‑ Много ль к смотру ставить надо?
‑ Сказал же, сто чатей там. Сам, да еще какого молодца найдешь.
‑ В первый год выставлять?
‑ Да. Хоть в рубахе, но выстави. На второй год ‑ чтоб оба бронные были. Вообще, чтоб всё как положено ‑ два коня, сабли, луки. Этой осенью посмотрю, найдешь ли человека, а дальше ‑ как у всех.
Ладно, товару у меня рублей на восемь ‑ десять наберется. Пойдет ли Васька за мной, не просто мозгами и руками шевелить, а и со смертью в гляделки играть? Справится ли Катька, если удастся еще сосватать? А, двум смертям не бывать!
‑ Каков надел? Что чатей сто поднятых, я понял. А леса‑луга‑поляны?
‑ Князьям такой надел впору, если просто по земле считать. Только, у князей пахарей побольше, да места потише. Так что, возьмешься?
‑ Коли разбойничков мне в обельные дашь, подручного своего я выведу к смотру.
‑ Тати в твоей воле. Хоть прямо сейчас их порежь, хоть милуй в обмен на службу вечную ‑ я писцу скажу, впишет в судебное решение. Только, на кой тебе головорезы?
‑ У меня не забалуют, особенно на рубеже. А там ‑ осажу на землю, я с ними говорил уже. С Польши да Литвы, от шкуродеров бежали. Семьи, да и самих, за долги продали, так эти сорвиголовы утекли, своих бросив. Ничего, к татарам не побегут ‑ а с другой стороны Тула.
Вот такой я крепостник и народный кровопивец.
Так, товар продали, нужное прикупили, башку мою свежеобритую со спутниками обмыли. Заглянул к "трофеям", да не один, а с представительной делегацией. Посередке я, справа кат, слева писарь воеводский.
‑ Что, ироды, пригорюнились? Думали, забыл вас? Три пары глаз по‑прежнему смотрят в пол.
‑ Упросил я воеводу не лишать вас жизни. Но выбор у вас прост ‑ кто ко мне в обельные не пойдет, вон, Степан Авдеич уж соскучился, верно, по работе. Степан, с которым мы успели и поговорить, и выпить, без лишних слов проясняет свою специальность ‑ стряхивает с плеча кнут. Ироды немедленно соглашаются.
... Рубить, тесать, колоть, ковать. В эти четыре глагола уложились два следующих месяца. Пожалованное поместье лежало кучкой золы под снегом. Деревеньку вернувшиеся жители отстроили, а помещичью усадьбу не стали ‑ других забот хватало. Хорошо еще, обычай хранить страховой запас в лесных укрытиях им известен, и смертного голода пока ждать не приходится. Десяток мужиков ‑ все, кто остались ‑ довольно долго убеждал меня, что сами они нищие, взять с них нечего, и питаются одним лишь вольным воздухом, вместе с семьями. Как будто я сам не вижу.
‑ Вот что, орлы. Брать с вас в этот год оброка не буду, а на следующий ‑ десятую часть. Кто до весны в работу пойдет ‑ не обижу, железным товаром расплачусь. Кормежку вроде оговорили уже, Ерема? Или назад слово возьмешь?
‑ Не, мне как раз, Олег Тимофеич.
‑ Тогда давайте о работной оплате договариваться. Сразу много не дам ‑ мне еще до урожая холопов кормить, а какая весна будет, не ведаю.
Привез я сюда немного, в основном не товар, а железо, инструмент и продукты. Кормить надо троих холопов, себя, да Василия ‑ увязался парень за мной. Мне, конечно, приятно ‑ но останься он в моей старой кузне, быстро мог бы подняться. Привязался, что ли? В общем, с кормежкой всё непросто. Местные сохраняли на пропитание себе, а не такой ораве охламонов. Что‑то я из Тулы привез, но суммарно получается в обрез ‑ надо было ведь еще и хоть вторую лошадь прикупить, да тегиляй, да саблю. Это воевода послабление дал ‑ только выведи человека на смотр осенний. А мне Васька нужен живой и здоровый ‑ иначе ляжем мы здесь, как предыдущий владелец. Он именно что погиб ‑ во время штурма, когда уже татары через частокол полезли, полыхнул дом свечкой. Сомневаюсь, что татары дверь выжигали ‑ скорее, смерть осажденным милее неволи показалась. А вы говорите, старообрядцы... Откуда я это знаю? Да мужички вот эти и рассказали ‑ малец один от леса приглядывал.
