— Стало быть — на передовую, в штрафбат?
— Ты о чём? — не понял заведующий.
— Это я о своём, о женском. Когда ехать?
— Когда путёвка придёт. Даже сам не знаю, куда — в Ростов, Москву или Санкт-Петербург. А в принципе — отдохнёшь, может — новые методики узнаешь, аппаратуру какую-нибудь присмотришь. Нет худа без добра. Отдыхай до конца недели, а то с такой физиономией тебе только детей пугать. Баба-Яга и Кащей Бессмертный, вместе взятые, и без грима!
Никита попрощался и пошёл домой. Дома улёгся на диван. Душу терзала обида. «Да ну их всех к чертям!»
Никита поднялся, налил в рюмку коньяка, выпил, постоял пару минут, выпил снова. Показалось, что полегчало. Он снова лёг на диван и незаметно уснул.
Разбудил его звонок в дверь.
На пороге стояла Вера.
— Заходи.
Вера сняла плащ, прошла в комнату.
— Ой, сегодня в отделении комиссия была!
— Знаю, вызывали.
— Это из-за драки?
— При чём здесь драка? Помнишь, было столкновение «Газели» с грузовиком? Меня тогда из дома вызывали. Денис Юрьевич с Лёшей Трояном оперировали. Так бабёнка одна вздорная жалобу на меня накатала. Всё бы ничего, но она в городской администрации работает.
— И чем кончилось?
— Выговор объявили и на учёбу отправляют. Когда и куда, пока не знаю.
— Перемелется. Съездишь, подучишься.
Вера подошла к нему, обняла, повела носом.
— Ты пьян?
— Немного выпил, пару рюмок. Обидно. Вины моей нет, а наехали — будто я убийца какой.
— А мне девчонки из отделения сказали — комиссия пришла. Все по углам разбежались. А потом говорят — Никита Алексеевич в отделении был, весь избитый, страшный. И мрачный!
— С чего веселиться?
— Ты ел сегодня чего-нибудь?
— Не помню.
— Я сейчас.
Вера убежала на кухню, загремела посудой.
А Никите есть совершенно не хотелось. Настроение было просто отвратительное.
— Никита! Всё готово, иди, ужинать будем.
Никита нехотя поплёлся на кухню. Сидя за столом, он вяло ковырял вилкой салат. Но видя, как лихо девушка расправляется с ужином, принялся есть. Как говорится, аппетит приходит во время еды.
Настроение улучшилось. То ли ужин повлиял, то ли разговор с Верой. Сегодня она была разговорчива, как никогда. Обычно Никиту утомляла женская болтовня ни о чём — как, впрочем, и многих других мужчин.
И ещё ему не нравились походы в магазин за тряпками. Как можно часами бродить по многочисленным бутикам, прицениваться, примерять? Если нужны рубашка или брюки, пошёл, примерил и купил. Всё!
А уж от розового цвета его мутило. Почему женщинам он так нравится?
Верочка осталась на ночь и от него сразу убежала на работу. И утро ему показалось не таким мрачным, как вчерашний день. Не зря говорят «Утро вечера мудренее».
Никита позавтракал остатками вчерашнего ужина, разогрев его в микроволновке. Усевшись перед компьютером, он прочитал свежие медицинские журналы из электронной библиотеки. С одной стороны, это даже и неплохо, что он поедет на курсы усовершенствования. В медицине почти каждый год появляется что-то новое — аппаратура, лекарства, методики операций. Ведь сколько лет хирурги оперировали язву желудка по Бильрот I или позднее — по Бильрот II. А затем появились новые методики, и все поражались, как это они десятилетиями ухитрялись держаться за рутину.
Медицина — сама по себе область консервативная. Это не цифровые технологии, где вчера открыли, сегодня уже производят, а завтра покупают и пользуются. Нет, мало что-то изобрести, надо испытать на животных — собаках, кошках, тех же мышах. Потом — работа в прозекторской, на трупах, затем уже — клинические испытания на добровольцах. И всё это длится не один месяц, а по меньшей мере год. И думаете — конец? Впереди хождения по чиновничьим кабинетам, утверждение, издание приказов. Пока что-то новое внедришь — состаришься.
За компьютером Никита засиделся до глубокой ночи. Посмотрел на часы, когда стало рябить в глазах. Два двадцать! Окна в соседних домах уже не светились. Спать пора!
Он проспал почти до обеда. В ванной посмотрел на себя в зеркало. Синяк под глазом отливал фиолетово-жёлтым, но отёк со щеки и губы спал. Правда, щетина добавила завершённости образу бомжа после похмелья.
Никита криво ухмыльнулся. Сейчас бы лохмотья надеть и к церкви — милостыню просить. И никто бы в нём не узнал хирурга.
Два дня он просидел дома безвылазно, пока не кончилась последняя пачка пельменей. Он с надеждой обшарил все отделения холодильника. Тщетно, агрегат был пуст. Придётся бриться, одеваться и идти в магазин. И Вера третий день не приходит. Не случилось ли чего? А с другой стороны — могла бы и позвонить.
Никита быстро соскоблил с лица щетину, надел спортивный костюм, курточку накинул и направился в магазин. Он ведь рядом, метров сто всего.
Набрав продуктов на несколько дней, сверху в сумку он положил бутылку пива «Туборг».
Пьяницей Никита никогда не был, выпивал по праздникам, иногда в компании. И надо же такому случиться — на пешеходном переходе он остановился пропустить машины. Загорелся зелёный, и Никита двинулся дальше.
И вдруг из-за лобового стекла остановившейся «Тойоты» он увидел удивлённые глаза чиновницы, своей бывшей пациентки, написавшей на него жалобу. Женщина даже опустила боковое стекло и высунула в него голову, явно желая убедиться — не ошиблась ли она, не обозналась ли?
Никита отвернулся, ускорил шаг. И увидел себя как бы со стороны. Синяки на лице, старенький, хоть и адидасовский, спортивный костюм, пакет с продуктами, а сверху — бутылка пива. Опустившийся бывший интеллигент — вот кем он был в глазах этой вздорной бабы. Наверняка она его сейчас презирала и одобряла свой поступок — поставила на место зарвавшегося докторишку.
Быстрым шагом Никита дошёл до дома, взбежал по ступенькам. Вот ведь совсем нежелательная встреча!
Уже в квартире успокоился. Чего он стушевался? Синяки — так они скоро пройдут бесследно, а ум, навыки и умение останутся. Тьфу на тебя, вздорная ты бабёнка!
Никита вдруг пришёл в хорошее расположение духа, представив, как сейчас в администрации эта бабёнка с ужасом в глазах, сгущая краски, рассказывает таким же сотрудницам о встрече. Те ахают, возмущаются: какие же врачи в больнице работают, кому же мы здоровье своё доверяем… И дружно одобряют чиновницу за посланную в больницу комиссию.
Никита откупорил бутылку, сделал глоток.
— А вот тебе!
Он сложил фигу из трёх пальцев и ткнул рукой в окно. Эта неожиданная встреча как-то резко переменила его настроение. Он позвонил Вере.
— Привет, ты чего не заходишь? Я соскучился.
