Ознакомительная версия.
– У тебя два бака насквозь пробиты, стенки разодраны в клочья. И как не загорелся? Гидроприводы бомболюков разбиты. Фюзеляж и консоли в дырах. Дальше перечислять?
– Маркович, где у лимонников радиолокационные станции стоят? – повернулся к командиру Савинцев. Заметив, что Овсянников смотрит не на карту, а на инженера, штурман потер пальцем переносицу и недовольным тоном осведомился: – В чем дело?
– В Шотландии точно есть. Под Кингстоном должны быть. Ты думай не о станциях, а чтоб кратчайшим курсом к цели выйти. Тогда они не успеют поднять перехватчики, – заметил Чернов. Майору тоже проблемы с техникой были побоку, все, что не касалось непосредственно вылета, отошло на второй план.
– Товарищ Селиванов, сколько машин готово к вылету? – раздраженно бросил Савинцев, он успел сориентироваться в обстановке и задал единственно верный вопрос, заставивший военинженера вспомнить о делах более важных, чем раздача летчикам и штурманам советов, как лучше бомбить врага.
– Вот так-то, – поддержал штурмана комполка, – идите работайте.
Как только за Селивановым закрылась дверь, наблюдавший за развернувшейся у него на глазах сценой дежурный офицер прыснул в кулак и тут же закашлялся.
– А вы, лейтенант Гордеев, не подсматривайте. Через 24 минуты вас сменят. – Овсянников вспомнил, что лейтенанту скоро придется идти в бой.
– Слушаюсь!
– Дежурным будет неудачник с покалеченным самолетом, – подытожил подполковник, возвращаясь к рабочему столу.
Майор Чернов до этого момента не вмешивался в разговор. Дождавшись, когда комполка и штурман вернутся к работе, Иван Васильевич ткнул пальцем в точку на карте рядом с целью и заявил:
– Заходим с запада. Однозначно. Ориентируемся над морем по береговой черте и на форсаже идем к цели.
– Не промахнетесь?
– Пахомыч дорогу найдет. – Чернов имел в виду своего штурмана капитана Малюгина. Пятнадцать лет прослуживший в гражданском флоте и пришедший в ДБА всего полгода назад во время финской, седовласый, чуточку меланхоличный штурман пользовался всеобщим уважением однополчан, звали его исключительно по отчеству.
– А если?
– Иначе не получится. У империалистов на севере приличные силы, немцев они хорошо потрепали. А мы вообще идем без прикрытия. Нет! – майор Чернов рубанул ладонью над картой. – Единственный наш шанс – отбомбиться, пока они не спохватились. Действовать будем быстро.
– Без истребителей, с тремя нашими огневыми точками, – вздохнул Савинцев, – удачи тебе, Иван Васильевич.
– К черту! – сплюнул Чернов.
– Товарищ подполковник, – дверь в радиоузел распахнулась, и в комнату буквально влетел раскрасневшийся радист, – передача от капитана Иванова!
– Ну?! – все присутствовавшие офицеры разом повернулись к радисту.
– Возвращается. Идет над морем. Капитан Иванов сообщает, что задание выполнено, при этом потеряно... – старшина запнулся, – потеряно, товарищ подполковник, семь экипажей.
– Проклятье! – Иван Чернов с размаху долбанул кулаком по столу. Крепкая дубовая мебель выдержала, но чернильница от сотрясения соскользнула на пол и разбилась.
– Семь экипажей, двадцать один человек, – растерянно пробормотал себе под нос Овсянников. Секундная слабость, затем командир взял себя в руки: – Свяжитесь с немцами, предупредите о возвращении группы. Не хватало нам еще под свой огонь попасть, – тихо добавил подполковник.
– По моим расчетам, Иванов вернется до взлета группы Чернова, – Савинцев демонстративно посмотрел на наручный хронометр, – поспрошаем, что там на севере деется?
Действительно, расчет штурмана оказался верен, группа вернулась вовремя. Сначала пришло сообщение от радиолокационной станции в Брюгге – немцы заметили соединение тяжелых бомбардировщиков. Затем было получено подтверждение с постов ВНОС: летят двухмоторные самолеты с советскими опознавательными знаками. К моменту подлета авиагруппы на аэродроме собрался практически весь личный состав полка.
Люди с тревогой смотрели в небо. Весть о тяжелых потерях эскадрильи Иванова успела распространиться среди людей. Все ждали возвращения товарищей, и, как заметил Овсянников, судя по выражениям лиц, коротким фразам, бросаемым между ребятами, многие не надеялись на лучшее. Сегодня очень тяжелый день. Практически все, кто на собственной шкуре, кто по рассказам товарищей, поняли, что легкой победы не будет. Бои над Англией идут жестокие, потери с обеих сторон огромны.
