— Ай, ай, ай, как ты мог про меня такое подумать? Я предлагал ему не тростниковый, а кленовый сахар. Да я понимаю, что его производство будет дороже и проблематичней, чем производство тростникового сахара, но пока испанцы наладят его производство, мы некоторое время сможем успешно экспортировать свой товар. Сейчас только венецианцы продают средиземноморский тростниковый сахар, но его очень мало и они держат монополию, поэтому наш господин Кугель и заинтересовался. К тому же товар эксклюзивный, сахарный клен растет только в районе Великих озер.
— Хорошо, а почему ты выбрал именно это время, мы прибудем на место осенью, чем ты собираешься кормить людей целый год.
— Боюсь, у нас нет выбора, потом в Атлантике начинаются зимние шторма, и на этих корытах путешествие будет слишком опасно. К тому же, нам надо продержаться только до весны, а там придут корабли за первой партией сахара.
— Ну, хорошо, а в Новгород тебе зачем?
— Нам же нужно кое что закупить, заодно и прозондирую почву, не удастся ли там бойцов нормальных навербовать. Со мной поедет Костя, а вы с Лехой остаетесь здесь, на хозяйстве, присмотришь для нашей артиллерии местечки поудобней, заодно и покумекай лафет, какой ни будь, желательно помобильней.
Егор прекрасно понимал, что особой заинтересованности, в немедленном приобретении Грюненбурга новгородский воевода, скорее всего не выразит, да и зачем спрашивается, нужна крепость в самом центре территорий контролируемых вероятным противником. Небольшой гарнизон будет быстро раздавлен воинственными соседями, снабжение большого отряда через неспокойное Балтийское море представлялось довольно проблематичным. Но мысль о том, что придется бросить замок и тех крестьян, которые откажутся ехать с ними, на произвол судьбы ему тоже не нравилась. Решение этой проблемы в голову ему пока не приходило.
Глава 7
Господин Великий Новгород
Путешествие до Лужской губы было безмятежным и можно даже сказать приятным, у морских богов и балтийских витальеров, по видимому были выходные. Легкий попутный ветерок и спокойное море способствовали быстрому прибытию «Януария» к месту назначения.
В устье реки Луги судно уже ждали два новгородских шитика, приплывшие на них бородатые мужики, начали споро перегружать на них с борта когги привезенные товары.
Ребята распрощались с Гансом Кугелем, который на прощание передал им письмо для своего новгородского компаньона Тимофея Важенина и еще раз уговорившись, что встретятся через шесть недель в Грюненбурге.
Дальнейший путь лежал вверх по Луге мимо богатых селищ и погостов, до Малого Волока, где шитики разгружали и 17 верст азартно матерящиеся мужики волокли суденышки по бревенчатой дороге до устья Мшаги. На пятый день вышли в Шелонь и миновали село Велебицы, именно здесь как рассказал ребятам старик кормщик, и произошла битва на долгое время решившая судьбу новгородской вольницы.
К концу седьмого дня заночевали в устье Шелони при впадении ее в Ильмень озеро. Утром парни стали очевидцами странного мероприятия, перед тем как отправиться в дорогу, команды обоих шитиков собрались у костра. Старший из кормщиков перекрестясь, достал из своей каморки деревянного идола Перуна, который был установлен на почетном месте. Только после принесения жертв, и чтения наговоров караван двинулся вдоль западного берега озера.
На расспросы парней, ворочая кормилом, словоохотливый старик охотно отвечал:
— Страшное место, Ильмень озеро, буйное, только старые боги и могут его утихомирить, тут хочешь, не хочешь, а если Перуну жертву не принесешь, в озеро лучше не ходить, буря будет.
Неизвестно, помог ли древний бог, или путникам просто улыбнулась удача, но озеро было спокойным и через девять дней после выхода из Лужской губы, путешественники увидели город.
Господин Великий Новгород своим шумным многолюдством удивил даже видавших виды пришельцев из будущего, сошедших с борта шитика на деревянные мостки причала. Вокруг царила невообразимая суматоха. Кричали и суетились матросы и грузчики, важно расхаживали купцы и деловито сновали их приказчики, зазывая, а то и попросту хватая за рукав покупателей. В воздухе висел стойкий запах реки, дерева и смолы.
