Но вот и настал этот день. Накануне Леонид пообщался с семьей по «скайпу», все текущие вопросы решены, ремонт закончен, и «Тезей» стоял у причала, готовый к выходу. Провизии погрузили очень много, так как экипаж «рейдера» получился почти под сотню человек. В основном, конечно, за счет охранников. Чисто морская часть экипажа была сокращена до минимума, лишних денег хозяева платить не хотели. Но это никого и не удивило. Времена с экипажами на грузовых судах в тридцать — сорок человек (а на промысловых судах и того больше), как было принято в СССР, уже давно прошли.
Однако, почти перед самым моментом оформления отхода, произошло еще одно незначительное событие, которое поначалу испортило настроение не только Леониду, но и всему экипажу. На борт прибыл сам «суперинтендант», господин Немчинов собственной персоной, с большим баулом барахла. Правда, вел он себя уже гораздо скромнее и строить из себя большого и грозного начальника не пытался. Леонид сразу же захотел выяснить причину появления на борту столь странного «специалиста», нужного здесь, как пятое колесо в телеге, едва он только ввалился к нему в каюту и озвучил свои намерения.
— Валерий Игоревич, но ведь мы уйдем не менее, чем на три месяца, а суперинтенданту нет смысла задерживаться в море на такой срок — его основная работа на берегу. Лететь же самолетом из Нигерии я бы, честно говоря, не хотел. Тем более, Вам надо будет сначала высадиться на берег, а если мы не станем заходить в Лагос, или Порт-Харкорт, то добираться туда «на перекладных» в том районе не хотел бы тем более. Окружающая обстановка не располагает.
— Так меня, типа того, из офиса к вам сюда и направили. Сказали — будешь помощником у начальника экспедиции.
— Ну, если так, то добро пожаловать на борт. Раз Вас направили в распоряжение начальника экспедиции, то дальнейшие вопросы надо решать с ним.
Вызвав старпома и попросив его определить неожиданно свалившееся на голову «счастье» на место жительства в одну из свободных кают, позвонил Березину и предупредил о появлении у него «помощника». Как оказалось, Березин сам узнал об этом недавно и особого восторга по этому поводу не испытал. Но Леонида все же успокоил.
— Леонид Петрович, не волнуйтесь. Никому этот мажор мешать не будет. Если только начнет хамить и корчить из себя начальника — скажите мне. Я его из Стамбула за свой счет отправлю. Либо после Стамбула из любого другого порта, который будет по пути. Мне самому на борту такой подарок не нужен. Но что поделаешь, иногда приходится идти на компромиссы. Инструктаж я ему, конечно, проведу. Чтобы знал свое место. И предупрежу о последствиях. Будем надеяться, что этого хватит. Ну, а не хватит, его проблемы.
— Понятно. А на отходе проблем не возникнет, Владимир Евгеньевич? С погранцами и с таможней? Ведь у него ничего, кроме загранпаспорта нет.
— Не волнуйтесь, Леонид Петрович. Вы уже имели случай убедиться, что все постсоветское пространство — это огромное поле чудес в стране дураков. И на нем иногда вырастают такие культуры, какие даже и не снились коту Базилио и лисе Алисе. И своих Буратин с папами Карло на нем тоже хватает…
Переговорив с Березиным, Леонид призадумался. Непонятки накапливались. Казалось бы, ничем не примечательный факт появления на борту перед самым отходом такого «специалиста», в лучшем случае бесполезного, а зачастую создающего проблемы, вряд ли кого насторожит. Но Леонид, может быть благодаря мерзопакостнейшей привычке не доверять никому, выработавшейся за время работы «на крабе», а может из-за своей природной подозрительности, насторожился. Наилучший вариант (из возможных), если великовозрастный балбес решил сам устроить себе бесплатный морской круиз и приложил все силы для его претворения в жизнь, надавив на своего папашу, и всячески обосновывая перед руководством в Москве необходимость своего присутствия на борту «Тезея». А там, возможно, этому были только рады, сбагрив подобный раздражающий фактор хотя бы на три месяца с глаз долой. Но может быть и другой вариант. Господина суперинтенданта сплавили сюда специально с одной целью — чтобы он не вернулся. Уж очень много он знает. Все бумаги прошли через его руки. А если учесть особенности личности господина Немчинова, его уровень интеллекта и пристрастие к алкоголю, то возникает опасность утечки информации. Что главным боссам совсем не нужно. А тут — такой хороший способ все уладить и соблюсти приличия. Ведь пираты иногда стреляют. И даже иногда попадают. И очень может быть, что именно господину суперинтенданту «не повезет»… Но это так — размышления на заданную тему. А может быть и еще какая-то скрытая цель…
Леонид поежился. Знакомое чувство… Как не хотел он выходить в последний рейс на «Тумане»… И сейчас — то же самое… Ему показалось, что из этого дела все явственнее и явственнее торчат уши Большого Пушистого Полярного Лиса. Но игра сделана, ставок больше нет. Соскакивать поздно, он уже и сам — носитель секретной информации. Остается одно — доказать боссам свою полезность и лояльность. Чтобы у них не возникло желания избавиться от носителя информации. Потому, как пообщавшись со своим помощником по экипажу Карповым и начальником экспедиции Березиным, Леонид понял, что все люди для них делятся на три категории — полезных, бесполезных и потенциально опасных. И по поводу отношения к потенциально опасным не обольщался.
Отход прошел на удивление быстро. Прибывшая на борт комиссия в лице таможенников и пограничников отработала за двадцать минут, не выходя из кают-компании. И даже не стала обшаривать пароход в целях что — нибудь «обнаружить» и «предотвратить». Что для украинского порта было удивительным само по себе. Очевидно, сработал «административный ресурс». Неизвестный Гена так накрутил хвоста «мытарям» из мытницы, что они молили бога о скорейшем уходе «Тезея» и не пытались чинить ему в этом препятствий.
Но вот, все формальности позади. Комиссия сошла на причал, трап убран, а возле борта уже дежурят два буксира. Поднявшийся на мостик лоцман здоровается со всеми, и наступает тот миг, с которого начинается любой рейс. Команда отдать швартовы, и буксиры начинают отводить «Тезей» от причала, разворачивая затем носом на выход. Все. Буксирные концы отданы, и «Тезей» дает ход, устремляясь вниз по Южному Бугу на выход в Днепро-Бугский лиман, а оттуда в Черное море. За кормой остался Николаев. Порт, который он покинул более двадцати лет назад. Он вернулся сюда, чтобы спустя какое-то время снова выйти на морские просторы, ибо именно там его стихия. Там, где форштевень разрезает волны, и соленые брызги летают в воздухе. Там, где солнечный диск касается горизонта, окрашивая небо в багровые тона, на котором вскоре вспыхивают звезды, накрывая сверкающим куполом все, что находится вокруг. Старый морской странник «Тезей», прошедший за свою долгую жизнь многие тысячи миль, составивших бы не одну кругосветку, снова уходил навстречу Неизвестности.
