— А кто именно нужен?
— Это уж на ваше усмотрение, Эммануил Викторович. Хорошим мастерам у меня всегда работа найдется — как и достойное их трудов жалование. Ну — надеюсь вскоре вас увидеть, в Сестрорецке. И — вот визитка моего юриста, это на случай… на всякий случай, мало ли что решат владельцы завода? Всего хорошего…
***
— Думм-думм-думм…
Кувырок на полном ходу, недолгий бег в рваном ритме, перекат за дощатый щит, изображающий надёжное укрытие — и короткая очередь выбила щепки из последней мишени… последней в этом упражнении. Александр немного перевел дух и выпрямился во весь рост, потирая левое предплечье — во время последнего переката именно оно познакомилось с торчащей из земли каменюгой. Недолгий отдых — как раз дойти к столику с оружием и подготовиться к следующему этапу тренировки. Добавив на пояс второго Орла, и заменив стандартные магазины на удлиненные, стрелок подошёл к ветеранам — *операторам* мишенного поля (и весьма… своеобразных приспособлений, для отработки разного рода задумок князя).
— Готовы?
— Так точно, Вашбродь!
Для солдат из его взвода жизнь с увольнением со службы изменилась, и изменилась сильно: хотя обязанности остались почти теми же, прав и жалования прибавилось. Причём, прибавилось очень даже ощутимо, особенно первого. Попробуй они всего полгода назад, без долгих разговоров двинуть в зубы какому штатскому — самое меньшее с недельку бы посидели в холодной. А теперь, ежели такое приключилось на территории фабрики, и было обосновано (пьяный там, или излишне любопытный) — можно было и премию получить. Правда, кое-что менять они не захотели сами — в том числе и обращение к Александру, так и оставшемуся для них командиром и офицером, видя в этом своеобразный отличительный знак. Точнее — один из многих. Мастеровые тоже не отставали, и теперь князь зачастую слышал от них короткое — Хозяин, причём звучало это очень уважительно и без всяких там униженно-лакейских ноток.
— Тогда приступим.
Следующее упражнение начиналось с коридора, стенки которого были выложены из туго набитых глиноземом дерюжных мешков. В стенках были предусмотрены ниши, наподобие длинных и узких бойниц — вот из них и выскакивали иногда мишени. А иногда и не выскакивали — тут уж как ветеран, дергающий за веревки с безопасного места, решит. В любом случае, лениться не приходилось. Пройдя по коридорчику три десятка шагов и полторы дюжины мишеней (а что бы жизнь малиной не казалась — под ногами был толстый слой рыхлого песка. А ещё недавно лежал крупный гравий… так сказать — все для удобства пользования), стрелок попадал в небольшой круг, в котором и начиналось главное веселье. Мало того что мишени появлялись без системы и со всех сторон, так среди них ещё и "пустышки" попадались — изображавшие ребенка или собачку какую, и дырявить их было нельзя. Когда Александр только-только придумал этот — по выражению Григория, цирк, он был очень доволен именно повышенной сложностью его прохождения — и из принципа не пользовался в нем "холодом". Потому как — давно уже вывел для себя интересную закономерность: чем лучше он стреляет в обычном состоянии, тем больше его возможности в состоянии транса. К примеру, освоившись с последней модификацией Орла, он смог довольно изящно изобразить неприличное (и довольно длинное) слово на ростовой мишени, на расстоянии в десять саженей. Причем его "кисточка" рисовала исключительно трехпатронными очередями. Гриша, когда увидел такое произведение искусства, не поленился его осмотреть поближе… после чего унес мишень с собой, и весь следующий день охрана была подозрительно весёлой.
— Думм-думм-думм…
Появившийся вскоре Греве, нашел своего шефа слегка злым (опять не получилось!) и занятым чисткой оружия. Тут же подошёл Григорий, вместе с ним подтянулось ещё несколько ветеранов из особо доверенных и все они с ожиданием уставились на сразу два кейса (в которых обычно переносились и хранились новые образцы стрелковки), появившихся на стрельбище вместе с оружейником.
— Александр Яковлевич, вам господин Грейт подарок прислал.
— Нда?
Быстро прочитав сопроводительное письмо, князь удивленно хмыкнул и поглядел на кейсы.
— И где?
— Вот, прошу.
В руку Александра лег пистолет, а все присутствующие удивленно загомонили — это был ЧУЖОЙ пистолет. Непривычно длинный ствол, далеко выдвинутая вперед рукоятка, общая… несуразность конструкции, что ли? Одним словом, конкурент всеобщей любви не получил.
— Опа! Командир, смотри, а патроны-то от Плетки!
Валентин Иванович тут же довольно заметил:
— Что не может не радовать — значит, приняли как стандарт. Это у нас пистолет системы господина Борхарда. Господи, ну и убожест… гхм, нда.
Князь тем временем держал в руках другой пистолет, и опознал его сам.
— Как я понимаю, это творение господина Браунинга? Занятно — под девять миллиметров… и тоже наш патрон. Интересно, как это Мозес умудрился обойти мои патенты?
Перечитав письмо ещё раз, князь ещё раз хмыкнул.
— Надо же, опытные образцы. Ну-ну. Все равно, надо бы разобрать и поковыряться. Кхм, пожалуй, сейчас и опробуем подарки. Григорий, займешься? А во втором что?
— Готовые варианты пистолета-карабина — кстати, вы так и не дали ему имени, и ваш особый заказ.
— Ага!
Настроение Александра стремительно поползло вверх, а когда он увидел содержимое большого кейса, и вовсе остановилось на отметке — жизнь прекрасна.
— Эт чего такое, командир?
Григорий удивленно разглядывал нечто, похожее на сильно исхудавшую банку тушёнки, в которую к тому же вбили короткую и нетолстую палку — а тот, кого он спрашивал, уже вытащил на свет очередное оружие.
— Это, Гриша, называется "толкушка" — правда похожа? Так!
Князь деловито откинул в боевое положение приклад, выщелкнул магазин, быстро набил его патронами и вернул на законное место, слегка подрегулировал прицел, передёрнул затвор и завертел головой, выбирая подходящую цель. За следующие десять минут, с краткими перерывами на перезарядку, Александр напрочь испортил пяток мишеней и основательно обтесал пулями средней толщины столб — а в конце исполнил недолгий, но по-настоящему зажигательный танец, доставая из-за пазухи неудачно отлетевшую гильзу. Главный инспектор охраны и условий труда, в это же время опробовал подарки от Вальтера Грейта, разочарованно покривил лицом (в очередной, сотый по счету раз убедившись, что его любимый Рокот лучше всех) и опять стал кружить рядом с непонятными "толкушками". Греве делал то же самое, только вокруг начальства.