День еще не закончился, а уже приходится готовиться к новому вылету. Кто не вернется на этот раз? Кого из группы Чернова не дождутся на авиабазе Ла Бурж? Кто из группы Иванова ползет на аэродром с разбитыми плоскостями, на одном моторе, с ранеными товарищами в кабинах? А кто остался там, за проливом? И живой ли?
– Летят! – пронесся над аэродромом громкий возглас.
На севере показались темные точки самолетов. Наши? Нет, самолеты шли на высоте, вскоре в них можно было узнать знакомые силуэты «Хе-111». Немцы прошли над летным полем и повернули на юго-восток.
Через пять минут с вышки передали, что видят еще одну группу самолетов. Не усидевший в затхлой, прокуренной атмосфере командного пункта подполковник Овсянников приложил ладонь ко лбу и прищурился, стараясь разглядеть приближающиеся самолеты. На душе у него было неладно. Тревога давила на плечи, как пудовая гиря.
Самолеты все ближе и ближе, они снижаются. Двухмоторные однокилевые машины. Да, это наши. Привычный, знакомый силуэт «ДБ-3». Вскоре бомбардировщики настолько приблизились, что можно было разглядеть звезды на крыльях.
Первая тройка сделала круг над аэродромом, ведущий качнул крыльями, затем машины снова набрали высоту. Самолеты идут четко, моторы работают, на хвосте лидера отчетливо видны цифры «05», номер машины капитана Иванова. Пока звено комэска кружило над аэродромом, остальные бомбардировщики садились с ходу.
Первая машина докатилась почти до конца летного поля и резко, со скрипом остановилась, чуть было не поломав стойки шасси. Бросившиеся к самолету техники и солдаты роты охраны помогли экипажу выбраться из машины. Пилота пришлось выносить на руках, у него только и хватило сил, чтобы открыть люк, отстегнуть ремни и упасть на пол кабины в лужу собственной крови. Молодой, безусый двадцатилетний парень держался до последнего и потерял сознание, только посадив самолет.
Подбежавшие к машине санитары сняли неумело наложенную поверх штанов повязку. Задыхающийся от быстрого бега полковой врач Арсений Михайлович сунул первому попавшемуся человеку свой чемоданчик и склонился над пациентом. Работал военврач третьего ранга быстро, благо недостатка в помощниках у него не было. Только после того как Арсений Татаринов извлек из раны осколок и наложил швы, летчика унесли в медсанчасть.
Остальные самолеты садились, как положено, летчики вовремя сбрасывали скорость и старались подкатить машины к своим стоянкам. Вид приземлившегося пятым самолета заставил перекреститься даже коммунистов и убежденных атеистов. Никто не мог понять, как самолет вообще долетел до аэродрома, как он держался в воздухе? На бомбардировщике места живого не было.
Половина стабилизатора оторвана, консоли и фюзеляж сплошь в пробоинах. Аккуратные строчки пулеметных очередей и рваные дыры от снарядов, в иную собака проскочит. Кожух правого мотора сорван, элерон болтается на тягах. Башня стрелка-радиста разбита напрочь, ШКАС искорежен вплоть до того, что прицел срезан осколком и ствол иссечен.
Однако бывают в этой жизни чудеса. Оба мотора дотянули избитую машину до аэродрома, бензин не загорелся, стойки шасси нормально вышли и зафиксировались замками. А самое удивительное – никто из экипажа не получил ни царапины. Бывает и такое.
Спустившийся из кабины летчик протолкался сквозь облепивших самолет однополчан.
– Да живой я, живой. Тише, блин горелый! Ребята тоже живые, сейчас выберутся.
Отойдя на пару десятков шагов от бомбардировщика, младший лейтенант Нефедов обернулся, сорвал с головы летный шлем и замер. Готовая сорваться с его губ грубоватая шутка примерзла к языку. Глаза младшего лейтенанта буквально полезли на лоб.
– Мать твою за ногу! – только и смог выдавить из себя летчик. До этого момента он и не подозревал, во что превратили его машину зенитные снаряды и пулеметы вражеских истребителей.
Из кабины самолета все воспринимается немного по-другому. Показания приборов в норме, дисбаланс нагрузки на рули устраняется триммерами. А стрелку-радисту Кузнецову вообще повезло, что в тот момент, когда два «Харикейна» разносили пулеметами верхнюю башню, он выцеливал из нижнего пулемета англичанина, пытавшегося поднырнуть бомбардировщикам под брюхо.
– Восемь приземлились. Трое кружат, – мрачным тоном негромко проговорил Овсянников.
– Иванов передавал, что сбили семерых. Значит, еще шестеро топают следом, – попытался ободрить командира Селиванов. Ради такого дела, как встреча экипажей, военинженер бросил дела и присоединился к полковому командованию, в данный момент плотной группой державшемуся на краю летного поля недалеко от домика КП.
Ознакомительная версия.
