— Кайзер не знает о наших планах? — тревожно спросил Вольф.
— Знает, но частично. Если бы он знал всю правду, то неизвестно, когда бы я получил его одобрение на нашу операцию. Поэтому удача сегодня нам нужна, как никогда прежде, в противном случае нас всех ждет отставка. Ни я, ни Хиппер не боимся её, но чертовски больно будет наблюдать со стороны, как наша славная мощь прокисает в тихой гавани.
Адмирал закончил своё излияние души, а затем, одернув на себе китель решительным жестом, как бы отсекая от себя минутную слабость, спросил адъютанта:
— Капитаны прибыли?-
— Да, экселенц, они ожидают Вас в приемной для получения инструкций к предстоящему выходу в море, — с готовностью доложил Вольф. Для него эта операция была также очень важна: получи он сегодня окончательное подтверждение своей версии, то долгожданный чин контр-адмирала можно будет считать у него в кармане. О противоположном результате Конрад старался не думать.
— Господа офицеры! Согласно данным нашей разведки в Норвегии, этой ночью из Бергена должен выйти большой караван английских судов с очень важным для британской метрополии стратегическим грузом. Наша цель перехватить его, и не допустить доставки этими судами ни единого килограмма. После нашей последней виктории, скорей всего, конвой каравана будет усилен англичанами, и, несомненно, предстоит хорошая драка. Поэтому мною принято решение послать более сильный отряд кораблей, чем это было в прошлый раз.
Шеер внимательно всматривался в лица сидевших перед ним моряков и отчетливо видел на них радость и оживление от возможности нанесения нового удара по врагу. Многих из присутствующих адмирал знал лично по учёбе или службе, о достоинстве других он знал из рассказов знающих их людей или боевых рапортов, заботливо приготовленных неделю назад Вольфом. Конечно, он мог ограничиться постановкой боевой задачи лишь перед Шмидтом, или Бенеке, но, отправляя своих людей на столь важное дело, Шеер решил лично поговорить со всеми командирами кораблей.
— На перехват каравана противника я отряжаю отряд крейсеров под командованием контр-адмирала Гедеке, в составе кораблей «Кёльн», «Пиллау», «Висбаден» и «Регенсбург». Вам надлежит перехватить вражеские суда и уничтожить их. Пусть каждый матрос и офицер знают, что любой килограмм груза, доставленный конвоем в Англию, это дополнительная смерть наших солдат на Западном фронте и продление войны. Это необходимо довести до сознания всех экипажей эскадры, господа командиры.
Для прикрытия им выделяется отряд линейных крейсеров контр-адмирала Рейтера в составе «Мольтке», «Зейдлиц», «Гинденбург» и «Фон дер Тан». Полностью с планом похода вас ознакомит капитан Вольф.
При упоминании названия их корабля, командиры судов чуть привставали с места и согласно кивали головой. Шеер не менее торжественно кивал им в ответ, точь в точь, как король своим верным вассалам.
Это сильный кулак, способный разнести в пух и прах любой конвой, но на всякий случай в море будет выведена эскадра адмирала Бенеке в составе линкоров «Байерн», «Фридрих Гросс» и «Гроссер Курфюрст» с «Кайзериной», поскольку не исключено, что англичане могут попытаться перехватить наши корабли. Кроме этого, согласно данным разведки, противник готовит новый удар по Вильгельмсхафену, поэтому необходима боевая готовность и эскадре Шмидта.
Но пусть это вас не волнует. Ваша задача полностью выполнить свою задачу по уничтожению каравана противника. Пакеты с более полной диспозицией предстоящей операции адмиралы Гедеке и Рейтер получат у моего адъютанта. Господа офицеры, кайзер и я надеемся, что вы вместе со своими экипажами полностью выполните свой долг перед Германией и рейхом. Вопросы есть?-
У капитанов вопросов не было. Ободренные столь громкими словами, а также новой возможностью подраться с англичанами, моряки дружно поднялись со своих мест, щёлкнули каблуками и, склонив головы, радостно смотрели на Шеера в ожидании приказа действовать.
Адмирал со скрытой завистью смотрел, как его подчиненные устремились делать своё дело, тогда как его главная задача сводилась к скрытой борьбе с кайзером.
— Все свободны, кроме адмиралов Бенеке и Шмидта, их я прошу остаться для уточнения некоторых деталей боевых задач их эскадр.
Командующий кригсмарин терпеливо дождался, когда все вызванные им командиры покинут его кабинет, ведомые Вольфом, и только потом энергичным жестом предложил оставленным флотоводцам присесть за маленький стол, на который заботливый адъютант Киршоф аккуратно выставил три маленькие рюмочки с янтарным коньяком.
Предстояла доверительная беседа, в которой Шеер собирался раскрыть своим собеседникам весь замысел предстоящей операции. На столь высокую степень секретности адмирал пошёл, желая исключить любую утечку информации на сторону раньше времени. Бенеке и Шмидт разом оценили особенность момента, поскольку за все годы совместной службы, «железная маска», а именно так звали за глаза сослуживцы адмирала Шеера, никогда на службе так себя не вел. Оба разом обратились в слух, понимая, что сейчас услышат нечто необычное.
Немного раньше этих событий Первый лорд Адмиралтейства пригласил к себе в кабинет командующего Гранд Флитом адмирала Джеллико. За день до этого, на заседании палаты Общин Черчилль с большим трудом сумел отбить яростные нападки своих оппонентов, недовольных недавними не совсем удачными действиями британского флота. Вспоминая погибших моряков, многие из выступающих парламентариев, явно добивались отставки морского лорда, но опытный лев британской политики сумел отстоять не только свое кресло, но и голову адмирала Джеллико.
Поздоровавшись с моряком, Черчилль жестом предложил ему сесть и немедленно стал буравить его колючим взглядом британского бульдога, присматривающегося, как лучше укусить свою жертву.
— Знаете, сколько гневных эпитетов в Ваш адрес я выслушал прошлым днем, адмирал? Я не считал их, но поверьте на слово, их было ничуть не меньше разрывов немецких снарядов в Ютландском бою. И, что самое интересное, их говорили те же люди, которые с пеной у рта славили ваш стратегический гений, после той Вашей победы. Как скоротечна людская слава, и сколь изменчивы люди, а в особенности политики, — проговорил хозяин кабинета, неторопливо раскуривая свою очередную сигару. Черчилль всё ещё не остыл от вчерашней схватки в парламенте и желал отыграться на адмирале.
От сказанных слов у Джеллико на лице проступили красные пятна гнева, и он яростно заёрзал в кожаном кресле, звучно протестуя против людской несправедливости. Уинстон не обратил ровным счётом никакого внимания на адмиральские трепыхания и, сверля свою жертву бульдожьим взглядом, продолжил свою речь:
