Все, что он увидел, путешествуя по Основному Материку, подтверждало отчет канопианцев. Местные жители за семь-восемь тысяч лет так продвинулись в своем развитии, что было трудно поверить, будто это тот же самый вид. Они освоили земледелие и скотоводство, планировка поселений была хорошо продуманной, а жилища стали не только прочными и удобными, но и нарядными: их внешний облик был продуман вплоть до цветовой гаммы. Кроме того, аборигены начали носить одежду из тщательно выделанных и окрашенных материалов.
Однако в поселениях гигантов творилось что-то непонятное. Казалось, они ушли недалеко от аборигенов, хотя уровень их развития на Планете 10 был таков, что позволял им жить в современных городах.
Прежде чем вернуться назад, Амбиен Первый приказал кораблю сил связи облететь Северный Изолированный Континент, чтобы проверить, как поживают ломби и выходцы с Планеты 22. Однако обнаружить их ему не удалось. По рассказам Хоппе мы примерно представляли, где они должны находиться, но они словно провалились сквозь землю. Мы решили, что, возможно, все вымерли от какой-нибудь эпидемии, поскольку поселений гигантов и аборигенов на СИК тоже не было видно.
Нам пришлось примириться с тем, что на севере работают канопианцы. Плененные аборигены, которые счастливо и безмятежно жили на склонах холмов под нашим неусыпным наблюдением, не регрессировали, но и не развивались. Они оставили попытки заниматься скотоводством, хотя оставались хорошими охотниками. Они выращивали клубневые растения для употребления в пищу, но так и не освоили зерновые. Они собирали листья диких растений, но не научились их выращивать. Они носили звериные шкуры, но не умели их выделывать. Их жилища по-прежнему были довольно примитивными.
Мы не понимали, почему уровень их развития столь разительно отличается от уровня их собратьев.
Я опять подумала, что условия на канопианских территориях лучше, чем наши, но Амбиен Первый напомнил мне, что там аборигенов обучали гиганты, а мы старались не вмешиваться в их жизнь.
Мы решили разделить наших аборигенов на две группы и создали новое поселение подальше от Главного управления, чтобы исключить контакты между членами групп. Затем мы начали обучать аборигенов из нового поселения различным практическим навыкам. За эту работу отвечал Амбиен Первый, у которого явно был талант педагога. В новой деревне он выстроил для себя хижину, чтобы жить рядом с аборигенами.
Однако эта попытка закончилась неудачей. Ему не удалось привить своим подопечным никаких прочных навыков. Он обучал их самым разным ремеслам, и хотя аборигены были довольно сообразительными, они очень быстро забывали то, чему их учили. Амбиен Первый старался изо всех сил, но спустя некоторое время он был вынужден признать, что новое поселение ушло недалеко от старого.
Амбиен Первый не оставлял свои попытки на протяжении еще десяти тысяч лет — делать это его заставляли поразительные успехи канопианцев, — но все усилия оказались тщетными. Между тем он предпринял еще несколько вылазок на север, чтобы узнать, что происходит там. Он не только несколько раз побывал там сам, но и неоднократно направлял туда разведчиков, специально вызванных с Сириуса. Нам хотелось, чтобы они были как можно больше похожи на аборигенов, поскольку во всей империи нет расы столь же рослой, как гиганты. Вместе с этими специалистами Амбиен Первый обследовал северные территории вдоль и поперек. Все это время им удавалось оставаться незамеченными.
Поскольку мы то и дело отправляли на север своих разведчиков, мы не сомневались, что Канопус действует аналогичным образом. Поэтому Сириус предусмотрительно постарался распустить слухи о свирепом и воинственном характере жителей южного полушария.
Теперь у меня не укладывается в голове, что мы занимались подобными вещами, — так порой нам и самим не верится, что в незапамятные времена мы были способны на дикие и бесчеловечные поступки. В том, что мы тогда делали, не было ни малейшей необходимости. Все что нам было нужно — это оставить свои подозрения и предубеждения, внимательно прочесть материалы, которыми нас бесперебойно снабжали канопианцы, и расспросить их о том, что осталось непонятым. Однако что толку сокрушаться об уже сделанных ошибках?
На протяжении десяти тысяч лет в отчетах Амбиена Первого и других сириан появлялось все больше поразительных фактов. Повсюду строились города, которых не видывали на Сириусе. Канопианские города славились своей красотой, а мы всегда подражали канопианцам — такова реальность, которую мы не желаем признавать даже сегодня. Это были так называемые Математические города, которые имели вид геометрических фигур. Все они были разными. Теперь гиганты и аборигены селились вместе. Города различались не только внешним видом и размерами, у каждого были свои особенности. Амбиен Первый часто говорил, что ему трудно описать свои ощущения. На больших и маленьких островах в океане между Северным Континентом и Основным Материком появилось множество городов, и уровень жизни там был куда выше, чем в Сирианской империи. Речь идет не только о гигантах — высокий уровень их развития был неудивителен, — но и об аборигенах, чьих соплеменников мы видели из окон своей цитадели: ленивые и добродушные, они копошились внизу, точно стая обезьян, от которых ушли очень недалеко.
Почему? Не стоит и говорить, что и Амбиену Первому, и мне, и другим специалистам не давали покоя успехи Канопуса. Пожалуй, я думала об этом больше других. Я лично не видела того, о чем мне рассказывали. Но однажды я настояла, чтобы мне позволили пролететь на одном из наших самых быстрых кораблей над островами в той части океана, которая отделяла Основной Материк от Северного Континента, и увидела огромный остров, а на нем — сказочный белый город, окруженный каналами и дамбами. В гаванях стояли великолепные корабли, такие красивые, что на Сириусе подобные суда использовали разве что для круизов. Такова была картина спустя всего пять тысяч лет после начала Смычки, которой Канопус придавал огромное значение.
Не следует забывать, что данный отчет посвящен отношениям Сириуса и Канопуса, и я рассказываю главным образом об исследованиях, которые повлияли на эти отношения. Не следует заблуждаться, считая, что это повествование дает всестороннее представление о наших исследованиях. Могу лишь повторить, что в течение примерно тех восемнадцати тысяч лет, когда на Роанде наблюдались идеальные условия, лишь очень незначительная часть наших исследований имела долгосрочные последствия для этой планеты и для Канопуса. На протяжении десяти тысяч лет мы пристально следили за тем, что происходит на севере, но не упускали и других возможностей. Заслуживает упоминания один из наших проектов, реализация которого продолжалась более десяти тысяч лет. Это исследование охватывало почти всю территорию Второго Южного Континента, а в его проведении участвовали миллионы специалистов со всех уголков империи. При этом оно не имело ни малейшего отношения к нашим вылазкам на север или попыткам Амбиена Первого обучить аборигенов полезным навыкам.
Парадоксальная ситуация на Сириусе, которая упоминалась выше, не изменилась. На давно заселенных планетах проживали миллионы людей, которые не имели работы и не надеялись ее получить. Они знали, что их смерть — которую мы ни в коем случае не собирались приближать, — станет облегчением для всех. При этом изобилие сделало их столь слабыми и изнеженными, что они были способны лишь на самую легкую работу. И хотя они успели истосковаться по физическому труду, который считался унизительным, но были бы попросту не в состоянии справиться с ним, если бы им предложили подобную работу. Было время, когда мы в Колониальной Службе делали все возможное, чтобы привлечь эту шумную и вечно недовольную публику к участию в широкомасштабных проектах. Однако такие попытки неизменно заканчивались неудачей. Хотя эти люди твердили, что готовы на «любую, даже самую черную работу», как только им поручали такую работу, они тотчас вспоминали о своем благородном происхождении и утонченной натуре, а безволие и привычка потакать собственным слабостям заставляли их быстро сдаваться или приводили к разнообразным психосоматическим расстройствам.
В течение примерно восьми тысяч лет у нас были огромные лагеря по всему Второму Южному Континенту, где этих людей постепенно приучали к физическому труду, чтобы впоследствии использовать их для работы на планетах, которые мы недавно «открыли», — так говорилось на ранних этапах колонизации. Проблема заключалась в том, что в наши намерения не входило нарушать экологическое равновесие на Роанде сверх необходимого. Мы не хотели уничтожать растительность и животный мир или оставлять шрамы на поверхности земли. В нашем распоряжении имелось множество планет с благоприятными природными условиями, но лишь одна из них была такой щедрой, плодородной и прекрасной. ПЮК обеспечивал миллионы начинающих колонистов пищей — наши агротехнические станции оказались одним из самых успешных начинаний. Однако найти для такого количества людей работу, не нанося ущерба окружающей среде, было куда сложнее. Требовалось что-то придумать. По прибытии очередная группа, численность которой зачастую составляла сотни тысяч, принималась строить для себя дома и бытовые помещения из готовых модульных элементов. Однако этой работы хватало ненадолго. Уже это несложное занятие, которое почти не требовало физических усилий, заставляло людей жаловаться и ворчать, что их «унижают». При этом все они были добровольцами и знали, что прибыли на Роанду не навсегда, а лишь для того, чтобы пройти обучение.