И тогда меня вынесло обратно. В пещеру. Антон сидел, протянув ноги к костру, и, кажется, дремал. Или медитировал. Не удивлюсь даже, если он каким-то образом сопровождал меня «там».
— Привет, вот я и вернулся…
— Привет. Тебе понравилось?
— Нормально. Почти как в планетарии. Незабываемые впечатления. Скажи мне только, будь любезен, не новая ли интрига вами, братцы, затевается? Который раз уже ты нам намекаешь, что есть, мол, парни, небольшая работенка. Для настоящих мужчин. Как в рекламе для белых наемников: «У нас ты можешь повидать весь мир. Встретить много интересных людей. И убить их».
— Как знаешь, Андрей, как знаешь. Я ничего тебе не предлагаю. Ты сам все видел. И кое-что понял, надеюсь? Мы с тобой в разных весовых категориях. Мы могучая цивилизация, форзейли, умеем делать почти все в пределах материального мира, а вот играть нам не дано. Мы и в самом деле только фигуры на доске…
— Обидно? — спросил я.
— Не совсем то слово. Тебе же не было в прошлой жизни обидно, что ты — не Юрий Власов и не президент США? Вот когда начальником отдела назначили не тебя, а другого, тогда обидно было. С нами так же. Однако… — Антон вдруг стал ускользать взглядом, прикуривать сигарету от головешки, и я догадался, что был прав.
— «Информационный узел» ты видел? — прозвучало это хоть и как вопрос, но риторический. Я к нему так и отнесся.
— Для нас он важен не менее, а может, и более, чем для вас. Мы, я повторяю, инструменты. Инструменты балансировки Реальностей. Смысл нашего существования — вспомогательный. Но есть предположение, даже уверенность, что, если «Реальность Земля-1» выпадет из Сети, мы тоже обретем свободу. Исчезнет «сверхзадача» нашего существования, и мы станем обычной, никому особенно не интересной галактической расой.
— Надолго ли? — спросил я с некоторым злорадством, что ли. — Фигурка закатилась под диван, игрок ее поднял и вновь поставил на доску…
— Может быть, очень может быть, — ответил мне Антон. — А может, и нет. Игроки смахнут фигуры в коробку, пойдут выпить пива, а потом надумают сразиться в нарды или в бильярд…
— Или вообще двинут по девочкам…
— Допускаю. И пока они вновь вспомнят про свои шахматы, и ваша и наша цивилизации спокойно доживут до естественного конца.
Сказал он это и вздохнул.
— Впрочем, нет. Мы, может, и доживем, а у вас карма другая… Однако я готов оказать вам всю возможную помощь, если вы согласитесь не выходить из игры. Уверен, что будут еще обстоятельства, в которых я тебе пригожусь.
— Как в известной русской сказке. Только знал бы ты, как все уже обрыдло. Век бы тебя не видеть…
— Век не век, но определенный люфт по времени у вас еще есть. Отвлекающий удар вы нанесли, по моим расчетам, год-другой они вашего выпадения из Реальности не заметят. Ну а дальше — дальше как бог даст…
— Ежели ты правду говоришь, — обрадовался я, — так крайне был бы тебе обязан, если хоть на год ты меня в покое оставишь. Давай договоримся по-джентльменски: мы живем здесь, как можем, решаем свои мелкие человеческие проблемы, ты тоже занимаешься своими делами. И отслеживаешь ситуацию. Как только заметишь, что в нашу сторону вновь начинают поглядывать — приходи. Тогда все и обсудим. Устраивает?
— Будь по сему. Отдыхайте. А я, значит, на страже… Каждому свое. Давай прощаться. И по-прежнему опасайся «Ловушек сознания».
— Так ты же сказал…
— Это вещи разноплановые. Охотник с ружьем — одно, капкан в лесу — другое. Заметишь резкое и немотивированное изменение обстановки — всеми силами уклоняйся от столь же резкого ответа. Любой ценой старайтесь удерживать статус-кво. Тогда обойдется…
И за секунду до того, как вернуться «домой», я у него спросил:
— А что же означает то, что снаружи?
Там по-прежнему завывала пурга и брели по нашему следу враги.
— Вариант. По какой-то причине недореализовавшийся. Но и не отмененный, раз мы в нем побывали. Как раз из разряда ловушек. Вдруг тебе покажется, что непреодолимо тянет в Иркутск, Колчака спасать, так лучше воздержись…
— А не выйдет так, как в истории с рабом и смертью? Раб увидел на базаре в Багдаде смерть, она погрозила ему пальцем. Раб в страхе прибежал к хозяину. Тот дал ему денег и отправил в Басру. На другой день уже хозяин встретил на базаре смерть и спросил: «Зачем ты напугала моего раба?» — «Я не пугала, — ответила смерть, — я просто удивилась, что он тут делает, ведь я должна забрать его в Басре…»
— Не знаю, Андрей, не знаю. Как мог, я тебя предостерег. Желаю удачи…
И я вернулся в Москву…
Дослушав его долгий рассказ, Сильвия ничего не сказала. К этому времени они покончили с десертом. Дав знак слугам убирать со стола, аггрианка поманила Новикова за собой.
В каминном зале был накрыт столик для кофе. Когда Сильвия садилась, полы халата на мгновение распахнулись, подтвердив предположение Андрея. Оба сделали вид, что ничего не заметили. Хотя сердце Новикова зачастило, и он подумал, что устоять против ее провокаций будет трудновато.
— Ты знаешь, Андрей, я пока не до конца разобралась в том, что ты мне рассказал. Но одно могу сказать сразу — слова Антона могут иметь совершенно противоположный смысл.
— Как это — противоположный? — не понял Андрей.
— Да вот так. Все наоборот. И в отношении наших с форзейлями ролей, и в отношении той функции, которую вы якобы призваны исполнять во Вселенной.
— Не понимаю, — повторил Новиков.
— Я тоже, — успокоила его аггрианка. — Но постараемся разобраться. Попозже… Ты ведь любишь вашего поэта Гумилева? — Она улыбнулась очень двусмысленно. Отчего-то у Андрея пробежал по спине мгновенный холодок. — Я его знала лично. Когда он приезжал в Лондон в качестве сотрудника русской военной миссии. Интересный мужчина. У него есть гениальная строчка — «Огненные грезы Люцифера». Так вот вся наша жизнь, возможно, эти самые грезы. Не нравится? А что делать? В любом случае, разведка боем прошла успешно. Это ты очень правильно выразился. Разведка боем… А я тут времени даром тоже не теряла. Ты интересовался, как я буду разбираться со своей «альтер эго»? Не пришлось разбираться. Я вернулась в лондонский дом, предварительно убедившись, что ее там нет. Меня встретил дворецкий. Джон. На самом деле его зовут по-другому, но в служебное время у меня все дворецкие — Джоны. Моя маленькая причуда. Он очень обрадовался, хотя человек обычно сдержанный, хорошо вышколенный. В крайне деликатной форме посетовал, что я не нашла времени, уезжая, предупредить его и сообщить, как он должен отвечать на вопросы, когда леди вернется. Ему пришлось взять на себя смелость отвечать, что я уединилась в одном из своих поместий и не велела беспокоить… Оказалось, что я отсутствовала почти месяц. Сам же Джон очень тревожился и уже подумывал, не обратиться ли в полицию.
