Ларри сидел, неотрывно глядя на дверь, и, вздрогнув, встал, когда она неожиданно вошла. В том же тёмно-сером костюме, но уже не в розовой, а в светло-салатовой блузке. Обвела взглядом зал, увидела его, улыбнулась и пошла к нему.
— Здравствуйте, Лоуренс.
— Здравствуйте, Эстер.
Он пожал ей руку, отодвинул стул, помогая сесть, и сел после неё. И почти тут же подошёл официант. Эстер вопросительно посмотрела на Ларри.
— Всё, что хотите, Эстер, — храбро сказал Ларри.
— Я доверяю вашему выбору, — улыбнулась она.
— Ну, тогда…
Ларри сделал заказ и тут же забыл о нём. Может, и нельзя так торопиться, надо бы подождать, но он не хочет и не может ждать. Надо решать. Здесь. Сейчас. Немедленно.
— Эстер.
— Да, — она оторвалась от своего стакана с водой и вопросительно подняла на него глаза.
— Я хочу… хочу вас спросить.
— Пожалуйста, Лоуренс.
— Вот.
Он достал из кармана маленькую коробочку из красного бархата и протянул ей. Эстер удивлённо взяла её, разглядывая на крышке вензель из двух переплетённых «L».
— Что это, Лоуренс?
Он молчал, и она догадливо улыбнулась.
— Это и есть ваш вопрос, да?
Ларри молча — у него вокруг перехватило горло — кивнул. Эстер открыла коробочку и тихо ахнула: так сверкнули и заиграли бриллинтики. Она осторожно достала кольцо и долго рассматривала его. И когда Ларри уже начал беспокоиться, Эстер подняла на него строгие, влажно блестящие глаза.
— Я отвечаю на ваш вопрос, Лоуренс. Вот мой ответ, — и решительно надела кольцо.
Ларри благодарно склонил голову.
Им принесли салат и что-то ещё. Они ели, не замечая вкуса и даже не совсем понимая, что именно едят. Оба сразу с каким-то азартом бросились в обсуждение житейских вопросов. Свадьба, переезд, Эстер надо уволиться, но две недели лучше отработать, иначе слишком большая неустойка, пустяки, стоит ли, но неустойка большая, но разве она не на годовом контракте, нет, если она завтра же скажет, что уходит, свадьба в субботу, да, комнату Рути он сделает, в воскресенье, нет, в пятницу уже всё будет готово, это же лишние деньги, пустяки, они уже в субботу начнут новую жизнь…
После салата они ещё чего-то съели, выпили ещё по стакану чего-то сладкого, Ларри механически, не обратив внимания на сумму, расплатился, и они вышли на улицу.
— А теперь… Ларри?
— К священнику, Эсти.
Совершенно естественно и незаметно для себя они перешли на уменьшительные имена. И так же естественно Ларри взял Эстер под руку.
— Хорошо, Ларри, но такая спешка…
— Какая спешка? Четверг, пятница — целых два дня, Эсти, я же с ума сойду от ожидания.
Эстер рассмеялась. А Ларри, сам себя не узнавая, то сыпал шутками, то напористо обсуждал проблемы переезда. И с отцом Артуром, которого они нашли в церковном саду, он говорил не просто решительно, а с весёлой уверенностью в успехе.
Отец Артур выслушал их и кивнул.
— Хорошо, дети мои.
Обговорили всякие необходимые мелочи и детали. Эстер сразу сказала, что на часть своих вещей передаст в фонд пожертвований. Ведь она уже в воскресенье переедет к Ларри.
— Спасибо, дочь моя.
Попрощались и ушли.
— Уже поздно, Ларри, Рут одна дома.
— Я провожу тебя, Эсти.
— А Марк?
Ларри улыбнулся.
— Он уже большой.
Но Эстер настояла.
— Нет, Ларри, я не хочу, чтобы из-за меня Марк оказался ущемлённым.
Ларри вздохнул, но спорить не стал. Таким ласковым и в то же время строгим был тон Эстер. И ведь она в самом деле права. К тому же ему надо столько успеть.
Они попрощались и разошлись.
Ещё два дня, целых два дня ожидания и всего два дня на подготовку. Но чувство уверенности уже не покидало его.
Два дня хлопот, суеты, а ещё же надо работать, работа — главнее всего, но у него всё получалось в эти дни.
Комнату Рут сделали рядом со спальней Марка.
— Я думаю, ей понравится, пап, — сказал Марк, стоя посреди и оглядываясь.
Грузчики только-только ушли, в комнате пахло лаком и ещё тем особым запахом новой мебели.
— Хорошо бы, — хмыкнул Ларри.
Хотя… выбор по каталогу на этот раз он полностью доверил марку. И получилось, кажется, совсем неплохо. Весёлая детская комната. Да, Марк уже начинает чувствовать цвет. А в спальне ничего менять не стали. Спальня теперь супружеская, пусть Эстер сделает её по своему вкусу. На завтра всё вроде продумано. Праздничный обед он заказал в том же «Чёрном лебеде», они пойдут туда прямо из церкви. И уже после обеда домой. А в воскресенье с утра они с Марком помогут перенести самые необходимые вещи. По правилам, им с Эсти нельзя видеться последние сутки, он знает, но… но это же только обычай, если и нарушат, то не страшно.
