Соколов долго рассказывал Карпу о том, как Вячеслав и его люди попали на берега Ангары, о том, что ангарцы — это люди из грядущего. Рассказал о том, почему они путаются, находясь в церкви — о реформах патриарха Никона, которые раскололи и церковное общество Руси и гражданское, принеся немало потрясений и бед. Священник слушал внимательно, лишь изредка просил пояснить какой-либо вопрос. Было видно, что отец Кирилл потрясён безмерно, но сдерживал свои эмоции усилием воли. Попросил он и разъяснить смысл церковных реформ из-за которых царские войска более семи лет осаждали Соловецкий монастырь — место, где сам будущий патриарх-реформатор принял постриг.
— Эка! На кой ляд Исуса звать Иисусом? Нешто с двумя буквицами ладнее будет? А щепоть-то эта пошто? Отцы наши и деды испоконь века двуперстие складывали! А ежели кажный патриарх будет по своему разумению порядки новые вводить, будет не лучше латынства окаянного! Кто же тут раскольник?! — сокрушался раскрасневшийся священник.
— Греков это идея, а не только самого Никона, — вставил Соколов.
— Да уж, ромейцы на славу постарались, ежели ты говоришь, что православные старого обряда аж в… Как ты сказал? В Боливею ушли от новых порядков!
Вячеслав кивнул.
Несколько минут Карп сидел тихо, потом встал и немного поскрипев половицами своей светёлки, снова сел. Попил воды и негромко начал говорить:
— Спасибо тебе, Вячеслав, что доверил мне тайну великую о себе и людях своих, о грядущем. Никто сего вовек не вызнает, не выдам. А с людьми твоими я ласков буду в учении ихнем, дабы смогли они в лоно церкви нашей православной без помех войти.
— Спасибо, что выслушал. Пойду я, отец Кирилл, — Соколов встал со стула, поднялся и Карп.
— А ты подумай ишшо, об чём сказал я тебе, князь, — напомнил Вячеславу священник, когда тот уже открывал дверь.
— О том, что нас само провидение послало? Возможно, ты прав, Карп, — Соколов улыбнулся священнику и закрыл за собой громоздкую дверь.
Вечер следующего дня
Соколов, щурясь от огня, прикрыл заслонку на печи и вернулся к столу, сев в застеленное шкурами кресло. Матусевич же сидел за столом, методично истребляя орешки и сушёные ягоды, запивая их компотом. Один из его людей — капитан Павел Грауль, окончивший в своё время институт военных юристов, был приглашён на беседу с Соколовым, как человек, лучше всех в его группе разбиравшейся в истории Русии.
— Игорь, вот ты в церкви двуперстием пользовался без проблем, как и твои люди, а наши сплошь путались. Выходит, у вас церковной реформы не было?
— Была попытка, Вячеслав Андреевич, но она провалилась. Не в последнюю очередь из-за влияния иерархов из крупных монастырей, например Соловецкого, — ответил за майора Грауль.
— Мы с Павлом уже много раз анализировали ход истории Русии и России, — заговорил Кабаржицкий, — развилка появилась после выигранной Москвой Смоленской войны. Вскоре последовала вторая война с поляками, которую поляки быстро проиграли и сохранив войско, ушли от Смоленска. После чего через десяток лет, после того, как ситуация в Европе устаканилась, Швеция и Польша навалились на Московию, а британцы шакалами подсуетились в Поморье и Приобье.
— Так, что же, всё-таки наше письмо повлияло сильно?
— Повлияло, чего тут такого теперь? Вы своим появлением на Байкале изменили свою историю, превратив её в нашу, а мы, соответственно, уже изменили и свою, появившись тут. Это уже факт, — постучал пальцами по столу Матусевич, с улыбкой глядя на нервничавшего Соколова.
— Неизбежный факт? — спросил Вячеслав.
— Да вы не волнуйтесь, Вячеслав Андреевич. История уже изменена и она будет изменяться дальше, после того, как я вам и вашим товарищам ещё весной обрисовывал незавидную судьбу Ангарии. А значит у вас неизбежно появится желание показать себя миру. Или вы хотите, как ольмеки, раствориться в лесах? — Матусевич посмотрел на князя, на секунду отвлёкшись от выуживания кедровых орешков из стоящей на столе чашки.
— Ну уж не как ольмеки! Павел рассказывал мне о Владиангарской крепости, которая в будущем стала музеем освоения Ангары, — запротестовал Кабаржицкий.
Ангарское княжество было известно в Русии. По поводу его образования учёными выдвигались несколько версий. Официальная заключалась в том, что Ангарию основали казаки, бежавшие с Енисея от власти воевод, чтобы основать своё общество — более справедливое, по их мнению. Остальные версии обсуждались, о них писались диссертации, спорили и даже выпустили пару книг — но эта проблема не занимала многих умов, а была уделом профессиональных историков, чаще всего — сибиряков. И если версия об автохонности ангарцев в Сибири ещё могла быть обсуждаема учёными, в свете нахождения в центральной Азии и на юге Сибири древних захоронений и мумий людей европейской внешности, то версия о волынском князе Вячеславе Соколе была осуждаема наукой и лишь несколько человек верили в свои идеи. Будто бы сбежавший из византийского плена полумифический князь, освободив множество славянских пленников, ушёл в Сибирь, пройдя Персию и Туркестан и основал на берегах великой реки своё княжество.
— Кстати, а на месте вашего Новоземельска находится детский санаторий, один из наших товарищей, будучи ребёнком, отдыхал там с мамой. Он вспомнил то место, когда мы весной уходили с Байкала на Ангару. Помнит он и о старой колокольне, стоящей на высоком холме, — добавил Грауль.
— Выход аномалии? — переглянулись ангарцы.
— Несомненно, что он самый. Но надстроена ли колокольня специально над аномалией или церковь там поставили, ничего не зная об особенности того места? — внимательно глядя на Соколова сказал Грауль.
''Так значит сдулось наше Ангарское княжество. Сгинули таки без следа. Зачем тогда всё это, зачем пытаемся добиться большего? — думал в это время Вячеслав, массируя виски, а в животе предательски разливался холод.
— О чём задумался, Вячеслав Андреевич? — с участием спросил Матусевич.
— Так. Игорь, нам надо всё хорошенько продумать. Я не хочу, чтобы люди будущего не знали о нас. Мы должны оставить свой след в истории, иначе какой смысл вообще трепыхаться, если потомки даже не знают, что было на берегах Ангары.
— В вас заговорило честолюбие, это очень хорошо, — улыбнулся Матусевич.
— Нужен выход на более сложный уровень. Контакты не только с Русией, но и с другими странами. Кстати, насколько я помню, Ангария не участвовала в контактах с кем-либо, кроме Русии и Халхи. Возможно были торговые связи и с маньчжурами, с Кореей, так как в их летописях сохранились упоминания о бородатых ангарча, после чего косяком пошли известные в нашей истории казачьи походы в Даурию. Из базы в Якутске.
