Что она подумает? Будет ли переживать?
Наверное, будет. Разве может быть иначе?
– Простите, – тихо сказала Эриса.
– Ты не виновата, – отмахнулась я и поморщилась от тянущей боли в мышцах. – Я здесь чужая, и мне сложно это принять. Ты… вряд ли это поймешь.
– Я тоже родилась не в столице, – голос Эрисы прозвучал мягко, почти по-дружески. – Далеко отсюда, в южном пределе. Десять лет я прожила там с отцом и братом, и все вокруг вокруг было знакомым и безопасным, я никогда не думала, что покину дом, увижу большой мир, – женщина отошла к массивному шкафу и достала оттуда ночную рубашку. Новую. Мою прошлую Эктор все-таки порвал во время эпичной утренней побудки. – Там всегда было жарко, шумно и опасно, но я любила свой дом. Потом пришлось уехать. Брат заболел, и папа надеялся найти здесь хорошего целителя. Всем ведь известно, что в распоряжении Ордена самые лучшие люди…
– И что было потом?
– Брат умер, – в голосе Эрисы не отразилось ни единой эмоции, кроме тихой, поблекшей грусти. Если это все и случилось, то давно, не оставив после себя ни боли, ни злости. – А мы с папой остались здесь. У него небольшая пекарня в городе. Мы можем…
Она осеклась, будто вспомнила, что разговаривает не с какой-нибудь подружкой, а с “жуткой ведьмой”.
– У вас внешность сильно изменилась. Думаю, вас не узнают, – пробормотала она. – И господин Ритер будет рад, если я покажу вам город за стенами Ордена. После небольшой подготовки, конечно.
– Думаю, что Эктор не будет рад.
Я услышала тихий смешок за спиной.
– Мы что-нибудь придумаем, – заговорщицки проговорила Эриса и поставила на тумбочку у кровати небольшой поднос. – Поешьте и ложитесь. Обещаю, что завтра разбужу вас пораньше.
Дельная мысль.
Завтра Эктор не станет со мной церемониться только из-за боли в мышцах. Кажется, для этой каменной глыбы и смерть – не оправдание.
Тяжело вздохнув, я приподнялась и потянулась к еде.
Глава 11
Первое, что я поняла, – не могу двигаться. Ни шагнуть, ни вздохнуть. Все тело оказалось сковано и обездвижено, оплетено странными черными побегами. Я застыла посреди черного ничего. Где-то вдалеке виднелись острые зубы высоченных гор, над головой – бесконечное небо, усыпанное белыми гвоздиками звезд. Их было так много, так невыносимо много, что я почти задыхалась от невероятного зрелища. Казалось, что небо вот-вот рухнет мне на макушку, погребет под собой.
Опустив глаза, я несколько раз моргнула, пытаясь привыкнуть к темноте. И, что самое страшное, она ответила мне пристальным взглядом. Мир завибрировал, закачался вокруг и растекся, как ленивые и тяжелые морские волны.
Впереди вспыхнул крохотный огонек. Маленький оранжевый светляк постепенно рос, растягивался в стороны, накрывая темноту огненными крыльями, и на его фоне я отчетливо рассмотрела человеческий силуэт. Только через несколько секунд я поняла, что это не просто огонек.
Это лес вдалеке медленно пожирало пламя. Охряно-красное, разрушительное и неумолимое, облизывавшее верхушки мощных елей.
Способное оставить подпалины даже на небе.
Силуэт приближался, и с каждым новым шагом, от которого на земле оставались огненные следы, внутри меня неизбежно росла холодная, давящая пустота. Нечто вытаскивало из меня тепло, вытягивало все эмоции, оставляя только жуткое и гнетущее ничего.
Силуэт замер всего в десяти шагах.
В темноте вспыхнули глаза. Оранжево-красные, как пламя пылающего за спиной незнакомца пожара.
– Кто ты? – спросила я.
Точнее, попыталась спросить.
Рот оказался забит горькой сажей, а с языка не слетело ничего, кроме сдавленного хрипа и мычания. Силуэт качнулся вперед, и на моем горле сомкнулись крепкие пальцы. Я почувствовала, как острые когти впились в кожу, вспороли ее, точно бумагу, но боль – далекая и неважная – коснулась сознания самым краешком темного крыла.
– Я тебя запомню, – проговорил силуэт.
