— Коммутатор…. Коммутатор, ну же говорите, коммутатор.
— Девушка, это лейтенант Стрельникова.
— Да слушаю. Нужно срочно связаться с Москвой.
— Вы знаете, что это запрещено. У вас есть начальник.
— Девушка это очень важно. Нужно срочно связаться с народным комиссаром Берией, вопрос жизни и смерти, а Трофимов сейчас в отъезде. Ну пожалуйста. Только никому не говорите. Это очень важно.
В трубке повисла пауза, и слышалось только легкое шипенье. Потом тот же голос, с уже с неуверенными нотками ответил.
— Я попробую.
— Спасибо большое, это очень важно, очень.
Опять в трубке зашуршало, и телефонистка глубоко вздохнув, ответила.
— Ой, надеюсь…
Она отключилась, а в кабинете повисло тягостное молчание. Стрельникова села на стул и опустила голову и чуть слышно сказал.
— Это все что я могла сделать.
Кристина села рядом так же тихо ответила.
— Ира спасибо, у меня просто нет другого выхода, там люди погибают.
… Сержант НКВД Муровкина сидела на рабочем месте и смотрела на панель коммутатора. Она стояла перед дилеммой: 'Что делать?'. Либо идти к своему руководству, либо выполнять просьбу этой лейтенантши из особой группы. Она знала что там сидят очень секретные сотрудники и любые вопросы, намеки, сплетни относительно них пресекались самым жестким порядком. По идее она должна идти к своему начальнику смены доложить, попросить санкции для связи с центральным коммутатором, но тон, которым просили связь, заставил ее не торопиться и действовать по инструкции.
Ее размышления прервал звонок восемнадцатого абонента. Это был неприметный пожилой лейтенант хозяйственник, который занимался снабжением продуктами, завозил дрова и практически ничем не интересовался, просиживая у себя в каморке и попивая чай с двумя своими помощникам, такими же пожилыми дядьками. Максимыч, как его завали за глаза. Его звонок в это время был несколько удивителен. Муровкина по привычке вставила в гнездо коммутатора разъем и на автомате ответила:
— Коммутатор.
Голос Максимыча был необычно сух и напряжен.
— Муровкина, ты только что разговаривала со Стрельниковой?
— Да.
— Выполняй просьбу лейтенанта.
Тут даже не просьба, а приказ в довольно жесткой форме.
— Так по инструкции…
— Тебе сказано выполняй. Старшему смены ни слова. Если возникнут вопросы, отправляй ко мне. Понятно?
— Так точно.
— Умница. Главной постарайся побыстрее, у людей проблемы, им нужно помочь.
Отключившись от восемнадцатого абонента, Муровкина поразилась самой ситуации и вдруг удивилась, откуда Максимыч мог знать, с кем она разговаривала? Разве только… Она сама испугалась этой мысли. Вот значит, какие чаи они там гоняют, вот жучары, всех провели. А интересно, а какой-то настоящий чин у Максимыча, в таком возрасте не ниже полковника? Она в органах служит не первый год, поэтому быстро подавила зарождающуюся мысль и уже смело и без колебаний воткнула разъем в гнездо внешней линии. Там ей ответили.
— Финалист-центральный.
— Финалист, это Оксамит, мне нужна Плотина и очень срочно…
Через пятнадцать минут ожидания в кабинете, где стоял компьютер, зазвонил телефон. Стрельникова порывисто вскочила и подняла трубку.
— Слушаю.
— Приемная народного комиссара товарища Берии. Мне передали, что вы по срочному вопросу.
— Да. Это лейтенант Стрельникова, мне нужен срочно товарищ народный комиссар.
Ноги у Стрельниковой дрожали от самой смелости ее поступка, но она старалась не допустить чтобы голос ее выдал.
— Что это за дело? Оно не может подождать? У товарища народного комиссара идет совещание.
— Это очень важно. Это касается определенных важных гостей.
На том конце провода задержалась пауза, и секретарь грозного наркома раздумывал, стоит ли беспокоить начальство.
— Минутку подождите на линии.
Он отключил на телефоне микрофон, поднял трубку второго аппарата и соединился с внутренним коммутатором и быстро навел справки, откуда идет звонок. Этого ему было достаточно, для того чтобы побеспокоить своего начальника. Берия ответил сразу на звонок.
— Ну что там у тебя?
— Странный звонок с 'Объекта Д'.
Берия не думал, сразу сказал коротко 'Давай'…
В трубке зашуршало, и Стрельникова услышала другой властный голос.
— Слушаю вас.
— Товарищ народный комиссар, это лейтенант Стрельникова, помните, мы недавно встречались?
— Да помню, что там случилось?
В голосе наркома появились раздраженные нотки.
— С вами хотел пообщаться напрямую один из гостей.
— Хорошо, давайте.
Трубку взяла Кристина, и смело спросила.
— Товарищ народный комиссар мы вам показывали микроволновку, что мы с ней делали?
Пауза.
— Вы что там с ума посходили? Это и есть ваше дело?
— Это просто вопрос, чтоб проверить, что вы у нас недавно были или это я разговариваю с другим человеком, это важно.
Берия задумался. Хм. А девочка права.
— Ваше кофе разогревали.
— Правильно.
Берия уже чуть спокойнее спросил.
— Ну что у вас случилось?
— На нашу базу напали ваши люди. Одна установка уничтожена. На группу майора Кречетова тоже напали ваши люди, пришел сигнал бедствия, и связи больше нет. Хотите поговорить?
Кристина опустила глаза и посмотрела на часы.
— Через двадцать минут у меня последний сеанс связи, если ситуация не разрешится, База прекратит все контакты.
Берия выругался.
— Нет, это не мои люди, я что идиот?
— Что мне передать?
— То, что я сказал. Сейчас выезжаю.
И тут Кристина ляпнула фразу, просто исходя из своей природной вредности.
— Надо побыстрее, но будьте осторожно, возможно вы не доедете, если эта подстава, конечно, не ваших рук дело. Может быть, как раз ради этого все и задумывалось.
Берия рывком положил трубку и задумался. А ведь девчонка могла и правду сказать. Но времени было мало, если из сказанного хоть часть было правдой. Складывалась критическая ситуация, и если он, Лаврентий Павлович Берия, народный комиссар внутренних дел СССР, ее выпустить из под контроля, Хозяин ему этого не простит.
Подняв трубку он дал команду на срочный выезд в Подмосковье, при этом распорядился об обязательном выделении усиленной охраны и двух бронеавтомобилей и расквартированного невдалеке от 'Объекта Д' специального полка НКВД. Пока готовился конвой, он поднял трубку и дал команду связать его с абонентом двадцать три — восемьдесят пять. Буквально через минуту его соединили, и в трубке раздался спокойный голос старого знакомого еще по службе в НКВД Грузии.
