кардинально поменялась, и краснорожий Антон Петрович старается не встречаться со мной взглядом.
— Ты, говорят, чуть ли не миллион выиграл на ставках? — напрямую спрашивает Петрович.
— Брешет ваш Мирослав, ему Эльза нравится, вот и приревновал, — попытался я угадать источник информации, и по сверкнувшим глазам особиста понял, что промахнулся.
Значит, Эльза, больше некому.
— Не знаю никакого Мирослава, информацию передал другой человек, — подтвердил мою промашку Михалыч.
— Эльза, что ли? Наверное, разозлилась после того, как я, против её ожиданий, не стал за ней ухаживать. Предлагаю завтра позвонить её начальству. И покажите мне показания девушки уже, что ли, — отпираюсь я.
— Не захотела ничего писать она, нельзя им информацию разглашать, — нехотя говорит Петрович.
— Погоди, так ты с чужих слов буржуазной клеветницы решил наказать ни за что нашего чемпиона? Петрович, тебе делать нечего? — опешил Юрий Михайлович. — Её слова против слов Анатолия, и знаешь что, не верю я ни в какой миллион! Ну, куда он его денет? Завтра действительно зайду к этой девушке и позвоню её начальству! Что за провокации против наших спортсменов? И ты, вместо того, чтобы защищать одного из лучших наших боксеров, наоборот, его травишь? Ясно же — это ложь!
— Да там не так было, девица случайно проговорилась, и если бы была провокация, она сообщила бы об этом в другой форме, — попытался отпереться Петрович, уже не вспоминая про неблаговидное фото.
— Конечно, дураками врагов считать проще всего. Да в любой форме могла быть провокация. Зря тебя послали вместе с нами, ты извини, но как коммунист коммунисту я тебе скажу прямо — с работой ты не справляешься. А мы в стране НАТО, между прочим! — наставительно поднял вверх указательный палец главный тренер сборной.
— И я, как кандидат в члены КПСС, тоже так считаю, подниму этот вопрос обязательно, — поддакнул я.
— Ты кандидат? А почему в твоей анкете этого нет? — удивились оба мужика.
— Да врёт он, кто ему рекомендации в восемнадцать лет даст? — уверенно говорит Петрович.
— Первый секретарь Красноярского крайкома КПСС Федирко и первый секретарь Хакасского обкома КПСС Шенин, за день до отъезда в сборную меня приняли, может, документы к вам не дошли ещё? — ответил я.
Да, я всё-таки решил подать заявление, ведь без кандидатства мне не смогут доверить отдел в горкоме ВЛКСМ. Приняли без лишних формальностей, после того как Федирко с Шениным дали рекомендации. По приезду в страну вплотную займусь отделом строительства и городского хозяйства в горкоме ВЛКСМ — намерен провести аттестацию, и взять туда своих людей.
— Документ покажи, — потребовал сухо Петрович.
Иду в комнату за ксивой, и вижу любопытного Костю, который сто пудов подслушивал. Раз мне можно, то он наверняка тоже считает, что имеет право так делать.
— Кайф! — одним словом выразил своё восхищение друг.
— Вот, — протягиваю я кандидатскую карточку мужикам.
Это фиаско бро! Антон Петрович уничтожен!
— Идиотизм, как можно так готовиться к рабочей поездке? Ты не знаешь даже кто у тебя комсомолец, а кто член партии? — возмущенно говорит Михалыч и дает мне команду: — Всё, иди спать, завтра с утра — по магазинам.
— Ничё так ты рисанулся, — с некоторой завистью говорит мне Цзю перед сном. — В старости буду хвастаться таким знакомством!
— Поверь, Костян, я тоже буду гордиться, что знаю великого чемпиона среди профессионалов, — серьёзно отвечаю я.
— Ну да, больше года я почти не проигрываю, в ГДР вот только продул на отборке в финале, — признал он, ворочаясь в темноте. — А профессионалами нам не разрешать стать, я даже ни одного их боя не видел. Ещё тебе на спаррингах, надо, кстати, настучать по тыковке как-нибудь!
— Свой овощ береги, — огрызаюсь я.
Вспоминаю, как минуту во втором раунде финала я мог всё! И это ощущение приятно радовало меня. В планах завязать с боксом, но, возможно, по юниорам ещё годик помыкаюсь. Прилетело по башке вчера тоже ощутимо, хоть я и трепался журналистам про защитный шлем, но он — не панацея.
«А хороша журналисточка датская!» — с этой мыслью я и уснул.
Утром на завтраке настроение у всех приподнятое. Уже все в курсе, что победителям дали по 3000 крон, двум бронзовым призёрам по 2500, остальным по 2000 крон.
Настроение хорошее у всех, кроме Антона Петровича. Тот, походу, бухал всю ночь, судя по помятой морде. У меня на руках свыше шести тысяч крон, куда деть такие деньги я уже придумал. Наберу подарков всем всем всем. А вот Костян лелеет мечту купить «Лего»! Оказывается, уже есть эта фирма, и она именно датская. Кроме того, в планах у него прилично одеться.
Садимся в автобус, молчи-молчи на меня даже не смотрит. Первое место трат датских крон — спортивный магазин. Нога у меня выросла, мои адики стали малы мне, а тут — богатейший выбор. Собственно, в этом магазине я и оставил почти все свои деньги. Купил «пуму» за 4500 крон, остатки же потратил на мелочь вроде сладостей и сувениров. Что можно купить на несколько тысяч крон? А вот выбор огромен, крона ещё, как и доллар, стоит прилично. Кроме еды, парни берут технику, плейеры, магнитолы, приёмники, фотики! Вот зачем? У нас в СССР отличного качества они. Я взял недорогие швейцарские часы, их же складешок с вилкой и ложкой в комплекте и карандаши. Ну и плитку шоколада. Около трехсот крон за всё отдал. Для подарков набрал разных сувениров и мелочей.
Уже перед выдвижением в отель вижу газетный киоск! Хорошо, что у меня сотня крон осталась ещё, трачу их на газеты. Моя мордень в некоторых номерах, а моя голая спина во всех изданиях! И заголовки такие… характерные…
«Боксер показал силу СССР!»
«Я благодарен Дании за память о погибших солдатах».
«Три победы сборной Дании в группе. Немцы проиграют 0-2».
«Советский боксер получил приз стоимостью шесть тысяч долларов за избиение выходца из Африки».
А вот эту газету лучше никому не показывать.
— Неплохо так ты тут прославился, — сказал Цзю с оттенком зависти.
Собираемся в аэропорт. Спускаюсь вниз поговорить с Эльзой, надо же разузнать, что она там про меня наговорила?
— Ничего я ему не сообщила. Ваш сотрудник интересовался правилами футбольных ставок и спросил у меня, действительно ли полмиллиона можно выиграть? Я пошутила: —
