Ознакомительная версия.
— Хромой, — назвался и я.
— Да это-то мы знаем, — Свайла, с которой мы с Клопом не раз перекидывались шутливыми фразами, была на положении старой знакомой, — а как по имени? А то у нас даже ставки делали гадая.
— Алексей.
— Ну, хоть что-то узнали, — вступил в разговор Толикам.
— А чего это вдруг такое пристальное внимание к моей персоне?
— О, как он может говорить, оказывается, — усмехнулся Клоп.
Разговор был в принципе ни о чём, но этот трёп потихоньку рассасывал неловкое напряжение между нами.
— Тем не менее?
— Ну да ты такой милашка, хотя и худоват, — вступила в разговор девушка Ларка, хотя девушкой она была годков этак двадцать назад, что для не очень продолжительной жизни рабов, вводило её в статус скорее близкого к пожилому возрасту, — так и хочется за щёчку потрепать. Правда, Ива?
— Ну, да, — как-то скромно ответила моя избранница, удивительно тонким и нежным голосом.
Хотя, возможно таким в моём разуме делали его бушующие гормоны.
— Чего это ты оробела? — удивлённо произнесла Свайла.
— Да как-то…
Я, повинуясь мужскому инстинкту защитить девушку, не важно от чего, сам не ожидая от себя, приобнял Курточку и прижал к себе. Она уткнулась в мою грудь лицом.
— О-о-о, да у вас тут любовь, оказывается, — ухмыльнулся Чустам. — То-то ты нам про неё заливал вчера. Ну что дамы, приглашаем на обед, а то чего это мы стоим.
Дам приглашать, дважды не пришлось. Еда — святое.
— Хороша каша. А вы чего ж? — спросила Свайла, заметив, что мы не прикоснулись к котлу.
— Растолстеть боимся, — ответил Чустам. — Вы не переживайте. Нас и так три раза кормят. Сейчас Жирный ещё принесёт.
Хотя мне кажется, что если девчонки и переживали, то где-то очень глубоко, но фраза бывшего корма, тем не менее, помогла обелить в разумах рабынь их страсть к еде. Говоря по-русски, чувство вины, от объедания нас, смертников, и так-то было мизерным, а теперь вообще исчезло. Только поели, как появился корм с очередным котелком, в этот раз почему-то был не Жирный:
— На ужин принесу на всех, а теперь только ваши порции, на них не положено.
— Спасибо Ролт, — улыбаясь, забрал котелок Чустам.
— Развлекайтесь.
Видно было, что рабыни рады бы и этот котелок оприходовать, но привыкший к полуголодному состоянию в это время дня желудок уже не принимал. Пиалита, по прозвищу Палка, девушка на сегодняшний вечер Толикама, попыталась, но через пару лопаток сдалась:
— Никогда бы не подумала, что смогу сказать это, но, не могу.
— Ну, вот теперь и нам можно, — Толикам взял свой горшок у Пиалиты.
Пока мы ели, рабыни успели оценить нашу обитель с развешанными внутри шторками. Свайла разок выбежала, забрав оставленный около брёвен маленький горшочек.
— Готовятся, — сладостно произнёс Чустам.
Хотя все это и так поняли, за исключением наверно Ларка. В горшочке было зелье, выдаваемое шаманом. Эта зеленоватая мазь служила противозачаточным и обеззараживающим средством одновременно.
О том, чтобы не залететь, ну и понятно, не подхватить чего, рабыни пеклись особо. Если последнее само по себе неприятно и нежелательно, то беременность могла стоить рабыням жизни. Поскольку рабсилу орки даже на время терять не хотели, то прерывание беременности проводилось сразу, как только заподозрят. Каким способом это производилось, не знаю, но женщиной, в половом смысле, рабыни переставали быть. В смысле ни удовольствия, ни беременности в будущем. Кроме этого существовала высокая вероятность смерти.
— Клоп, иди сюда, — позвала Свайла из землянки.
— Спрашивают где, чья кровать, — вернулся через минуту Клоп.
— Эх, — многозначительно вздохнул Чустам.
Я краем глаза глянул на Ларка, тот находился если не в прострации, то уж точно не с нами.
— Ларк, ты чего?
— Я не буду.
— Почему? — удивился Клоп.
— Не хочу.
— Не понял? Что за ерунда?
— Не хочу, чтоб у орков появились новые рабы.
С одной стороны, фраза парня была смешной, ввиду его неосведомлённости о противозачаточной мази. По той же причине его фраза совсем даже не вызывала смеха. На его месте я наверно наплевал бы на возможную беременность. Вкратце мы провели ещё одну политинформацию Ларку.
— Боюсь, — ответил он нам.
— Клоп, переговори с Свайлой, — надоело убеждать Чустаму, — чтоб с…. Не знаю, как её зовут, поговорила.
— Линака, — понял о ком идёт речь Клоп.
— А мы этого силой, если надо доставим.
— Хорошо, — поднялся Клоп.
— Не надо, — испуганно произнёс Ларк.
— Переговори, — повторил Чустам. — Ничего в этом постыдного нет, а умереть, так и не познав женской ласки, я тебе не дам. Это…. Это…. Потом сам расскажешь. Ещё благодарить будешь.
— Вы потом смеяться будете.
— Конечно, будем. Тебе-то вот не по боку?
В итоге Ларка почти волоком затащили в яму, когда рабыни дали добро на наш вход.
Я проник сквозь занавес одеял в свой уголок с замиранием сердца. В яме было темно, но за годы в рабстве я научился видеть почти как кошка. Ива лежала уже раздетой. Поскольку всё тряпьё, включая сменные штаны, ушло на создание видимости перегородки, то прикрыться ей было нечем. Её платье тоже висело подвязанное к одеялу и стенке в качестве занавеси. Я прилёг рядом и прикоснулся пальцами к обнажённому животу. Слова в нашей ситуации были излишни.
— А что ты рассказывал обо мне? — мы уже минут пятнадцать просто лежали.
— Когда? — я не сразу понял, о чём она.
— Ну, Чустам говорил….
— Что ты мне нравишься.
Ива явно напрашивалась на комплемент, а я не сразу вспомнил, что любой, не важно, от её положения девушке, надо говорить о её красоте.
— Мечтал, чтобы именно ты пришла.
— Врёшь.
— Нет. Ты мне действительно очень нравишься.
Очень мешали кандалы и спущенные штаны, но не настолько, чтобы не ответить на нежности девушки ещё раз.
Из ямы мы начали выползать уже ближе к ужину. Рабыням, для их потребностей занесли ведро воды в землянку.
— Пусть плескаются, потерпим как-нибудь, — произнёс Толикам, заносивший ведро.
— Да пусть хоть всё там зальют, — согласился Клоп.
— Ну, как? — спросил Ларка Чустам.
Парень не ответил, но густо покраснел. Поскольку у него, как и у меня, ещё не было бороды, это было очень заметно даже на коричневой от весеннего загара коже.
— Ну вот, а ты не хотел, — не дождавшись ответа, произнёс бывший корм. — Клоп, а ты поговорил о деле?
— Конечно. Вы, значит, нежились, а я языком чесал. Успею ещё.
Ознакомительная версия.
