Так и поступим. Ведь наверняка русские подготовились топить наши субмарины, посланные на перехват «девятнадцатого» конвоя? А мы перехитрим их, туда не пойдем! Пока, слава богу, нет прямого и недвусмысленного приказа, за которым последует разгром и моя отставка, если не хуже.
А вот из Атлантики с успехом вернулась U-622, с двумя победами! Это, конечно, не «жирные годы», но на фоне остального хоть что-то.
Значит, поступим, как «папа» Дениц. Все боеспособные лодки в Атлантику! Англичане тоже, конечно, не сахар, но до того, что творится на Севере, им пока далеко.
И если поступит приказ идти на «девятнадцатый» — можно железно оправдаться, что все наши лодки в море.
Топим британцев.
Берлин, кабинет рейхсфюрера СС.[7]
— Ну, здравствуй, Руди!
— Здравствуй… Генрих или герр рейхсфюрер? Как положено обращаться арестованному?
— Руди, ты же знаешь, что я в этом не участвовал и был против. Но так сложились обстоятельства…
— Ну, раз ты меня вызвал не на допрос, значит, я для чего-то тебе нужен?
— Не только мне. Я хочу дать тебе шанс. Своей властью привлечь для расследования как эксперта, невзирая на твой пока что официальный статут подследственного.
— Интересный юридический казус.
— Слушай, как это будет оформлено бюрократически, мое дело!
— И чем тебе может помочь бывший, очень хороший сыскарь, оказавшийся безнадежно плохим моряком?
— Тем, что станет выполнять свои прямые обязанности, — займется отловом русских шпионов.
— Что, их уже несколько?
— Боюсь, что да, Руди. Мне кажется, мы имеем дело со второй «красной капеллой». Причем как бы еще не более разветвленной и пустившей корни глубже, чем та.
— Конкретно?
— Утечка информации оперативного и стратегического характера. Такая информация просто не могла быть у неопытного агента. В результате — удивительно точные и своевременные действия русских.
— Дозволено ли мне будет ознакомиться с материалом? И почему, кстати, я?
— А тебе не хочется ухватить птицу за хвост, первым вытянув кончик ниточки? Найди мне выход на эту организацию, Руди, благодаря которой русские непонятным для нас образом стали играть «на опережение». И ты будешь полностью реабилитирован. Чего, поверь, искренне хочется и мне.
— Ладно. Давай конкретно.
— Ну, поскольку я пока еще полностью отвечаю за флот рейха, то непосредственно в моей и твоей, Руди, компетенции только один случай. Разгром нашей флотилии на Ладожском озере двадцать второго октября.
— А у нас там есть флотилия?
— Руди, знаешь правило: «У победы множество отцов, у поражения ни одного». И эта флотилия как раз тому пример. Это вообще была не наша епархия. Формально она подчинялась люфтваффе, а более трети кораблей и личного состава составляли финны и даже итальянцы.
— С каких это пор корабли у нас стали летать?
— Плавучие зенитные батареи, сто сорок четвертый дивизион — так числится в документах. Так бы все и осталось, если бы там нам сопутствовал успех. После разгрома Толстый Герман задним числом перевел свою собственность на меня. Хотел подстраховаться, впечатленный, как поступил фюрер с Редером, а заодно сделать мне мелкую пакость. Ну, это наши разборки, в которые тебе лучше не влезать.
— Так что же случилось на Ладожском озере?
— В ночь на двадцать второе наша флотилия, практически полностью, в составе тридцати кораблей, в том числе одиннадцать паромов «Зибель», имея на борту батальон десанта, подошла к русскому острову Сухо в южной части Ладожского озера. Этот остров расположен исключительно удачно, и при его занятии и установке там гарнизона с батареей можно было бы полностью сорвать русские перевозки по Ладожскому озеру в осажденный Петербург. По нашим сведениям, полностью подтвержденным, на острове находилась русская батарея — три орудия, до шестидесяти человек. Наших сил оказалось достаточно.
Всего через двадцать минут после появления флотилии в виду острова последовал массированный русский авианалет. Это говорит о том, что их самолеты были в полной готовности, с подвешенными бомбами, только ждали сигнала. Несмотря на потери, флотилия отважно пыталась выполнить поставленную задачу, высадить десант. И тут оказалось, что на подходе к острову выставлены мины и скрытые под водой противодесантные заграждения. А в том районе уже были русские канонерские лодки — шаланды, но с очень мощными орудиями. Они ждали за горизонтом, севернее, отрезая нас от наших баз! Короче, из тридцати наших судов ушло лишь два, и это были катера, «Зибели» пошли на дно все, как и десант.
— Дай-ка посмотреть… Вижу, флотилия отнюдь не блистала боевой подготовкой. «Несмотря на то что никакого противодействия противника не было, корабли в темноте практически потеряли друг друга из виду, часть их столкнулись, о поддержании строя не могло быть и речи, поэтому срочно вернулись в Сортанлахти». И о другом выходе: «… паромы сталкивались друг с другом в темноте, теряли какую-либо взаимную связь и возвращались постепенно поодиночке или группами к рассвету на свою базу, причем отбившимся катера КМ должны были всю дорогу помогать, разыскивая паромы и возвращая их на правильный курс». А это нападение на остров Сухо было уже третьим по счету! Два предыдущих похода окончились безрезультатно, при том что противник не оказывал никакого сопротивления. Тебе не кажется, что при таких условиях поражение могло быть предопределено, без всяких шпионов?
— Именно «при отсутствии противодействия» — те две попытки. А к этой русские готовились и знали! Как иначе объяснить столь быструю их реакцию, авиаудары и корабли в районе боя? Выжившие утверждали, что русская авиаразведка никак не могла обнаружить их при переходе и даже если не так, с чего русские могли решить, что нашей целью является именно остров Сухо, а не высадка тактического десанта где-нибудь у Кобоны?
— Из того, что ты сказал, выходит, что мы прежде уже дважды пытались захватить этот же остров. И теми же силами. У кого-то в русском штабе хватило ума сообразить, что мы можем дважды наступить на одни и те же грабли.
— Те две попытки русские не заметили.
— Тогда… может быть!
— Постарайся, Руди. Я согласился принять у Толстяка это обремененное долгом наследство по единственной причине, увидев, что за этим делом может стоять шпион, связанный с теми, кого мы ищем: ухватив за кончик, размотаем весь клубок. И в этом ты мне поможешь, если русский шпион в штабе флотилии или сухопутного командования. Найди мне его, Руди. Проверь всех, кто знал об операциях и мог передать информацию русским. На время этой акции ты получишь полномочия моего личного представителя. И можешь не стесняться: от флотилии по сути остался один штаб. Сухопутные и люфтваффе формально нам не подчинены, но с моим мандатом тебе никто не будет возражать! В этой папке ты найдешь еще описания подобных случаев у сухопутных. Кстати, один из них произошел там неподалеку, подо Мгой, еще в августе. Рота тяжелых танков с опытными экипажами, присланная на войсковые испытания, попала в подготовленную русскую засаду, причем три машины — новейшие, секретные! — достались русским в трофеи. Вряд ли ты окажешься южнее Ладожского озера, но если все же такое случится, поинтересуйся и этим случаем. Действуй, Руди, и добудь мне этого шпиона и свое прощение!
