Ознакомительная версия.
Зарплата стабильно росла. Были и другие приятные бонусы, вроде беспроцентного кредита на квартиру. При российской инфляции, считай, даром досталась. Жить с мамой и мужем оказалось еще той проблемой. Когда-то веселый парень и душа компании в новых условиях растерялся и сдулся. Работать бухгалтером он не смог. Попытка создать кооператив кончилась полным обломом. Лучший друг кинул элементарно и смылся, оставив после себя серьезные долги. Хорошо еще до утюгов дело не дошло, но вытягивала их из этой ямы Лариса долго и с большим трудом.
Найти что-то приличное Слава не мог, да и не пытался. Неприятный опыт убедил его в несовершенстве жизни и наличии вокруг сплошных подлецов. Целыми днями лежал на диване и, попивая пиво, купленное за ее счет и смотрел телевизор, сопровождая происходящее на экране саркастическими замечаниями. Матери это не нравилось и вечные скандалы по поводу его ничегонеделанья Ларисе радости в жизни не прибавляли. Даже рождение дочки ничего не изменило.
Она дважды пыталась пристроить его на работу в фирме. Возможности теперь были, ей не отказывали, но Слава не желал быть обязанным ей. Он находил это оскорбительным, не желая замечать, что жить за счет жены не менее унижает. Он вечно с кем-то боролся. С советской властью, с Ельциным, демократами и новыми русскими, но все больше на словах, не вставая с дивана.
Жили они исключительно на ее зарплату. Не такая уж маленькая была, прекрасно на троих хватало. Его нельзя было при этом заставить даже с дочкой посидеть. Вечно она находилась у ее мамы. При этом Слава еще и без всякой причины ее ревновал, подозревая Бог знает в чем. Вернее прекрасно понятно в чем. В его понимании секретарша требовалась начальнику исключительно для одного. Лариса нередко приходила поздно, что в очередной раз вызывало недовольство мужа.
Так они и жили в атмосфере скандалов, упреков. Иногда он вспоминал про супружеские обязанности. Ну, раздвигала ноги. Он ложился сверху, туда что-то вставлял. Ничего даже отдаленно напоминающего первые счастливые дни. Им и говорить в последнее время было не о чем.
А на работе она постоянно видела Андрея Николаевича. Не просто нечто бесполезное мужского пола. Хозяина. С острым проницательным взглядом. Широкие скулы и квадратный подбородок придавали ощущение мужественности. Да он и был таким, без всяких сомнений. Атлетическое сложение подсказывало, что он мог постоять за себя, а в первые годы и не стеснялся это показать окружающим, не всегда за ним ходила охрана.
Андрей Николаевич умел себя поставить и на равных общающегося с сильными мира. Она видела мужчину, способного строить многоходовые комбинации и отдавать приказы бандитам. Да еще и бегающего в промежутках по многочисленным бабам, охотно принимающих его ухаживания. Ему все удавалось, вызывая у самых разных людей восхищение.
Лариса в силу своего близкого положения много знала. Не только про подарки любовницам. Еще и про достаточно скользкие связи с самыми разнообразными типам. Не всегда он был настолько недоступен и вальяжен. Она начинала давно и до сих пор держала в голове имена и адреса не слишком законопослушных граждан, с которыми Андрей Николаевич общался и делал вместе дела.
Были среди них люди очень опасные, были намного старше, но все с ним считались. А кто шел поперек, нередко плохо кончал. Не все она знала, но о многом догадывалась. И молчала. Разглашение конфиденциальной информации грозило не только увольнением с волчьим билетом (все сотрудники на должности выше грузчика нанимались на работу и подписывали соответствующие документы), но и более серьезными последствиями.
Нет в стране чистого бизнеса. Есть бизнес, связанный с криминалом. В их Росхозбанке после смерти Свиридова на его месте сидел вор в законе Амбарцумян. Любой высокоморальный человек просто обязан схватиться за голову, при одном упоминании его имени в правлении. За армянином тянулся длинный шлейф отсидок и недоказанных убийств с вымогательствами. А что делать? Как получать назад кредиты? На законы и бумаги слишком многие плюют. Да и толку от этих законов. Сходи в арбитраж, получишь замечательное решение о возврате. Постановлением сыт не будешь. Требуется надавить и всерьез. А официальная 'Кольчуга' не всегда способна на это. Бывало требовались и силовые меры.
Это уж если не вспоминать про Мусу. Тот еще деятель. Начинал обычным бандитом и до сих не избавился от старых привычек. А уважает Андрея Николаевича и знает свое место. Не так это просто. Характер нужен. Вера в себя. Сила. Много чего требуется. Когда генеральный директор заходит в помещение, ощущение, что распространяет вокруг себя энергию и мощь. Невольно хочется подчиняться.
Андрей положил ее прямо на ковер, на живот. Легким движением дал понять, что делать. Лариса приподнялась на локтях и коленках, становясь в привычную и особо ему нравящуюся позу. Он раздвинул ей коленями ноги. Прошелся губами по спине, погладил живот, груди. Взял сильными руками за бедра, плотно прижал к себе и резко, почти грубо вошел.
У мужа был больше, критично, ни в коем случае не вслух, давно признала. Но этот момент всегда был потрясающ, дарил замечательные ощущения. В первый раз было совершенно неожиданно. Даже не знала как себя вести. Она оказалась совершенно не подготовленной к близости. Давно мечтала, но не надеялась. 'Вот оно!' — мелькнуло в ее голове. Ощущение было непередаваемым, чудесным. Сладкая волна удовольствия прокатилась по его телу, захлестнув с головой. Хотелось продолжать подчиняться его жадным рукам и не думать ни о чем. Даже его нетерпеливость и грубость возбуждала. Со Славой такого никогда не происходило.
Потом с замиранием сердца ждала, что будет дальше. Проявлять инициативу даже в голову не пришло. Слишком хорошо она его знала. Неделю Андрей Николаевич никак не показывал, что что-то произошло, вдруг он явился на работу в не слишком хорошем настроении. Как всегда пол часа просидел в одиночестве в кабинете и вызвал ее. Не для работы.
Чисто по собственнически, даже не подумав поинтересоваться мнением, уверенно отвел ее в комнату отдыха, посадил на колени и приступил к действию. Это было на грани грубости, и без малейших сомнений в своем праве. Он руководил ее послушным телом, не стесняясь оставить синяки, мял грудь и взасос целовал шею и живот. Молча заставлял менять положение, ускоряя и замедляя движения. Отдохнет, выкурит сигарету и опять продолжит. Она с готовностью следовала по указанному пути, старательно выполняя все пожелания. Вошел, вышел, чуть ниже, сильнее, быстрее. Подвигай попкой девочка. Молодец, правильно. А теперь вот так…
Это повторялось не часто, и догадывались немногие. Никогда раньше он в Арконе себе не позволял. Все были в курсе о пунктике начальника, не трогающего подчиненных женщин и бдительного следящего, чтобы и другие себе лишнего не позволяли. Втихомолку говорили не о высокой порядочности Еременко, а о его заскоке, мешающем жить. Иным сотрудникам приходилось всерьез конспирироваться, встречаясь — мог и вышибить с работы. А она еще и не первый год трудилась на своем месте, и никаких поползновений к близости с его стороны за длительное время не наблюдалось. Подозрений не возникало.
Ознакомительная версия.