– Я тебя тоже, – ответила я, с удивлением отметив, что говорить больше ничего не мешает.
Существо оскалилось. В густой черноте сверкнули острые белые зубы, и последнее, что я запомнила, – раздирающую боль в груди и треск ребер, сквозь которые прорвалось неудержимое пламя.
***
Проснулась я с криком и, слишком резко дернувшись в сторону, свалилась с кровати. Плечо пронзила острая боль, и вдруг стало так тошно и обидно, что слезы на глаза навернулись.
– Господи, да за что мне это все? – тихонько всхлипывая, я с трудом поднялась и почувствовала себя самым несчастным человеком на всем белом свете.
Доковыляв до окна, я резко дернула тяжелую ткань и уставилась в темноту. Горизонт только-только покраснел, даже краешек солнца пока не показался.
Дикая рань.
И от этого стало еще тяжелее. На плечи навалилась горечь, и какая-то невыносимая злость сдавила горло.
На всех вокруг. На проклятую ведьму, что так меня подставила и использовала; на Руслана, чей призрак все еще маячил на краешке сознания. Я мысленно ругала его на чем свет стоит, винила во всем.
Если бы он не пришел в тот день!
Если бы не решил расставить все точки!
Если бы!
Если бы…
Добравшись до ванной комнаты, я склонилась над тазиком и плеснула в лицо ледяной воды.
Сейчас я бы убила кого угодно за чашку кофе.
– Госпожа? – тихо скрипнула тяжелая дверь, и на пороге комнаты застыла Эриса с лампой в одной руке и подносом в другой. Я даже удивилась, каким именно образом она вообще эту самую дверь открыла. – Ой! – женщина едва не выронила все добро, заметив меня. – Вы уже не спите.
– Поганые сны. – Сочувствующая улыбка Эрисы позволила мне вздохнуть с облегчением. Было в ней что-то настолько доброе и искреннее, что вся злость просто улетучилась, оставив после себя только усталость.
– Это вам поможет, – она поставила поднос и протянула мне глиняную чашку с чем-то горячим и пахнущим, как проклятый чай от простуды. Мощный дух имбиря и корицы ударил в нос с такой силой, что я чуть не чихнула. – Господин Эктор посоветовал принести вам это утром. Он сам его готовил.
Я подозрительно принюхалась. Надеюсь, здесь и правда только имбирь и корица. Или что-то очень на них похожее.
Потому что от Эктора я не ждала ничего хорошего.
– Ты уверена, что я не упаду замертво от первого же глотка?
Эриса склонила голову к плечу, будто бы удивилась, но по глазам стало ясно: мои опасения она понимала и тихонько над ними посмеивалась.
– Господин Эктор пил при мне, – подмигнув, женщина уверенно подтолкнула чашку к моим губам. – И он сейчас во дворе, разминается. Вроде еще не помер.
– Это обнадеживает.
Осторожно отхлебнув, я закашлялась – таким крепким и пряным оказался вкус. Язык защипало, и сладкой терпкостью обожгло нёбо, отчего я невольно передернула плечами.
Не кофе, конечно, но мысли прочистило на раз. Головная боль утихла, отступила и затаилась в самом основании шеи; из мышц испуганно сбежала гудящая тяжесть.
– Вам помочь одеться?
Я почувствовала себя неловко. Я же не совсем разбитый инвалид, в конце концов.
– Нет, я сама справлюсь. Но лучше покажи мне еще раз дорогу во двор…
***
Когда я выбралась на улицу, край солнца уже показался и облил мир вокруг красноватым светом, превратив его в размытую и зыбкую картинку. На траве слабо поблескивали капли влаги, а воздух был настолько промозглым, что в первые минуты я никак не могла унять дрожь. Зуб на зуб не попадал, но я знала, что теплая одежка будет лишней.
Эктор в первый же час семь потов с меня сгонит. И, может быть, сегодня я тоже не умру.
Шагая вперед, я уже могла рассмотреть площадку, где тренировались вчера.
И гибкую тень, танцующую в утреннем туманном мареве.
Почему-то мне не хотелось врываться в этот странный танец немедленно. Что-то внутри удержало меня на месте, а глубинное любопытство толкнуло в спину и вынудило спрятаться за одним из соломенных манекенов. Штопаная-перештопаная кукла носила следы сотен тренировок, но была достаточно большой, чтобы укрыть за ней свое хилое тело.