Сидим, торгуемся. Сделать надо много и быстро, рук же рабочих мало.
‑ Да на кой тебе, боярин, такие сараи? Неужто жить там будешь?
‑ А ты, Ерема, мне усадьбу добрую до весны поставишь? Да ратников на стену? Усадьбу летом ставить будем, а сараи эти ‑ времянка.
Я решил плюнуть пока на прогрессорство в механике, а заодно и не выпендриваться по поводу большого и удобного дома, пока. Ставить будем сначала именно сараи ‑ жилой склад‑блокгауз, да кузницу. Не так жалко, если пожгут, а отбиться, что вдвоем, что впятером здесь вряд ли получится. Мужички, рупь за сто, опять в лес смоются, и правы будут. Вот и мы так же поступим по весне, если налетят. А дальше посмотрим.
Как это так, "не кочегары мы, не плотники"? И то, и другое, и еще лесорубы, углежоги, кузнецы и строители. Будто в конец прошлого года вернулся ‑ так же работаем, а вокруг нас стены ставят. Небольшой сарай‑кузня. Блокгауз ‑ сарай побольше. Кухня внутри, в той части, где пол земляной. В основном же, полы блокгауза ‑ из грубо обтесанных, только чтоб не спотыкаться, бревен. Он весь из таких бревен, даже непривычная местным плоская крыша. Зато более‑менее прочно и, выскочи сейчас какие‑нибудь разбойнички вроде моих нынешних холопов, можно попробовать отбиться. На крыше ‑ люк, и что‑то похожее на стенку с бойницами, от стрел должно спасти. Правда, приходится регулярно выгребать из получившейся коробки снег. Но это ненадолго, простенькие стропила уже заготовлены, осталось поставить, да покрыть крышу. Иначе, по весне зальёт нас. Да и от стрел уберечь должно.
По вечерам, отужинав, распределяем наряды назавтра. Не одни мы с Васькой ‑ холопы тоже участвуют. Сначала дичились, теперь вроде отошли ‑ как я им сказал, что земли нарежу, да "хозяина" увидели за работой. Ну и общий котел сближает. Хотя ни о каком равенстве речи нет ‑ иначе мигом на шею сядут, или просто прирежут. Хоть эта троица и недолго поразбойничала, а глаз да глаз за ними нужен. Поэтому в ночные караулы ходим по очереди мы с Василием, а холопы спят в запертой снаружи комнате. А с утра ‑ всем за работу. Рубить лес на стройку и будущий уголь, вывозить, собственно строить. Поочередно с Васькой работаем в кузне, взяв молотобойцем кого‑нибудь из холопов. Товар нужен, как воздух ‑ только оборонять поместье должно не меньше десятка воинов, не считая крестьян, иначе можно сразу прописываться в лесу. А еще нужно поддержать и расширить деревню, да и для завода люди потребуются.
За всё время одна радость ‑ при попытке впарить деревенским пробный образец железного плуга оказалось, что народное радио уже донесло весть о них и сюда. И когда только успели? Ведь летом только на пробу отдал, еще и не испытано ничего толком. Попытался прояснить, откуда дровишки ‑ и вовсе в осадок выпал. Я‑то полагал, по весне пробную вспашку сделают бета‑тестеры. А они что удумали ‑ все втроем осенью взяли да и сравнили свои старые плуги с моими пробными. Не поленились, прошли по хорошему клину на недавно заброшенных полях. А потом растрепали ‑ мол, плуги чуть не сами землю режут. Пришлось моим ‑ уже моим! ‑ крестьянам объяснять, что предполагалась еще отработка конструкции, потому и дал лишь троим тогда, и здесь только один сделал, а не малую серию.
