не прощает. Она прислушивалась, как пела одинокая птица, как что-то шептала береза — какую-то тихую сказку, как тяжело дышал затаившийся далеко леший, боясь показаться, как с шорохом падали на землю все новые и новые хвоинки немногочисленных лиственниц. Дышать. Не отвлекаться на огонь в каналах. Это пройдет.
Громов стоял спокойно, даже кристальник свой не достал, чтобы проконтролировать Светлану и её превышение ранга. Доверяет или готов на все ради достижения цели? Раз он её не проверял, то… Она подчерпнула еще благости — по рукам и ногам как наждачная бумага прошлась, разрывая каналы, — и поставила визуализацию следа с задержкой, а сама, снова и снова зачерпывая все так и сопротивляющийся эфир, начала поиск бера ли, берендея ли — в звериной форме все едино: они опасны. Потихоньку, осторожничая, чтобы носом от усилия не пошла кровь, она мысленно прочесывала парк до самой его ограды. Бера не было, как и берендея — медвежьи следы заканчивались за оградой, словно их хозяин улетел по воздуху или… Светлана вздрогнула: уехал на магомобиле. Этот вариант исчезновения следов был более реальным, чем летающий бер.
Уже заканчивая поиск и втягивая в себя длинные жгуты эфира, которые словно щупальца спрута окутал парк, Светлана замерла — в голове вкрадчиво, но от этого не менее больно возникла чужая мысль: «Помоги!»
Кажется, её повело в сторону, потому что следующее, что она почувствовала — горячие пальцы на её плечах и чужое дыхание, щекотно выдавливающее в ухо: «Холера!»
Громов откашлялся и мягко выговорил:
— Светлана Алексеевна, не стоит метить в первые святые — я же просил быть осторожнее.
— Это не тот случай… — заплетающимся от боли языком еле произнесла Светлана. Сейчас бы бежать на призыв о помощи, но мышцы стали, как желе — тряслись и дергались сами по себе. Без поддержки Громова Светлана бы упала на землю. Накатила ненужная слабость — Громов был прав: магия ошибок не прощает. Особенно когда лезешь не в свой ранг заклинаний.
— Тот, тот. Борьба с язычниками, а именно этим мы сейчас и занимаемся, к канонизации и ведет в случае смерти. Светлана… — Он запнулся, вставая сам и поднимая её: — … Алексеевна, не стоит это того.
В его объятьях было приятно, даже несмотря на мокрую от усилий мужскую сорочку. Аромат бергамота усилился, скрывая настоящий запах мужчины. Руки Громова благовоспитанно лежали на талии Светланы, не собираясь никуда смещаться. Застеснявшийся Синица отвернулся в сторону и неожиданно заалел кончиками ушей. Петров отрешенно наблюдал, как вспыхивает дорожка из разбросанных то тут, то там медвежьих следов — парочка незамеченных вспыхнула даже возле капища.
— Берендей, — констатировал Петров. — Бер бы не устоял и поел мертвечины.
Светлана выдохнула в грудь Александру Еремеевичу — в её голове еще стихали огненные отголоски крика о помощи:
— Отпустите, прошу. Я уже в порядке.
Он чуть отстранился и заглянул в глаза:
— Вы уверены?
Она лишь кивнула, судорожно пытаясь понять, как прийти на помощь звавшему её. Признаваться в поиске нельзя.
Громов окончательно отпустил её, шагнув назад:
— Светлана Алексеевна, пойдемте — я провожу вас до магомобиля.
Она заставила себя притворно вздрогнуть.
— Слышите? — Ничего более умного ей в голову не пришло.
— Что? — Напряглись все хвостомойки, хватаясь за свои «селедки» — Громов даже пистолет рванул из кобуры. Мужчины старательно вслушивались в лесную тишину. Сейчас, как на грех, даже птица смолкла. Только ветер и игрался лапами сосен да тонкими веточками берез, осыпая все золотыми листьями.
Светлана притворно закрутила головой:
— Вот! Опять! Слышите — кто-то кричит: «Спасите!»
Не дожидаясь возмущения мужчин, она на подгибающихся ногах побежала дальше в парк, откуда её настигла просьба о помощи. Сейчас была дорога́ каждая минута. Кто-то выжил, столкнувшись, быть может, с берендеем. Кто-то, кто его видел. Кто-то, кто сможет его опознать.
Она, снова зачерпывая благость и не давая перегруженным каналам зарубцеваться, мчалась, слыша за спиной гневное сопение — «холера!» металась эхом между деревьев. Светлане было все равно — главное успеть. Жаль, что целительских сил у неё нет. Оставалось надеяться на крепость здоровья того, кто позвал на помощь. В ней словно проснулось второе дыхание. Ноги сами несли её, окрыленные надеждой поймать убийцу. Сейчас даже каблуки не мешали, хотя Громов, не отстававший ни на шаг, то и дело страховал её, протягивая руку и тут же отдергивая, убедившись, что Светлана не собирается падать и сворачивать шею.
Она вылетела на огромную прогалину в окружении усыпанных золотыми листьями берез. Здесь все буйно заросло папоротниками и лопухами. Часть из них была примята и поломана, словно тут прошел слон, только мужчины, звавшего её, видно не было. Светлана судорожно вдыхала ставший упругим и непокорным воздух, мешавший прийти в себя. Громов, бросив на неё тяжелый взгляд, уверенно прошелся по прогалине. Солнечные лучики прыгали по его волосам и фигуре — он словно купался в золоте.
Светлана сглотнула: где искать звавшего её, она не знала.
— Тут кровь! — громко сказал Громов, разглядывая поломанную вайю папоротника. — Тут явно кто-то дрался.
Светлана неуверенно пошла по высокой траве в надежде случайно наткнуться на звавшего её.
Громов громко крикнул, прикладывая ладони ко рту:
— Эге-гей! Отзовитесь! Мы пришли вам помочь!
В ответ была тишина. Только порскнула из травы перепуганная птица, громко хлопая крыльями. Леший вздохнул, но не показался.
— Помоги, дедушка, я отблагодарю потом… — прошептала Светлана, идя по поляне наугад.
Рядом вроде сам по себе колыхнулся громадный лист лопуха. Светлана пошла к нему, по-прежнему никого не видя — лопух для верности, чтобы она не прошла мимо, еще и вцепился в её юбку своими пурпурными колючими цветками. Светлана отвела в сторону чуть пожухлый лист: на земле лежал обыкновенный кот. Серый. С черными полосками на мордочке, сходящимися буквой V над глазами. «Победитель» — из-за знака на лбу так их называла матушка. Глаза его были закрыты. Язык вывалился из пасти. Грудь еле вздымалась в судорожном, редком дыхании — от шеи и до хвоста по спине шли отметины от когтей бера. До мышц. До белых костей. До внутренностей.
Светлана рухнула на колени — почему она слышала человеческий крик о помощи, она потом подумает: Громов же легко поймает её на лжи — приличные коты не разговаривают. Сейчас главное помочь, а не придумывать отговорки для пристава. Она не позволит берендею забрать жизнь этого кота. И почему она не умеет лечить⁈
Так. Что там
