МОСКВА. «ЗЕМЩИНА». 27 декабря 1921 года.
ПОДВИГ ЭКИПАЖА ВЕЛИКОЙ КНЯЖНЫ РОМАНОВОЙ.
Выдающийся подвиг совершен нашими авиатрессами. Экипаж бомбардировщика, в котором воюет как борт-стрелок юная Великая Княжна Анастасия Николаевна вместе со своими товарищами по знаменитому авиаполку «Ангелы Богородицы» в очередной раз бомбил 24 декабря Токио. В этом вылете один из наших бомбардировщиков был сбит. И экипаж, в котором воюет Великая Княжна совершил посадку на японскую территорию чтобы забрать товарищей.
Подпоручик Романова в течении получаса отбивала из своей двадцатимиллиметровой спаренной авиапушки Беккера-Дегтярева атаки превосходящих сил японцев, усиленных танками. Своим метким огнем Великая Княжна подбила вражеский танк и уничтожила до десяти противников, дав товарищам время подобрать всех раненых и тела убитых членов экипажа сбитого русского бомбардировщика. Несмотря на ранение и большую потерю крови, Анастасия Николаевна продолжала вести огонь пока их бомбардировщик не взлетел и её не сменила авиатресса из спасенного экипажа.
За дерзновенный и беспримерный подвиг подпоручик Великая Княжна Анастасия Романова, вместе с членами её экипажа, представлена Золотой звезде Героя Ордена Святого Архистратига Михаила с досрочным производством в очередной воинский чин.
* * *
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. МАЛЫЙ ИМПЕРАТОРСКИЙ ДВОРЕЦ. 27 декабря 1921 года.
Сэр Дональд Маклин не был бы Министром иностранных дел, если бы не был в душе дипломатом. Он был вежлив и любезен, но твёрдо держался линии правительства невзирая ни на что.
— Ваше Императорское Величество, нашему правительству крайне прискорбно знать, что некоторые обстоятельства, инспирированные врагами обеих наших держав, отрицательно сказываются на отношениях между нашими странами.
Интересуюсь:
— Вы же не впервые в Константинополе?
Степенный кивок:
— Да, мне приходилось бывать в этом городе.
— И как вам перемены?
Неопределённо:
— Весьма разительны.
— Так вот Лондон делал всё возможное, чтобы мы никогда здесь не оказались. Даже воевать пришлось, не так ли?
Неопределённый жест:
— Это мировая политика, не всегда всё подчиняется нашим желаниям. Но мы всячески стремимся к сотрудничеству и добрососедству между нашими народами. Уверен, что и правительство Вашего Всевеличия хочет поддерживать дух добрососедства между Россией и Соединенным Королевством.
— Я уверен, что город Мельбурн и округа станут прекрасным нашим форпостом в южном полушарии.
Глава 15. Война, которая будет
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. МАЛЫЙ ИМПЕРАТОРСКИЙ ДВОРЕЦ. 27 декабря 1921 года.
Появление генерала Качалова не сулило ничего хорошего. С чего бы мой адъютант появлялся на сцене во время моей аудиенции министру иностранных дел Великобритании? Значит новость слишком уж горяча, чтобы её держать в руках, ожидая окончания встречи.
Руки обжечь можно.
Абсолютно невозмутимо, но и не извиняясь перед гостем (обойдётся, не царское это дело извиняться перед всякими паршивыми министрами), протягиваю руку к листу сообщения.
Пробегаю глазами текст. Дико и многоэтажно матерюсь. Про себя, разумеется. Совершенно спокойно, сохраняя покер-фейс, киваю Качалову, отпуская того, и вновь возвращаюсь к господину сэру Маклину.
— Мельбурн целиком в нашей власти, как и вся округа. И мы там можем находиться сколь угодно долго. Да, вы нас можете ограничить в ресурсах, но каждый лишний день нашего пребывания там будет дорого обходиться вашему правительству в плане общественного мнения и впечатления вашего бессилия, которое вы будете производить на другие державы. Упадок, закат империи, он, знаете ли, из таких вот мелочей и состоит. В принципе вроде ничего страшного по отдельности, но в системе… А, смею предположить, что у Великой Британии и так предостаточно проблем. Настолько предостаточно, что некоторые злые языки уже употребляют эпитет «Некогда Великой Британии».
Министр вновь делает неопределённый жест.
— Досужие разговоры не являются предметом серьезных переговоров уважаемых сторон, не так ли?
Усмехаюсь.
— Сэр Дональд, русские очень любят посмеяться и у нас есть множество анекдотов. Хочу поделиться с вами одним из них. Один одессит говорит другому: Сёма, после последнего вашего визита к нам, у нас дома пропали серебряные ложки. Этот Сёма возмущенно отвечает, что они их не воровали, на что первый одессит кивает и вздыхает, что, мол, да, ложки потом нашлись, но неприятный осадочек остался.
Уловив вопросительный взгляд англичанина поясняю:
— Ваша пресса и ваши официальные лица могут как угодно преподносить итоги двухдневного сражения у Мельбурна, но факт, что русско-итальянские войска оккупировали Мельбурн и округу, а по итогам второго дня британская эскадра потерпела поражение и с потерями была вынуждена оставить место битвы и удалиться в Сидней. Как минимум, по очкам, победили мы. И мы всё еще продолжаем оккупацию части Австралии, части доминиона Британской империи. Повторюсь, можно говорить что угодно, но осадочек остается. Мы в Мельбурне и пока уходить оттуда не собираемся. Да и чего ради, если британские корабли под британским флагом атаковали нашу эскадру? А это война, сэр. К чему тогда все эти пустые игры в слова? Война — значит война. Мы готовы к полномасштабной войне с Великобританией. Готовы ли вы?
Маклин, разумеется, был готов к моему напору и его аппарат готовил его и к такому повороту, тем более что он был вполне очевиден. Потому ответ его был демонстративно спокойным.
— Насколько мне известно, ни со стороны Соединенного Королевства, ни со стороны России никто друг другу войны не объявлял. Поэтому спекуляции на эту тему правительство Его Величества считает излишними и вредящими традиционно добрососедским отношениям между нашими великими державами.
Демонстративно же хмыкаю:
— Вот как? А два дня сражений при Мельбурне, не считая прошлых сражений?
Официальный ответ:
— Участвовавшие в этих инцидентах корабли были переданы правительством Великобритании Австралии ещё до этих событий. Наши доминионы имеют самостоятельность во внешней политике, а также в вопросах войны и мира. Форин-офису прискорбен сам факт, что подобные инциденты вообще имели место, но Британия к этому не имеет никакого отношения.
Киваю.
— Да, конечно. А британские флаги на кораблях во время сражения?
Министр позволил себе пожать плечами.
— Инициатива на местах. Покойный адмирал Ричмонд был человеком своеобразным, но старых традиций. Так что, видимо, решил идти в последний бой под родным флагом Королевского флота. Но официальный Лондон к этой частной инициативе не имеет никакого отношения.
— Это просто смешно. Вы же понимаете, что скажут в столицах мира — Британия настолько слаба, что даже боится признать свое участие в боях против России. Настолько боится, что выставляет формально свои
