Я никогда не думала, что сорок лет спустя мне предстоит пойти по стопам Ачесона, поступив на службу в Государственный департамент, или, как шутливо называют это ведомство, «Туманное дно» — с учетом его расположения в той части Вашингтона, которая носит аналогичное название. По сравнению с этим даже мои детские мечты стать космонавтом показались бы более реалистичными. Тем не менее, уже став государственным секретарем, я часто размышляла о том седом государственном деятеле преклонного возраста, которого я встретила тем вечером в Уэллсли. Под его церемонным внешним видом скрывался дипломат с богатым воображением, который без колебаний нарушал протокол, когда он считал, что это послужит интересам своей страны и своего президента.
Руководящая роль Америки в мире напоминает эстафетный бег. Госсекретарь США, президент страны, наше поколение — всем нам передали эстафету и обратились с просьбой пробежать свой этап как можно лучше, а затем уже мы передадим эстафету нашим потомкам. И я, воспользовавшись результатами деятельности своих предшественников и сделав для себя на этой основе необходимые выводы, инициировала во время своего пребывания в Государственном департаменте проекты, которые начали приносить плоды уже после того, как я передала эстафету госсекретарю Джону Керри.
Я быстро поняла, что должность госсекретаря, по существу, включает в себя три функционала: главного дипломата страны, главного советника президента по вопросам внешней политики и главного управляющего по разрастающейся деятельности Госдепартамента. С самого начала я стремилась оптимизировать свое время и энергию, рационально распределив их между различными обязанностями. Мне довелось возглавить публичную и конфиденциальную дипломатию страны в то время, когда требовалось восстанавливать коалиции и альянсы, находившиеся на грани разрушения, и создавать новые партнерские отношения. Наряду с этим мне приходилось вести активную дипломатическую деятельность в своей собственной администрации, особенно при выработке внешнеполитического курса Белым домом и конгрессом. И, кроме того, необходимо было неустанно работать в самом Госдепартаменте, чтобы получать максимальную отдачу от своих талантливых сотрудников, поднимать моральный дух в коллективе, повышать эффективность нашей деятельности и развивать потенциал, необходимый для решения новых задач.
Бывший госсекретарь позвонил мне и дал следующий совет:
— Не пытайтесь сделать все сразу.
То же самое я слышала от других ветеранов Госдепартамента:
— Вы можете попытаться наладить либо внешнеполитическую деятельность, либо бюрократический аппарат, но вы не сможете сделать и то и другое.
Зачастую я слышала и другой совет: выберите несколько крупных проблем и занимайтесь ими. Звучали предостережения, что в противном случае нас ожидает постоянно усложняющаяся международная обстановка. Возможно, было время, когда государственный секретарь мог сосредоточиться только на нескольких приоритетных вопросах, предоставив возможность своим заместителям и помощникам заниматься проблемами Госдепартамента и всего остального мира. Однако те времена отошли в прошлое. Нам были знакомы крайне сложные ситуации (например, в Афганистане после вывода советских войск в 1989 году), которые свидетельствовали о том, что, если игнорировать развитие событий в каком-либо регионе или закрывать глаза на какие-либо проблемы, это может иметь весьма тяжелые последствия. Я должна была уделять внимание всей шахматной доске.
В годы, прошедшие после событий 11 сентября 2001 года, американская внешняя политика стала обращать первоочередное внимание на наиболее серьезные проблемы, и это было вполне объяснимо. Безусловно, мы должны были оставаться бдительными. Однако я также полагала, что наряду с этим нам следовало уделять больше внимания расширению наших возможностей в ряде регионов, особенно в Азиатско-Тихоокеанском.
Я намеревалась заняться целым рядом новых проблем, которые требовали повышенного внимания и креативных стратегий, таких как управление конкуренцией в вопросе освоения подводных энергетических ресурсов в зоне от Арктики до Тихого океана, или противодействие экономическому давлению крупных государственных корпораций, или организация общения между представителями молодого поколения во всем мире посредством социальных сетей — и это только некоторые из упомянутых проблем. Я знала, что во внешнеполитическом ведомстве найдутся сторонники традиционного подхода, которые будут задавать вопросы, стоит ли госсекретарю тратить время, чтобы размышлять о воздействии на общество сервиса «Твиттер», или организовывать программы для женщин-предпринимателей, или защищать интересы американских компаний за рубежом. Однако я усматривала в этом составную часть деятельности дипломата XXI века.
* * *
15 декабря вновь избранные сотрудники аппарата национальной безопасности, администрации Обамы, которой еще предстояло начать работу, совещались в Чикаго в течение шести часов. Это было наше первое совещание с момента объявления о наших назначениях двумя неделями ранее. Мы энергично и достаточно детально проработали некоторые наиболее сложные политические дилеммы, с которыми нам предстояло столкнуться, включая военную ситуацию в Ираке и Афганистане и перспективы мира на Ближнем Востоке. Мы также подробно обсудили проблему, которая оказалась весьма непростой: как выполнить обещание избранного президента закрыть военную тюрьму в Гуантанамо на Кубе, которая действовала все последние годы.
Я пришла в администрацию Обамы со своими собственными представлениями как о лидирующей роли США в мире, так и об американской внешней политике. У меня было также собственное мнение о том, какой совместной работы любой президент должен ожидать от членов Совета национальной безопасности. Я собиралась энергично отстаивать свою позицию в администрации. Однако мне было известно из истории и собственного опыта, что знаменитая табличка на столе Гарри Трумэна в Овальном кабинете подтверждала истину: фишка действительно не шла дальше президента[15]. Мне также было понятно, что с учетом длительности нашего первого совещания журналисты будут искать — и даже надеяться найти — какие-либо признаки разногласий между мной и Белым домом. Однако я была полна решимости лишить их этих надежд.
На меня произвели впечатление люди, которых избранный президент набрал в свою команду. Избранный вице-президент Джо Байден имел богатый международный опыт, поскольку возглавлял в сенате США Комитет по международным отношениям. Его доброжелательность и юмор весьма пригодятся во время многочасовых обсуждений в Ситуационном центре Белого дома. Мы с Джо старались еженедельно встречаться за неофициальным завтраком в Военно-морской обсерватории, его официальной резиденции, которая находится недалеко от моего дома. Проявляя себя истинным джентльменом, он всегда встречал меня у машины и провожал в солнечный уголок веранды, где мы перекусывали и беседовали. Иногда мы соглашались друг с другом, иногда спорили, но я всегда ценила наши откровенные и конфиденциальные беседы.
