-- Генерал, сэр!
Коренастый лейтенант вытянулся по струнке, увидев приближавшегося командующего Десятой легкой пехотной дивизией. Этот афроамериканский парень буквально пожирал глазами свое начальство, взгляд его светился почтением - ведь сейчас перед ним был человек, благодаря которому и сам лейтенант, и многие его бойцы живыми вернулись из иракского ада, и смогли уцелеть сейчас, сокрушив Россию, монстра, казавшегося совсем недавно непобедимым.
-- Все готово, лейтенант? - сухо спросил Камински, кивком ответив на уставное приветствие. - Можно отправляться?
-- Так точно, сэр! Все готово! Можем выдвигаться, как только вы прикажете!
Бывшая русская авиабаза в Раменском стала для Мэтью Камински вторым домом за те дни, что он провел здесь. После того, как русские сложили оружие, тут навели порядок, убрали следы недавних бомбежек, и теперь оставленные бывшими хозяевами казармы и ангары занимал американский контингент. Сам генерал, прибыв сюда из Тбилиси, еще ни разу не покидал пределы базы, на которой всегда, и днем и ночью, бурлила жизнь, шли какие-то работы, бегали люди, беспрестанно звучали чьи-то нетерпеливые команды. А теперь командующего Десятой пехотной ждала столица России - Москва.
-- Едем, - приказал генерал, обернувшись к сопровождавшим его офицерам, самый младший из которых носил нашивки майора на полевом камуфляже. - По машинам!
Правая задняя дверца "Хаммера" захлопнулась с глухим лязгом - эта машина, единственная в кортеже из полудюжины таких же внедорожников, низких, широких, угловато-неуклюжих, не имела вооружения, поскольку была предназначена для командующего дивизией, а уж его всегда найдется, кому прикрыть огнем или даже собственным телом. И бронирование ее было значительно солиднее, чем на остальных "Хаммерах", предназначенных для взвода охраны - жизнь генерала стоила намного дороже, чем жизни хоть взвода, хоть целой роты.
-- Трогай!
Водитель-сержант снял машину с "ручника", отжимая рычаг, и скрытый под бронированным капотом мотор, стадевяностосильный дизель объемом шесть с половиной литров, взревел, словно спущенный с привязи зверь, ощутивший свободу. Колона автомобилей двинулась к выезду из базы, стальной змеей лавируя меж постройками. "Хаммеры" миновали пропускной пункт, укрепленный на случай атаки каких-нибудь недобитых русских - из-за бруствера, сложенного из мешков с песком, вытянулся ствол крупнокалиберного пулемета М2НВ "Браунинг", готового встретить лавиной огня того, кто попробует без разрешения преодолеть охраняемый периметр. В эти минуты у пулемета дежурил только один боец - для того, чтобы нажать гашетку, этого было достаточно, а остальные, еще семь пехотинцев, кучковались чуть поодаль, не снимая рук с оружия и не забывая поглядывать по сторонам.
-- Гребаный курорт! - Мэтью Камински недовольно нахмурился - после службы в Ираке, где любой прохожий, неважно, ребенок, женщина или древний старик, мог нести на себе двадцать фунтов пластиковой взрывчатки, а в кулаке сжимать детонатор, бойцы легкой пехоты расслабились. Чувство опасности мобилизует, а здесь царили мир и тишина, русские даже не пытались сопротивляться, став вдруг покорными, точно какой-то скот, а потому солдаты теряли бдительность. Возможно, вскоре это выйдет им боком.
Чуть в стороне от ворот, солидных, таких, что, кажется, и танком не протаранить, виднелась угловатая громада бронетранспортера "Страйкер" с установленным на крыше дистанционно управляемым "Браунингом" пятидесятого калибра - очень неплохое оружие против каких-нибудь повстанцев, а атаки с применением тяжелого вооружения здесь не ждали в принципе.
Появления генерала и его эскорта уже ожидали. Патрульный "Форд" российской дорожной полиции приткнулся на обочине, хрупкий, почти игрушечный на фоне тяжеловесной бронемашины, увешанной противокумулятивными решетчатыми экранами - простым и эффективным средством защиты от гранатометов. Едва первый "Хаммер" появился в проеме ворот, возле которых выстроились разом подобравшиеся часовые, из бело-голубого "Форда" не самой новой модели с проблесковыми маячками-"мигалками" на крыше выбрались двое в форме русской полиции.
-- Старший сержант Колобов, московская милиция, - один из полицейских, непонятно почему называвшихся здесь милиционерами, то есть вооруженными ополченцами, наклонился к окну "Хаммера" и отдал честь, поднеся ладонь к козырьку форменной фуражки. - Нам приказано сопровождать вас, господин генерал!
-- Следуйте в голове колонны! Держать максимальную скорость! Надеюсь, вы позаботились о том, чтобы расчистить путь? Вперед!
Как только ворота базы остались позади, водители внедорожников, получив приказ, до упора утопили педали газа, и "Хаммеры", разъяренно взревев моторами, сорвались с места. Эти громоздкие машины, весившие пять с половиной тонн, могли запросто выдать сто километров в час, и теперь буквально летели по пустынному шоссе. А впереди, предупреждая незадачливых автолюбителей, мчался милицейский "Форд", распугивая прохожих надрывным воем "сирены".
Колонна буквально ворвалась в город, еще не отошедший от ужаса войны, коснувшейся мегаполиса лишь самым своим краешком. Следы боев уже исчезли, да их немного и было - смелый рейд десантников из Восемьдесят второй дивизии, выковырявших из своего подземного убежища министра Самойлова, позволил избежать уличных боев, в которых, несомненно, обе стороны понесли бы чудовищные потери. Была иная альтернатива - стереть город в порошок непрерывными бомбардировками, ведь противовоздушная оборона Москвы была уничтожена в первый час воздушного наступления.
Бомбардировщик В-52Н "Стратофортресс" может за один вылет доставить к цели свыше двадцати двух тонн смертоносного груза, обрушив его на головы беззащитного врага с высоты четырнадцать тысяч метров - из-за облаков. Не встречая сопротивления в воздухе, можно было устроить настоящую карусель, так чтобы "бомбовозы" сменяли один другого. В этом случае жертвы были бы еще более ужасающими, но понесла бы их только одна сторона. К счастью, удалось избежать и этого, чему генерал Камински по-человечески был рад - наконец-то он вновь смог увидеть русскую столицу, увидеть ее целой и невредимой, хотя и внезапно обезлюдевшей, но во всяком случае не лежащей в руинах.
-- Я здесь второй раз, майор, - усмехнулся Камински, обращаясь к сидевшему впереди, рядом с водителем, адъютанту, державшему на коленях мощный ноутбук в кевларовом чехле, заменивший прежние папки с бумагами. - Черт возьми, и не думал даже, что мое возвращение будет таким! Двадцать лет прошло, а Москва все так же хороша! Тогда только распался Советский Союз, и все мы, майор, были счастливы. Ожидание войны, державшее весь мир в напряжении, отступило, русские вдруг стали нашими друзьями, и мы тогда вовсю обменивались гостями, посылали всякие делегации. Это потом наступило отрезвление, мы снова начали бряцать оружием, а в те дни все просто радовались, что миру больше не грозит Апокалипсис. Я был тогда всего лишь юным курсантом Вест-Пойнта, и провел здесь всего три дня. Черт возьми, русские тогда показались мне отличными парнями. Это хорошо, что нам не пришлось теперь убивать их слишком много, хорошо и для них, и для нас!
