class="p1">«Но это единственный путь». Свет факелов далекого Цзянькана скользил по речным волнам, которые набегали на берег с медленным, ритмичным плеском. «Это единственный способ получить то, что я хочу».
Так долго она гналась за величием только для того, чтобы выжить. Но без Чжу Чонбы эта причина перестала существовать. Чувствуя, что она вытащила из себя нечто такое, на что ей не очень хочется смотреть, Чжу подумала: «Мне не обязательно это делать. Я могу уехать, отправиться куда угодно и быть кем угодно и всетаки выжить…»
Но как только она это подумала, она поняла, что не откажется от величия. Ни ради жизни ребенка, ни даже ради того, чтобы предотвратить страдания людей, которых она любит и которые любят ее.
Потому что это то, чего она хотела.
Восходящая луна осветила профиль Сияющего Князя, глядящего на воду. Он улыбался. Этот момент был похож на задержку дыхания после вдоха: неподвижность, полная неизбежности выдоха.
«Это то, что я выбираю».
Не отрывая глаз от далекого берега, Сияющий Князь произнес своим певучим, неземным голосом:
– Лю Футон никогда бы не стал правителем. Но и Чжу Чонба тоже им не станет.
Зашуршали ивы, и Чжу поняла, что если посмотрит туда, то увидит голодного призрака, который раньше был ее братом. Все эти годы о нем никто не вспоминал, потому что его имя присвоил некто живущий.
– Не станет, – согласилась она. Она обнажила саблю и услышала знакомый звук клинка, плавно выходящего из ножен. Теперь ее левая рука стала сильнее, и она не дрожала. Когда ребенок начал поворачиваться к ней, она мягко сказала:
– Продолжай смотреть на луну, маленький брат. Так будет лучше. И когда ты родишься снова, столетия спустя, обязательно прислушайся, и ты услышишь мое имя. Его будет знать весь мир.
Цзянькан. Пятый месяц
Почти через два месяца после второго, более спокойного захвата Цзянькана Красными повязками Ма получила сообщение, что ей следует приехать к Чжу в Цзянькан. Если ты не солдат, из Аньфэна до него всего несколько дней езды. Переправляясь через лениво текущие летние воды Янцзы, Ма восхищалась видом утонувшего в листве города, на улицах которого кипела бурная деятельность. Только кое-где еще виднелись сгоревшие здания, оставшиеся после первой попытки Малыша Го занять город. Уже казалось, что это было целую жизнь тому назад. Солнце жгло немилосердно, когда они с Чан Юйчунем, ее сопровождающим, ехали мимо тарахтящих маслобойных заводов и мастерских по производству шелка, направляясь в центр города. Группа скромных деревянных строений окружала каменную парадную площадь, единственное свидетельство существования древних династий, правители которых сидели здесь на троне. Юйчунь бросил на эти строения недовольный взгляд и сказал:
– Командир Чжу говорит, что планирует построить другой дворец. Нечто более достойное, с красивыми каменными стенами и тому подобным.
– Достойный Сияющего Князя? – спросила Ма. На лице Юйчуня промелькнуло смущение:
– Э-э…
– Что?
– Произошел несчастны… Ну, все равно, период траура закончился. Мы соблюдали траур месяц. По… но мы больше не называем его Сияющим Князем. Командир Чжу дал ему правильное храмовое имя. Я его забыл; вам придется спросить у него. – Посмотрев на лицо Ма, юноша встревожился: – Что не так?
Глубина собственного горя и гнева поразила Ма. Несмотря на то что Сияющий Князь присутствовал в самых ужасных ее воспоминаниях, в сознании всплыло только самое недавнее: желание защищать его, которое возникло, когда она прижала это маленькое теплое тельце к себе. Это воспоминание, доселе дремавшее, теперь всплыло, и ей стало только хуже.
Она в каком-то оцепенении последовала за ним в зал, где стояла Чжу в окружении воинов. Потом все ушли, и одна Чжу осталась перед ней с серьезным лицом. Очевидно, у нее хватало ума не прикасаться к Ма сразу, потому что она просто стояла, опустив руки, ладонь левой руки разжата. Что значил этот жест? Мольба о прощении или просто признание боли Ма?
Когда свидетели ушли, Ма залилась слезами:
– Ты убила его.
Чжу молчала. Ма, глядя в ее лицо, воскликнула:
– Ты даже не отрицаешь этого!
Через мгновение Чжу вздохнула:
– Он выполнил свое предназначение.
– Предназначение! – Ма даже не надо было складывать вместе отдельные части, она поняла, что уже видит всю картину в целом. – Он нужен был только для того, чтобы передать тебе власть. Тебе надо было убедиться, что народ признал тебя законным правителем. А после любому другому он был бы нужен ради его Мандата, чтобы править. Но ты в нем не нуждалась, не так ли? – Она с горечью прибавила: – Потому что у тебя тоже есть Мандат.
Она с удовлетворением увидела, как удивилась Чжу:
– Откуда ты…
– Он мне сказал. Он сказал, что обладающие Мандатом могут видеть мир духов. А я уже знаю, что ты видишь призраков. – Она швыряла в Чжу эти слова. – Так что же ты с ним сделала? – Бросила в реку, как ненужного котенка?
Чжу очень сдержанно ответила:
– Это произошло быстро, если тебе станет от этого легче.
– Не станет! – Она подумала о том кратком мгновении семейного счастья, которое пережила в то утро вместе с Чжу и ребенком в своей постели. Даже оно не было настоящим, потому что Чжу все время знала, что собирается сделать. Она с болью спросила: – Чем это лучше того, что сделал бы Чэнь Юлян? Ты говорила, что будешь не такой, как он. Ты мне лгала.
– Мне пришлось… – начала Чжу.
– Я знаю! – крикнула Ма. – Я знаю, я знаю! Я знаю почему. – Ее пронзила острая боль: ее сердце стиснули тысячи узлов. – Ты говоришь, что я нужна тебе ради моих чувств, моего сопереживания. Но когда ты это сделала, ты хоть на мгновение задумалась о том, что я почувствую, став свидетельницей того, что ты считаешь оправданным? Или ты понимала, но тебе было все равно, что ты поступаешь жестоко?
Чжу тихо ответила:
– Я не хотела быть жестокой. Этим, по крайней мере, я отличаюсь от Чэнь Юляна. Но я хочу того, чего хочу, и иногда мне придется совершать определенные поступки, чтобы это получить. – Неровный свет в зале подчеркивал впадины и выступы на ее лице, превращая его в маску актера. На нем отразилось сожаление, но сожаление не о ребенке, а о самой Ма. – Я обещала тебе быть честной, Ма Сюин, поэтому буду честной с тобой. Я не остановлюсь, пока не буду править, и никому не позволю меня остановить. Поэтому у тебя есть два выхода. Ты можешь подниматься вместе со мной, я бы предпочла этот вариант. Или, если ты не хочешь того, чего хочу я, ты можешь
