинула ее обратно. – Может, вспомнишь, что ты его любила и вроде бы доверяла ему?
К горлу опять подступили рыдания.
– Не хочу вспоминать! – Я запустила футболкой обманщика в стену. – Чем скорее забуду, тем лучше!
– Пахнет им? – Мэри понюхала подобранную с пола одежку. – Нет? Мы это исправим.
Взяв с тумбочки флакон одеколона, она попрыскала на футболку.
– Перестань! Не надо! – крикнула я, не желая о нем вспоминать.
– Что – перестань? Перестать вспоминать человека, который тебя любит? Перестать помнить о его существовании? – заорала в ответ Мэри.