Вся огромная площадь Торга была застроена великим множеством лавок и купеческих амбаров возле которых продавцы и покупатели до хрипоты и чуть не до драки торговались, ссорились, и в конце концов ударяли по рукам. В глазах рябило от множества лиц, разноцветья одежд и разнообразия товаров. Над всем этим бедламом, грозно возвышалась серая каменная стена детинца, увенчанная «двурогими» боевыми зубцами и мощными щедро украшенными резными кирпичами башнями.
Егор толкнул товарища в бок:
— присматривай, чтобы кошелек не увели. Надо поискать местечко поспокойней, перекусить и решить, что дальше делать будем.
Дорога через торговые ряды заняла довольно много времени, путешественники то и дело останавливались возле прилавков с интересом, разглядывая товары.
— Надо девчонкам будет подарки, что ли, какие прикупить, смотри, здесь, сколько всего — предложил Костя, разглядывая тончайшие узорные ткани которые настойчиво пытался ему всучить явно восточной наружности купец, на ломаном русском языке расхваливающий достоинства материи.
— Ага — согласился Егор и неловко обернувшись, зацепил локтем рослого молодца в богато расшитой красной рубахе и заправленных в мягкие поршни синих плисовых портах. Парень, в этот момент пытался привлечь внимание густо нарумяненной, нарядно одетой красотки, кокетливо стрелявшей на него глазами и старательно делавшей вид, что комплименты и ухаживания молодого человека никакого отношения к ней не имеют.
От толчка, щеголь потерял равновесие, и лихо заломленный на затылок колпак слетел с головы. Девица весело прыснула, что еще больше разозлило парня, весь свой праведный гнев он обрушил на ничего не подозревающего Ляшкова.
— Ты чего пихаешься, немчура не мытая, я те пихну, так пихну байстрюк, своих не узнаешь.
Егор, увлеченно рассматривающий изящной работы сабельный клинок, поэтому так и не разобравший из за чего собственно весь сыр бор, обернулся к ругающемуся новгородцу и рассеяно спросил:
— А? Чего тебе?
Подобное пренебрежение к собственной особе довело щеголя до состояния близкого к кипению. Однако увидев, что предмет его ухаживаний неторопливо, покачивая бедрами, удаляется восвояси, он подхватив с земли шапку злобно прошипев — ну немец, мы с тобой еще свидемся — кинулся догонять свою зазнобу.
Друзья недоуменно переглянулись, Егор пожал плечами, и они продолжили свой путь.
Наконец удалось протолкаться на окраину торжища, где и обнаружилось искомое заведение.
Внутри, ребят, ожидавших увидеть киношный кабак, с грязными столами, спящими под ними пьяницами, и обязательной дракой, приятно удивила чистота и опрятность. За длинными чисто выскобленными столами чинно и спокойно сидели группки людей ели, пили, что то из глиняных кружек и вели степенные беседы. Костя указал кивком головы на свободный стол в углу, когда парни уселись на широкой деревянной скамье, к ним подошел, хозяин корчмы и поинтересовался:
— что желают господа кавалеры?
— Чего ни будь поесть и выпить.
— Как будете платить?
Костя молча выложил на стол серебряную марку, которая тут же исчезла в ладони корчмаря.
— Не извольте беспокоится, сейчас принесут снеди и медов, или кавалеры предпочтут пиво?
— Принеси меду и кваса, давно не пил — кивнул Егор.
Пока проворный подросток слуга таскал на стол, еду и напитки в количестве способном прокормить десяток голодных ландскнехтов, друзья огляделись. Посетителей в корчме было немного, за соседним столом негромко обсуждали какие то торговые проблемы солидные, богато одетые купцы, недалеко от них сидела группка по видимому ремесленников. Наиболее интересная компания собралась у противоположной стены, несколько крепких парней, неопределенного вида занятий, о чем то тихо переговаривалась между собой, внешность одного из них показалась Егору знакомой. Русоволосый парень в красной рубашке оглянулся, пристально посмотрел на Ляшкова и толкнув в бок своего соседа стал горячо ему что то доказывать, время от времени бросая на наших героев злобные взгляды.
Костя, указав кивком головы в его сторону, поинтересовался:
— ты не этого хмыря, на рынке чем то обидел?
— Похоже, что его — согласился Егор — ты это, много не пей, мед штука коварная, пьется легко и приятно, от него голова светлеет, а ноги отказывают, а тот вон глазами как зыркает, не иначе собирается нам какую нибудь пакость, подстроить.
— Понятно, чего дальше то делать будем?
— Надо найти купчину, адрес которого нам дал Кугель, переговорить с ним, а там видно будет.