— Пап, — Марк взял его за руку, — ты не нервничай, всё будет хорошо.
— Спасибо, сынок, — потрепал его по кудряшкам Ларри. — Я очень на это надеюсь.
Марк улыбнулся.
— Пап, а в своей спальне ты ничего менять не будешь? Почему?
— Пусть это сделает она сама. Ей будет приятно.
— А! Так поэтому для Рут картинок не купили, да? — догадался Марк.
— Да, — кивнул Ларри. — Сворю комнату ты же сам делал. Но если хочешь… Нарисуй ей что-нибудь. В подарок.
— Ага! — сразу согласился Марк.
И Ларри не поправил его, чтобы говорил правильно.
Эстер перебирала вещи, свои и Рут, аккуратно раскладывая их на три стопки. Что нужно уже завтра отнести на новую квартиру, нет, в новый, но свой дом, что полежит здесь ещё два-три дня, а от чего можно и надо избавиться. Что-то, что получше, отдать в церковь как пожертвование, а остальное… просто вынести и положить на видное место, чтобы разобрали.
— Рути, ты все игрушки берёшь?
Рут вздохнула.
— Мам, а мне тоже нужно… раздарить? Это обязательно?
— Решай сама, — улыбнулась Эстер.
Рут ещё раз вздохнула и стала разбирать свои сокровища: фантики, камушки, цветные стёклышки и фарфоровые черепки.
— Куколок я всех возьму, — приговаривала шёпотом Рут, — и этот камушек, он счастливый, я им всегда выигрываю.
Эстер достала сумку и стала укладывать отобранное для завтрашнего… переезда. Ну что… в конторе она всё уладила ещё вчера…
…Сигал удивлённо посмотрел на неё, когда она вошла в его кабинет.
— В чём дело, Чалмерс?
— Я пришла сказать вам, мистер Сигал, — начала она заготовленную и продуманную речь, — что с понедельника не смогу более работать на вас.
— Вот как? — он с насмешливой недоброжелательностью оглядел её. — И где же вам будут платить больше? Или… вы меняете профессию?
Она улыбнулась: мужчины ревнивы, а кого и к кому ревновать — им уже неважно. Босс может увольнять, но не допускает самовольного ухода. Но сейчас она его успокоит.
— Ни то, ни другое, мистер Сигал. Я выхожу замуж, — и, шевельнув рукой, показала, как бы ненароком, обручальное кольцо.
— М-м? — он окинул её уже совсем другим взглядом, присмотевшись к искре бриллианта в кольце. — Что ж, тогда понятно. Ладно, Чалмерс, — Сигал задумчиво кивнул своим мыслям и принял решение. — Ладно. И когда свадьба?
— В субботу, сэр.
— Хорошо. В пятницу расчёт, сдадите дела и всё. Идите, Чалмерс, — и уже ей в спину: — Желаю счастья.
— Спасибо, мистер Сигал, — ответила она, выходя.
Она вернулась к своему столу. Надо всё разобрать, подвести итоги, чтобы тот или та, кто сядет за её стол в понедельник — интересно, а где Сигал найдёт бухгалтера, согласного на зарплату рядового клерка? У неё тогда все другие варианты были ещё хуже, но сейчас… но это проблемы Сигала…
…Что ж, она всё сделала, как задумала. Навела порядок, сдала все бумаги доверенному лицу Сигала, попрощалась с соседками по комнате, получила расчёт. В конце концов ей было совсем не плохо, платили, правда, меньше, чем остальным, но только до капитуляции, а потом столько же, и расплатился Сигал с ней честно, и даже — Эстер улыбнулась — не только не стребовал неустойки, но даже выдал премию в размере дневного заработка. Неужели это вид кольца так подействовал? Видимо, как человек опытный, решил не ссориться с дарящим столь ценные вещи. Поистине, бриллианты — лучшие друзья! Ну вот, это она сделала, и с квартирой уладилось. Ещё неделю квартира за ней. Она всё спокойно сделает, всем распорядится.
— Рут, ты готова?
— Да, — вздохнула Рут. — Я погуляю пока, ладно? Попрощаюсь.
— Конечно, Рути, — улыбнулась Эстер. — Только далеко не уходи.
И когда Рут убежала, медленно огляделась. Ну вот, сегодня их последняя ночь в этом доме. Нет, им было здесь неплохо, даже хорошо. Эд… но Эд мёртв уже два года. Ей не в чем себя упрекнуть, она всегда была верна Эду и благодарна. Да, Эд спас её, нищую голодную девчонку, затравленного зверька. «Поделим нужду на двоих, и каждому достанется поменьше». Эд старался шутить, брался за любую работу, чтобы она училась, а как радовался рождению Рут. И на переезд в Колумбию Эд настоял ради неё и дочери. Сам бы он везде прокормился, а они… И в Колумбии…
