— Все никак не привыкну к этому слову — торпеда…
— И не привыкай пока, Василий. Не будут глупых вопросов задавать, если вдруг оговоришься. Это я их по привычке торпедами называю, но при всех остальных — минами. Обратил внимание? А скоро это слово в наш лексикон прочно войдет. И многое по-другому будет. Мы с тобой, Васька, да и со всем экипажем «Косатки», ни много ни мало, а Историю изменили. К хорошему ли, к плохому ли — будущее покажет. Но вот то, что изменили однозначно и бесповоротно, это сомнению не подлежит…
Снова шумит вода за бортом, снова расходятся волны от форштевня и исчезают за кормой. Длинная узкая тень скользит по поверхности моря, оставаясь невидимой. Она только что добилась очередной победы. Она не знает, что ждет ее завтра. Маленький винтик в огромном и сложном механизме войны. Но этот винтик, совершенно неожиданно для всех, стал играть огромную роль. Настолько огромную, что даже Ее Величество История вынуждена с ним считаться…
Утро следующего дня выдалось относительно тихим. Хоть и не штиль, но применять пушку можно. Ночью попадались суда, но связываться с ними не стали. Вдруг нейтрал или второй «Норфолк» попадется. А торпед больше нет. Но ближе к утру бог послал «Косатке» очередной добропорядочный японский транспорт, дым которого сигнальщики обнаружили с рассветом. Транспорт, возвращающийся из Кореи в Японию, не стал геройствовать и после предупредительного выстрела сразу остановился, а экипаж сразу без напоминаний начал спускать шлюпки. Когда шлюпки отошли от борта на безопасное расстояние, «Косатка» открыла огонь. После затопления судна Михаил подошел к шлюпкам и предложил взять их на буксир. Все равно он идет в направлении островов Цусима. Подобное поведение «Косатки» уже никого не удивляло, и японцы с радостью согласились. По дороге так больше никого и не попалось, и «Косатка» доставила своих подопечных почти до места, отдав буксир лишь в пяти милях от берега. Предоставив японцам возможность добираться дальше до берега самостоятельно, «Косатка» снова отправилась в открытое море. Вскоре снова были обнаружены дымы, причем практически одновременно. Один с востока, другой с запада. Решив, что с востока вполне может идти японский транспорт с грузом на Корею, Михаил отправился в первую очередь к нему.
По мере приближения он убедился, что пароход японской постройки и был уверен, что попался очередной «…Мару». Но каково же было удивление всех вахтенных на мостике, когда на носу парохода смогли прочитать название — «Сити-оф-Глазго»! И разглядеть английский флаг на мачте. Мгновенно была сыграна боевая тревога и «Косатка» стала уходить в сторону, не приближаясь к странному пароходу. Поднявшийся по тревоге на мостик старпом тоже всматривался в бинокль на новообращенного «англичанина». Который тем временем застопорил ход и поднял на мачте флажный сигнал бедствия, попытавшись привлечь внимание гудком.
— Ну надо же… Вторая часть премьеры спектакля… Первая часть прошла более профессионально, а тут актеры и вовсе бездарные. Неужели они не знают, что премьера «Норфолка» провалилась?
— Скорее всего, не знают. Очевидно, на «Норфолке» не было радиостанции, и он не смог сообщить о нашей встрече. А ночью мы его утопили, и вполне вероятно, что еще никого не спасли. А возможно, что уже вообще не спасут.
— Так что делать будем? Ныряем или просто уходим? Вон с палубы уже актеры тряпками машут. И тоже ящики на палубе установлены.
— Сейчас мы их в лужу посадим.
— Это как?
— Разворачиваемся и идем к тому пароходу, который позади нас. Скорее всего — японец. Подойдем и погоним его сюда оказывать помощь. Пообещаем даже, что отпустим целым и невредимым, поскольку он занят оказанием помощи нейтральному судну. Тогда сказки о жестоких гуннах уже будут восприниматься как анекдот.
Дальнейшее было полной неожиданностью для всех участников спектакля. «Косатка» проигнорировала сигнал «англичанина» о бедствии и полным ходом помчалась к показавшемуся на горизонте пароходу. Пароход оказался японским, там тоже при появлении «Косатки» сразу остановились и начали спускать шлюпки, даже не дожидаясь предупредительного выстрела. Каково же было удивление японцев, когда субмарина вместо того, чтобы расстрелять и утопить пароход, подошла к шлюпкам и велела вернуться обратно. А после этого следовать за ней для оказания помощи английскому торговому судну! В состоянии полного ошаления японцы вернулись на свой пароход, и вскоре он дал ход, следуя за «Косаткой».
Псевдоангличанин все еще лежал в дрейфе, не понимая странных маневров «Косатки». После того как она проигнорировала его сигнал, там могли подумать, что субмарина помчалась наперехват второй цели, а потом вполне может вернуться. Но когда она вернулась не одна, а в сопровождении японского парохода…
Не входя в зону поражения артиллерии, возможно установленной на «Сити-оф-Глазго», «Косатка» остановилась и легла в дрейф. Японский пароход проследовал к «англичанину», подойдя на пару кабельтовых. Михаил занял такую позицию, чтобы все было хорошо видно. Всем было интересно, чем же закончится этот спектакль. Вот на японце спустили шлюпку, и она направилась к борту «англичанина». С подошедшей шлюпкой, однако, разговаривать особо не желают и к себе на борт не пускают. О чем идет разговор, неизвестно. Но видно, что шлюпка, покрутившись несколько минут возле борта «Сити-оф-Глазго», несолоно хлебавши, отправляется восвояси. Очевидно, помощь «Сити-оф-Глазго» больше не требуется. Японский пароход поднимает на борт шлюпку и дает ход, стараясь побыстрее убраться из этого места, где очень легко нарваться на неприятности. «Косатка» по-прежнему лежит в дрейфе и наблюдает. «Сити-оф-Глазго» тоже лежит в дрейфе и наблюдает. Дистанция для стрельбы неприемлемая, и они оба это знают. Сигнал бедствия с мачты так до сих пор и не снят.
— Вот и все, что требовалось доказать… Вторая часть премьеры тоже оказалась неудачной. Правда, не с такими большими неприятностями для актеров.
— А японца что, отпустим?
— Конечно, отпустим. Ведь он направлен русской субмариной «Косатка» для оказания помощи английскому судну в обмен на гарантии неприкосновенности. И он оказал помощь. Во всяком случае, попытался. А «Косатка» всегда выполняет взятые на себя обязательства. И теперь какие бы басни о нас ни сочиняли, в Японии в них уже никто не поверит.
— И что теперь?
— А теперь — домой. Здесь, после нашего вчерашнего и сегодняшнего безобразия, пока все тихо будет. А там, может быть, кого по дороге прихватим. Погружаемся, и пусть поломают голову, куда же мы делись. Пусть пока считают, что из Корейского пролива мы не уходили…
