Профессора опять принялись обмениваться взглядами.
— Ну и последнее. Не так давно государыня одобрила устройство еще одного небольшого училища особого рода. Более того, она собирается лично попечительствовать этому моему начинанию.
В кабинете, уже в который раз установилась полнейшая тишина.
— Выпускать училище будет аптекарских помощников, фармацевтов и провизоров. Особенность данного учебного заведения еще и в том, что основной состав учеников будут составлять девушки. И мне бы очень хотелось, чтобы университетский фармацевтический курс, как впрочем, и все остальные предметы, им преподавали люди с высочайшим уровнем знаний и культуры. Такие, как вы, господа.
"И только попробуйте не понять мой намек! Не будет преподавательского состава для училища — не будет и финансирования Политеха".
— Я надеюсь на вас, господа — и на этом у меня все. Конечно, впоследствии возникнет еще несколько вопросов. Тоже мелких. Но основные на данный момент вы услышали.
Представители научной элиты послушно впали в рассеянную задумчивость, и только князь Гагарин не утратил живости характера, успев всего за десять минут обговорить и прояснить целую кучу финансовых и организационных моментов. Что значит опытный человек! Кстати, и не только прояснил, но и сам дал несколько клятвенных заверений. Вроде срочного открытия фонда с каким-нибудь броским названием, все предназначение которого будет в приеме пожертвований сестрорецкого мецената (а может, и еще кто из толстосумов набежит). Или еще более срочной организации (причем исключительно на добровольных началах) комитета по практическому "рождению" Московского Политехнического Института. Кстати, насчет первого и второго оружейный магнат тоже обещал помочь — в особенности людьми, способными взять на себя всю скучную рутину ведения бухгалтерии и поиска подрядчиков. Ведь не дело же, когда маститый профессор вынужден опускаться до грубой прозы жизни, его задача — нести свет знаний!.. Ну или хотя бы следить, чтобы студенты грызли гранит науки достаточно равномерно и с должным усердием.
— Александр Яковлевич, еще раз — примите нашу самую искреннюю благодарность!
Князь обвел всех глазами и едва заметно кивнул, одновременно вставая — таких гостей не грех было и до крылечка проводить. Проводил. Вернулся. Сел обратно за стол и уперся лбом в скрещенные руки:
— Вот это я попал…
Впрочем, когда спустя всего два часа в этот же самый кабинет, без какого-либо предварительного стука самым наглым образом просочился еще один господин (на сей раз по фамилии Долгин), от столь позорной слабости не осталось и малейшего следа. Вместо нее демонстрировалась спокойная деловитость, выражавшаяся в размеренно-обстоятельной сортировке накопившейся за два прошедших дня корреспонденции. Поприветствовав друга-командира непонятной для посторонних ушей фразой:
— Пока ничего.
Григорий пристроился на кресле для посетителей и с облегченным вздохом расстегнул верхнюю пуговицу на сорочке. Жара на улице была просто страшенная! Охладившись фруктовой водой из маленького графинчика, он совсем было хотел предложить свою помощь в борьбе с ровными стопками писем — как в дверь коротко постучали. А затем и вовсе ее открыли, правда, все-таки дождавшись команды от хозяина кабинета. Переступивший порог экспедитор коротко мазнул взглядом по комнате, убеждаясь, что присутствуют только те, кому и положено, затем в три шага подошел и поставил на стол пузатый саквояж. Отстегнул браслет с малозаметной (потому что в кожаном чехле) цепочкой, на мгновение вытянулся в стойке, щелкнул каблуками, и четко развернувшись через левое плечо, вышел. Князь, прямо на глазах потерявший весь интерес к выложенной на столе корреспонденции, все же отрываться от ее сортировки не стал — что бы там не привез курьер из Сестрорецка, еще полчаса оно точно подождет.
— Присоединяйся.
Гриша себя два раза просить не заставил — тут же подсел еще ближе, и закопался в ближайший бумажный "холмик".
— Не то, ерунда, опять ерунда… Слушай, командир, а чего это к нам насчет благотворительности зачастили? Уже седьмое письмо выкидываю!..
— Ты седьмое, а у меня счет на вторую дюжину пошел. О, а это тебе. И вот эту стопочку прихвати — как раз по твоей части.
С искренним недоумением приняв в руки обычный почтовый конверт, главный инспектор потянулся за костяным ножичком в форме птичьего пера.
Хрртресь!
— Так, что у нас здесь? Молодая скромная вдова, временно находящаяся в стесненных обстоятельствах. Так? Узнав о том, что вас интересуют раритеты, сочла возможным… Приглашаю лично посетить и оценить достоинства моего собрания. Кхм!..
Небрежным жестом Долгин убрал письмо в сюртук и открыл следующее.
— С каких это пор стал интересоваться раритетами, коллекционер ты наш?
— Ну не век же мне эту похабщину собирать?
Возмущенный недоверием друга, Григорий слегка картинным движением руки откинул от себя фотокарточку очередной соискательницы почетного звания "содержанка его сиятельства князя Агренева".
— Что, очередной альбом под завязку набил? Какой там у тебя уже, девятый?
Высокоморальный коллекционер фотокарточек в стиле ню, без особого энтузиазма и гордости признался:
— Десятый. Думаю вот — может уже закруглиться на этом?
Трресь!
— Решишь выкидывать свое собрание — лучше сожги, не то в окрестностях беспорядки приключатся. Среди мужского, хе-хе, населения.
Покончив, наконец, с засильем корреспонденции на столе, Александр с некоторым усилием подтянул ближе саквояж, почти не глядя крутанул колесики первого замка, а потом воткнул пластину ключа в неприметную прорезь.
Клац!
Ближайший родственник бронечемоданчика (ну или он же, но только сильно разжиревший) широко раскрылся, позволяя извлечь из своего нутра три толстых пакета. И тоненькую пачку писем — куда же без них. В дверь опять постучали, и пока Долгин принимал тихий доклад одного экспедитора, а затем и другого, его непосредственное (а заодно и единственное) начальство успело ознакомиться с большей частью документов из Сестрорецка.
— Ну?
— Пока ничего.
Смотря, как друг недовольно нахмурился, Григорий сам тихо вздохнул. Ситуация и впрямь попахивала чем-то нехорошим: груз, который перевозил пропавший курьер, был достаточно специфическим, хотя и насквозь законным. Лабораторные журналы, заявки на оборудование и материалы, кое-какие документы — одним словом, обычный месячный отчет обычной научной лаборатории. Одной из трех, между прочим. Да и черт с ним, с этим грузом!!! Сам курьер был гораздо ценнее. А еще он знал много такого, что очень даже нежелательно было разглашать. Во избежание, так сказать, некоторых неприятных моментов.
