Орешек… Названный Нотебургом захватившими его в Смуту шведами, он, наряду с Ниеншанцем, наглухо перекрывал Неву от истока до самого устья. Королевство, выполняя задачу превращения Балтики в своё внутреннее море, полностью отрезало Русь от побережья. К тому же шведы знатно порезвились на Новгородчине, оттяпав себе ижорской и корельской землицы.
Смирнов, сам уроженец Карелии, спешил в родные места, в Приладожье. Город, в котором полковник родился, – древний Олонец, известный по летописям с двенадцатого века, не единожды разорённый врагом, стоял на восточном берегу Ладоги. Полковник хотел непременно побывать там, как только появится такая возможность. Андрей Валентинович особенно остро переживал это обстоятельство, ведь, будучи ещё пионером, а потом и комсомольцем, он исходил родной озёрно-гранитный край вдоль и поперёк вместе со своими товарищами и друзьями. Память сохранила яркие моменты этих счастливых лет юности. Но сегодняшнее присутствие врага на этой земле действовало на Смирнова угнетающе, а делать скидку на стоявшее вокруг время он упрямо не желал.
Задремав, полковник снова оказался в зале общих собраний клуба Ангарского Кремля. Тогда, в предрассветные часы, несколько десятков членов экспедиции, кто присутствуя лично, а кто находясь на радиосвязи, обсуждали весьма важный вопрос, который мог повлиять на будущее их маленького социума очень сильно. Речь шла о походах на шведов. По сути, именно он, полковник Смирнов, продавил общую поддержку этих экспедиций, сыграв на том, что этими действиями, вкупе с посольствами в Москву и Копенгаген, Ангария заявляла о себе как о полноценном партнёре, а заодно бы соблюла свои интересы в Европе. Ярослав Петренко поддержал своего командира сразу, а Сазонов тогда воздержался, ему эта затея не очень нравилась – зачем отвлекаться на европейские дела, кои могут так сильно засосать, что с маньчжурами разобраться не успеешь!
– Надо действовать, а не сидеть в этом диком углу, ожидая невесть чего! – взорвался тогда Смирнов. – Какое нам дело до маньчжуров, если на то пошло?!
– В прошлом не хватило совсем немного, чтобы на равных спорить с ними, – покачал головой Алексей. – Я думаю, мы тут именно для этого. Неужели вы хотите, чтобы Россия в будущем снова получила китайского монстра под незащищённым боком? Или Матусевич вам не рассказывал, как оно было? Или в нашем мире не к тому же шло?
– Из-за этого, видимо, и исчезла память об Ангарии, выродившись в курьёз «казацкого княства» с князем-самозванцем.
– Ну а кто я, если не самозванец? – улыбнулся Соколов, пытаясь в зародыше погасить назревающий конфликт.
Сазонова неожиданно поддержал Радек, мотивировавший своё неприятие этой идеи слишком большой удалённостью места операций от Ангары, длительной автономностью посылаемых отрядов и неминуемыми жертвами среди личного состава.
– Не забывайте, что в первую очередь мы должны помогать нашей родине! – воскликнул полковник. – Всемерно! Да и выгоды мы сможем получить с этого немалые.
– Объять необъятное мы не сможем, Андрей Валентинович, – проговорил с расстановкой Вячеслав. – Наши экспедиции не могут сломать шею врагу Руси. Как ни крути, мы способны лишь на самую малость, а иное – крайняя степень самонадеятельности и тщеславия.
– К тому же, – взяла слово Дарья, – мы не накопили достаточного количества… кхм… человеческого ресурса, чтобы отправлять такие отряды. Наличие нашей колонии на Эзеле обусловлено сугубо прагматическими целями на будущее, а не сомнительным сиюминутным успехом посольства Карпинского. Эзель, как известно, только первый этап будущего становления нашего пояса. Я против походов – по-моему, это лишнее.
– Соглашусь с Дарьей, – к неудовольствию Смирнова, проговорил профессор. – Несмотря на фактическое узаконивание института многожёнства и приток переселенцев, дающих неплохой количественный, но отнюдь не качественный прирост населения, в целом численность нашего социума невелика. – Николай посмотрел на жену начальника Ангарии.
– На сегодняшний день – шестнадцать тысяч восемьсот человек с малыми и старыми, не считая лояльных автохтонов – дауров и тунгусов. С ними до сорока тысяч, – пояснила она.
– А зачем так мучиться? – встал с места Владимир Кабаржицкий. – Гораздо проще для всех нас было бы войти в состав Руси на наших условиях и не ждать весны, как манны небесной – сколько к нам людишек придёт, больше, чем в прошлый раз, или меньше?
Первоангарцы, сидевшие в зале, оторопели, и в воздухе повисла тягостная пауза.
– Как ты себе это представляешь, Володя? – наконец удивлённо произнёс Соколов.
– Мы все в первую очередь хотим выжить. – Капитан обвёл товарищей глазами. – А ещё все мы, безусловно, хотим помочь нашей стране, которая сейчас находится в очень сложном положении, так?
C ним неуверенно согласились многие, ожидая услышать веские причины, приведшие Кабаржицкого к столь поразительному выводу.
– Мы дадим Руси такие технологии, какие…
– Обезьяна с гранатой так же опасна, как и технологии будущего, вброшенные в прошлое! Это факт, – буркнул Сазонов.
Радек энергично кивнул, поддерживая майора. Соколов покуда сохранял молчание, всё сильнее хмурясь.
– Нет, уважаемый товарищ профессор! – сверкнул глазами Владимир. – Неужели мы не сможем добиться положения уровня Строгановых? Это же целое государство в государстве! А со временем мы сможем провести модернизацию всех сфер жизни нашей страны – в политике, экономике, социальном устройстве! Да мы…
– Обождите! – вдруг оборвал говорившего Ринат Саляев. – Это что же будет? Интернациональная помощь, промежуточный патрон и свободная от кухонных оков женщина? Кто это будет продвигать? Как мы это сможем, если Николай Валентинович обещает общий спад уровня экономики после того, как в скором будущем наши люди начнут уходить из жизни по старости?
– Ты не понимаешь, Ринат! – процедил Владимир.
– Я действительно не понимаю! – взорвался тот. – Ты хочешь вместо маленького, но полного начинки пирожка размазать варенье тонюсеньким слоем по огромному караваю? Что из этого выйдет?
…Полковник открыл глаза, снова вернувшись в сегодняшний день. Возок, еле слышно поскрипывая, катил на север к Ладоге. Отодвинув задвижку оконца, Андрей Валентинович с удовлетворением оглядел кусочек вечернего неба. Смеркалось. Скоро остановка, а затем ещё пара часов пути, и будет долгожданная ночёвка.
– И что мне это вдруг вспомнилось? – пробурчал он недовольно.
Недавние воспоминания снова заставили его пережить тот момент, когда Ринат одёрнул Кабаржицкого. А ведь выступление Владимира подготовил именно он, желая прощупать общее настроение коллег. Но благодаря Саляеву идея мирной унии с Москвой, казалось, пошла прахом.
