Ознакомительная версия.
Остановить избиение? Как?! Да никак! Не кричать же: «Всем стоять! Милиция! Руки в гору!» Значит, план прежний — добраться до рощи, а там видно будет. Правда, убегать от конных на своих двоих — дохлый номер. Но почему обязательно пехом? Бурцев огляделся. Благосклонная фортуна скалилась ему в лицо огромными зубами лошадиной морды. Конь убитого гонца испуганно поджимал уши и мылился задать стрекача, однако был еще в пределах досягаемости. Вот где потребуются навыки, полученные в конной милиции. Оп! Он уже вставлял ногу в стремя, когда услышал пронзительный визг, от которого заложило уши. Звук доносился от повозки знатной полячки.
Визжала молодая девушка. Запуталась, бедняжка, в собственном платье с длиннющим — по самые туфли — подолом. Тугая лента слетела с головы, прическа рассыпалась, русые волосы упали на лицо, и все же Бурцев разглядел, насколько миловидной была встрепанная незнакомка.
Барышня отчаянно билась в чужих руках. Спешившийся налетчик в маске цвета сажи (непонятно, кого он хотел изобразить — то ли негра, то ли черта), в стальном шишаке и короткой кожаной рубашке с массивными железными бляхами, пытался вытащить девицу из повозки.
Уж, не об этой ли панночке-благодетельнице рассказывал Яцек?
«Благодетельница» оказалась девицей боевой. Вцепившись в повозку, полячка яростно молотила ногами. Каблучки сафьяновых сапожек сбили с головы чернорожего шлем, продырявили маску. Изящные ножки, мелькавшие под юбками, лупили так сильно, что нападавший вынужден был отпустить жертву. Он явно не ожидал подобного отпора. Панночка же угрем скользнула обратно в повозку, опустила за собой полог медвежьей шкуры и затянула его изнутри кожаным ремнем.
Ну и глупо! Сама загнала себя в ловушку. А куда смотрит охрана полячки?
Бурцев поискал взглядом секьюрити с топорами, дежуривших у повозки. Нашел… Охрана смотрела в небо. Безжизненными глазами. Оба кнехта неподвижно лежали у колес. Впрочем, не они одни. Чуть поодаль корчился третий — копейщик в маске, сбитый с коня арбалетным болтом. В окольчуженном животе торчал кончик измазанного кровью оперения. После таких ран не выживают, так что у непобедимых «тартар» сегодня тоже будут потери.
Воин с черной личиной, от которого вырвалась молодая полячка, взъярился не на шутку. Нахлобучив сбитый шишак, поправив смятую маску, он снова ломился в повозку. «Тартарин» остервенело полосовал кинжальным лезвием опущенный полог. Хлипкая преграда еще сдерживала безумный натиск. Но надолго ли?
Бурцев матюгнулся. Что прикажите делать?! Гнать коня в лес, спасая свою шкуру? Ладно, шкура подождет. Девчонку из Нижнего парка уберечь не удалось, так, может, хоть эту…
Нога вынута из стремени. Дальше он действовал, как и должно действовать на краю жизни и смерти, когда время сжимается, а ход мысли становится слишком медлительным. Сначала взгляд вырвал из царившего вокруг бедлама мертвого кнехта со стрелой в горле. Блеск металла, растоптанная лужа свежей крови, грязно-красные следы. Павший воин был одним из тех арбалетчиков, что совсем недавно держали его на прицеле. Бурцев поднял заряженный самострел убитого.
Он прицелился, как делал это уже много раз в тирах и на стрельбищах. Пистолеты, винтовки, автоматы, пулеметы, гранатометы — разное оружие перепробовано за время службы в армии и ОМОНе. Но вот со средневековыми арбалетами дело иметь как-то не приходилось. Ничего, расстояние до цели — не ахти какое, а стрела — та же пуля, только побольше.
Громоздкая конструкция из деревянного ложа и мощного лука с толстой тугой тетивой плетеных жил весила не меньше «калаша». Серьезный вес серьезного оружия. Правда, у допотопного самострела не оказалось ничего похожего на курок. Тетива спускалась изогнутым рычажком, на который следовало жать не одним указательным, а сразу четырьмя пальцами. Да и вместо приклада торчал чуть расширенный обрубок деревяшки. Непривычно, жутко неудобно, но что ж поделаешь — арсенал тринадцатого века. Зато отдачи не будет.
Ладно, поиграем в освобождение заложницы! Аккуратно, моля бога, чтобы не промазать и случайно не прошить навылет повозку панночки вместе с хозяйкой, Бурцев придавил спусковую скобу. Звонко звякнула тетива. Не промазал!
Стрела ударила воина, терзавшего закрытый полог, в спину, швырнула на угол заднего борта, пригвоздила к дереву, но тут же обломилась под тяжестью обмякшего тела. Человек в доспехах и черноликой маске грузно повалился на бок. Наконечник арбалетного болта остался в доске. А кровавая клякса, вспыхнувшая на заднем борту повозки, вызвала ассоциацию с включенным средь бела дня габаритным огнем. Только здесь огонь этот медленно потек вниз.
За спиной — лошадиное ржание. Бурцев резко обернулся. Проклятье! Конь убитого княжеского гонца — конь, в стремени которого уже побывала его нога, — уносил к спасительной роще другого всадника. Огненно-рыжая голова дергалась в такт галопу, словно у марионетки. Да, Яцек — не самый лучший наездник, но страх — лучший учитель. Землепашец вцепился в поводья и гриву коня мертвой хваткой, а ногами так сильно обхватил бока животного, что никакая сила на свете не смогла бы вырвать его из седла.
Два воина в масках поскакали вдогонку за Яцеком. Еще двое — к повозке панночки. Туда же со всех ног ринулся и Бурцев. Честно говоря, подгоняло его не только желание помочь незнакомой девице, но и последняя возможность спастись самому. Лошади в упряжке полячки-«благодетельницы» — сытые, здоровые, ухоженные… Способны скакать долго и быстро. Впрочем, долго не надо. Сейчас — главное, чтоб быстро. Главное, как можно скорее домчаться до леса. А уж там, в густых зарослях, преимущества конного перед пешим — менее очевидны. Там уйти от погони можно и на своих двоих. Если, конечно, очень постараться. И если очень повезет.
Одна из «масок» уже заметил его — всадник в блестящей кольчуге мчался наперерез, размахивая мечом. Не успеть! До повозки еще далековато, и схватки избежать вряд ли удастся. Бурцев отбросил теперь уже бесполезный арбалет. Перезаряжать — целое дело, нет времени.
В нескольких шагах — копье масконосца со стрелой в брюхе. Тот еще слабо царапал землю ногтями, но на свое оружие больше не претендовал. Рывок, перекат… Бурцев подхватил копье и через мгновение вновь стоял на ногах. Конного противника встретил не беспомощный арбалетчик с разряженным самострелом, а копейщик, готовый к поединку.
Бурцев успел тютелька в тютельку. Он был еще вне досягаемости для вражеского меча, но достаточно близко, чтобы самому нанести удар. В этот удар Бурцев вложил всего себя. Не стал колоть — сноровистый живчик на коне умело прикрывался круглым щитом. Он просто лупанул тяжелым древком наотмашь, будто оглоблей в деревенской драке. Получилось! Клинок конника улетел далеко назад, а сам мечник покатился по земле. Очухался «тартарин» сразу. Выхватил из сапога нож с широким и чуть изогнутым лезвием. Уже порывался вскочить на ноги.
Ознакомительная версия.
